Сначала он раскручивал мексиканского трансвестита, который сам себе делал минет, и карлика из Перу, который мог протащить повозку с борцами сумо через всю сцену, взявшись за ручку зубами. Да уж, после его рассказов мир рок-н-ролла выглядел таким притягательным! Он начал с команд прыщавых щенков, называвшихся не иначе как «Жополизы», а теперь у него на чековой книжке был Закери Феникс Берн и его запрещенный к выпуску альбом, что, несомненно, сулило большую известность и большие деньги.
– У нашего красавчика уже масса поклонниц, но эт' только начало культа… – Роттерман хлопнул Закери по спине. – Ведь малыш у нас, черт возьми, такой свеженький, такой привлекательный…
Закери нарочито изобразил недовольство и шепотом вылил лавину нецензурщины.
– Культа? Он что, приносит в жертву девственниц, прости господи? Звучит это именно так, – издевательски поинтересовалась я. Мое запястье все еще горело.
– Да они сами тащатся от него! – трещал без умолку Ротти. – Женщины слушают его музыку пиздой, понимаешь?
Роттерман был несомненно интеллектуалом. Я рискнула встретиться глазами с Джулианом, в ответ он недовольно приподнял бровь.
– Но запретить выпуск диска! Эти сволочи из Скотланд-Ярда могут мне все 'спортить. Думаю, это судебное дельце только добавит жару. Знаете Спайка Ли? Так вот я уже п'лучил для Закери роль в его следу'щем фильме. Ща переписывают сценарий, чтоб ему досталась часть побольше.
В этот момент я представляла себе, какие части его тела можно увеличить и как бы это было приятно. О, боже, тут же подумала я. Посмотри на себя. Гормоны застилают тебе глаза. Я старалась думать о несексуальных вещах: прокладках, мазях от геморроя и Клиффе Ричарде. Но бесполезно. Закери Феникс Берн был настолько сексуален, что легко мог открыть депозитный счет в спермобанке.
– К сожалению, господин Роттерман, для среднестатистического судьи «авангард» – это название французской футбольной команды. – Закери уставился на Джулиана, явно недооценив его шутку. – Я лично стараюсь быть в курсе современной музыки…
«Современной музыки»? Что за антикварная фраза. Не веря своим ушам, я пристально посмотрела на него и тут заметила, как на губах Закери играет насмешливая улыбка. Просто стыд какой-то!
– Джулиан… да ты напеваешь эти жуткие мелодии в супермаркете!
– Ну и что… это же не преступление, дорогая.
– Конечно преступление, если это «Облади, облада».
Слава богу, принесли еду. Закери вонзил вилку в бифштекс с нескрываемым отвращением.
– Я же сказал средней прожаренности, а не кусок живой коровы. Да это мясо готово выпрыгнуть из тарелки и убежать на пастбище.
– Но это то, что вы заказывали, сэр.
– Я заказывал бифштекс.
– Бифштекс по-татарски – это и есть сырое мясо, – пояснил Джулиан.
– О господи! – Закери с отвращением отвернулся, отодвинул тарелку и зажег очередную самокрутку.
– Еще вина? – спросил Джулиан. – Что предпочитаете?
– Вино как женщина. Чем старше, тем лучше, парень, – Закери невозмутимо и с поразительным самообладанием посмотрел прямо на меня.
– Да, – ответила я резко, не отводя от него изумленных глаз. – Слишком молодому вину не хватает утонченности.
– Значит, Закери, – продолжал экзаменовать его Джулиан, – ты хочешь сказать, что тебе нравятся женщины постарше?
– Ну, играл я как-то в пинг-понг с одной цыпой. Такая рыженькая. – Он продолжал сверлить меня взглядом. Я же усердно изучала салфетку. – Умная. Старше меня. Непростая штучка.
– Старше? – раздраженно спросила я. – И насколько старше? Ты так говоришь, словно она уже ездит в инвалидной коляске.
– Опытная. Жесткая. Палец в рот не клади, – произнес Закери, растягивая слова. – И, главное, все ей мало. Но, как и все крошки поколения девяностых, в искусстве любви не смыслит ни черта.
– Может, дело просто в том, что она знает, что от рэп-звезды нечего ждать. У рэп-звезд члены из пенопласта, разве не так? Можно сунуть в любую, что проходит мимо. Рэп-звезды, как я слышала, меняют любовниц чаще, чем белье.
– Просто на рэпперов клевещет пресса, – возмущённо заявил Закери.
– Пресса? Клевещет? Да че ты несешь? Нет такого… – сказал Роттерман, который, очевидно, был покровителем крикливых журналюг. – А теперь, господин адвокат, подскажите, как нам обойтись с этими сукиными детьми?
Джулиан и Роттерман склонили друг к другу головы, чтобы обсудить все тонкости дела «Скотланд-Ярд против компании „Ротвейлер Рекордс"». Мне ничего не оставалось, как беседовать с Закери. Он сидел так близко, что я ощущала запах его кожи. Даже сигаретный дым не мог заглушить его особый аромат – смесь кардамона, корицы и чего-то еще, что не давало мне покоя.
– А что должен сделать рэппер, ну, чтобы доказать тебе свои чувства? – Он скрестил ноги, закинув одну на другую. Серебряные пуговицы поблескивали на ширинке. Ох, эти старые-добрые пуговички на ширинке!
– Если бы меня интересовала рэп-звезда, что, конечно, вряд ли возможно, но, если говорить гипотетически, я бы дала ему несколько заданий, чтобы он совершил нечто вроде подвигов Геракла.
– Например?
– Ну, не знаю… Что-то невероятное… например, достал автограф Томаса Пинчона…
– Кого?
– Писателя. Боже, я совсем забыла. Ведь материал для чтения у рэпперов ограничивается банковским счетом. Пинчон – известный литератор, живущий в уединении.
– А еще что? – Тоненькая струйка дыма соскользнула с его роскошных губ. Эти губы могли заставить любую женщину растаять в два счета.
– Не знаю… Доставка на дом двадцати видов ее любимого мороженого «Хааген-Дац» не помешает… Или взять в аренду рекламный щит и написать: «Умоляю, стань моей богиней любви…» Подарить морского конька в подарочной упаковке… Фиолетовую розу… Такие вот штуки.
Ротти с жадностью заглотил свою еду и принялся за отвергнутый Закери бифштекс, перемалывая его между своими хищническими зубами. Он страстно чавкал, ошметки сырого мяса летели во все стороны, а мы дружно давились, прикрывая рты салфетками.
– Не бывает слишком богатых или слишком толстых. – Он сдавленно фыркнул, обдав нас полупережеванными кусочками сырого мяса.
– Ну, – Джулиан в отчаянии повернулся в нашу сторону. – А вы двое, о чем беседуете?
– О любви, – ответил Закери.
Он взял с моей тарелки ягоду крыжовника и отправил себе в рот. Я представила себя на месте этой ягоды, вспомнив его поцелуй, который оставил на моих губах влажный и терпкий вкус.
– Я не могу представить секс с нелюбимым человеком, – выступил Джулиан. – У меня секс начинается с головы…
Да уж, подумала я, а последнее время там и заканчивается. В отличие от мужчины – грозы всех женщин, чья рука только что скользнула под мою кожаную юбку.
– Людей больше не интересуют приглашения на оргии, – добавил Джулиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– У нашего красавчика уже масса поклонниц, но эт' только начало культа… – Роттерман хлопнул Закери по спине. – Ведь малыш у нас, черт возьми, такой свеженький, такой привлекательный…
Закери нарочито изобразил недовольство и шепотом вылил лавину нецензурщины.
– Культа? Он что, приносит в жертву девственниц, прости господи? Звучит это именно так, – издевательски поинтересовалась я. Мое запястье все еще горело.
– Да они сами тащатся от него! – трещал без умолку Ротти. – Женщины слушают его музыку пиздой, понимаешь?
Роттерман был несомненно интеллектуалом. Я рискнула встретиться глазами с Джулианом, в ответ он недовольно приподнял бровь.
– Но запретить выпуск диска! Эти сволочи из Скотланд-Ярда могут мне все 'спортить. Думаю, это судебное дельце только добавит жару. Знаете Спайка Ли? Так вот я уже п'лучил для Закери роль в его следу'щем фильме. Ща переписывают сценарий, чтоб ему досталась часть побольше.
В этот момент я представляла себе, какие части его тела можно увеличить и как бы это было приятно. О, боже, тут же подумала я. Посмотри на себя. Гормоны застилают тебе глаза. Я старалась думать о несексуальных вещах: прокладках, мазях от геморроя и Клиффе Ричарде. Но бесполезно. Закери Феникс Берн был настолько сексуален, что легко мог открыть депозитный счет в спермобанке.
– К сожалению, господин Роттерман, для среднестатистического судьи «авангард» – это название французской футбольной команды. – Закери уставился на Джулиана, явно недооценив его шутку. – Я лично стараюсь быть в курсе современной музыки…
«Современной музыки»? Что за антикварная фраза. Не веря своим ушам, я пристально посмотрела на него и тут заметила, как на губах Закери играет насмешливая улыбка. Просто стыд какой-то!
– Джулиан… да ты напеваешь эти жуткие мелодии в супермаркете!
– Ну и что… это же не преступление, дорогая.
– Конечно преступление, если это «Облади, облада».
Слава богу, принесли еду. Закери вонзил вилку в бифштекс с нескрываемым отвращением.
– Я же сказал средней прожаренности, а не кусок живой коровы. Да это мясо готово выпрыгнуть из тарелки и убежать на пастбище.
– Но это то, что вы заказывали, сэр.
– Я заказывал бифштекс.
– Бифштекс по-татарски – это и есть сырое мясо, – пояснил Джулиан.
– О господи! – Закери с отвращением отвернулся, отодвинул тарелку и зажег очередную самокрутку.
– Еще вина? – спросил Джулиан. – Что предпочитаете?
– Вино как женщина. Чем старше, тем лучше, парень, – Закери невозмутимо и с поразительным самообладанием посмотрел прямо на меня.
– Да, – ответила я резко, не отводя от него изумленных глаз. – Слишком молодому вину не хватает утонченности.
– Значит, Закери, – продолжал экзаменовать его Джулиан, – ты хочешь сказать, что тебе нравятся женщины постарше?
– Ну, играл я как-то в пинг-понг с одной цыпой. Такая рыженькая. – Он продолжал сверлить меня взглядом. Я же усердно изучала салфетку. – Умная. Старше меня. Непростая штучка.
– Старше? – раздраженно спросила я. – И насколько старше? Ты так говоришь, словно она уже ездит в инвалидной коляске.
– Опытная. Жесткая. Палец в рот не клади, – произнес Закери, растягивая слова. – И, главное, все ей мало. Но, как и все крошки поколения девяностых, в искусстве любви не смыслит ни черта.
– Может, дело просто в том, что она знает, что от рэп-звезды нечего ждать. У рэп-звезд члены из пенопласта, разве не так? Можно сунуть в любую, что проходит мимо. Рэп-звезды, как я слышала, меняют любовниц чаще, чем белье.
– Просто на рэпперов клевещет пресса, – возмущённо заявил Закери.
– Пресса? Клевещет? Да че ты несешь? Нет такого… – сказал Роттерман, который, очевидно, был покровителем крикливых журналюг. – А теперь, господин адвокат, подскажите, как нам обойтись с этими сукиными детьми?
Джулиан и Роттерман склонили друг к другу головы, чтобы обсудить все тонкости дела «Скотланд-Ярд против компании „Ротвейлер Рекордс"». Мне ничего не оставалось, как беседовать с Закери. Он сидел так близко, что я ощущала запах его кожи. Даже сигаретный дым не мог заглушить его особый аромат – смесь кардамона, корицы и чего-то еще, что не давало мне покоя.
– А что должен сделать рэппер, ну, чтобы доказать тебе свои чувства? – Он скрестил ноги, закинув одну на другую. Серебряные пуговицы поблескивали на ширинке. Ох, эти старые-добрые пуговички на ширинке!
– Если бы меня интересовала рэп-звезда, что, конечно, вряд ли возможно, но, если говорить гипотетически, я бы дала ему несколько заданий, чтобы он совершил нечто вроде подвигов Геракла.
– Например?
– Ну, не знаю… Что-то невероятное… например, достал автограф Томаса Пинчона…
– Кого?
– Писателя. Боже, я совсем забыла. Ведь материал для чтения у рэпперов ограничивается банковским счетом. Пинчон – известный литератор, живущий в уединении.
– А еще что? – Тоненькая струйка дыма соскользнула с его роскошных губ. Эти губы могли заставить любую женщину растаять в два счета.
– Не знаю… Доставка на дом двадцати видов ее любимого мороженого «Хааген-Дац» не помешает… Или взять в аренду рекламный щит и написать: «Умоляю, стань моей богиней любви…» Подарить морского конька в подарочной упаковке… Фиолетовую розу… Такие вот штуки.
Ротти с жадностью заглотил свою еду и принялся за отвергнутый Закери бифштекс, перемалывая его между своими хищническими зубами. Он страстно чавкал, ошметки сырого мяса летели во все стороны, а мы дружно давились, прикрывая рты салфетками.
– Не бывает слишком богатых или слишком толстых. – Он сдавленно фыркнул, обдав нас полупережеванными кусочками сырого мяса.
– Ну, – Джулиан в отчаянии повернулся в нашу сторону. – А вы двое, о чем беседуете?
– О любви, – ответил Закери.
Он взял с моей тарелки ягоду крыжовника и отправил себе в рот. Я представила себя на месте этой ягоды, вспомнив его поцелуй, который оставил на моих губах влажный и терпкий вкус.
– Я не могу представить секс с нелюбимым человеком, – выступил Джулиан. – У меня секс начинается с головы…
Да уж, подумала я, а последнее время там и заканчивается. В отличие от мужчины – грозы всех женщин, чья рука только что скользнула под мою кожаную юбку.
– Людей больше не интересуют приглашения на оргии, – добавил Джулиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82