— Что ты имеешь против Люка? Кроме того, что он сын своего отца?
— Люк уже заставил тебя страдать. Где гарантия, что это не повторится?
— Люк сейчас настроен совсем иначе. — Правда, полагаться на его настроение не стоит, но не зря же она предусмотрительно приняла меры. — Неужели ты не хочешь порадоваться за меня?
Отец молчал, и Хиллари заговорила снова:
— Мы хотели пожить здесь хотя бы неделю. Пока не снимем квартиру попросторнее той, какую сейчас занимает Люк, а я не найму тебе новую экономку. — Миссис Окида, которая несколько последних лет жила в доме и вела отцовское хозяйство, в прошлом месяце уволилась. — Но если наше пребывание здесь будет тебе в тягость…
— Нет, — покачал он головой. — Я вовсе не хочу, чтобы ты уехала.
— Тогда постарайся поладить с Люком.
— Постараюсь. — И, глядя ей вслед, тихо добавил про себя: — Постараюсь избавиться от этого ферта, черт бы его побрал! Любой ценой.
— Папа согласен, чтобы мы остались, — сказала Хиллари Люку, зайдя за ним в гостиную.
— И от меня ждут благодарностей? — буркнул Люк.
— От тебя ждут, чтобы переходный период прошел гладко.
— Скажи это своему отцу.
— Уже сказала. Теперь говорю тебе. Мне надо, чтобы вы между собой поладили. Сейчас же! — нервно сорвалась она чуть ли не на крик. Ее гневный вид вызвал у Люка улыбку.
— А может, чуть позже? — съехидничал он.
— Можно и позже, — уже остывая, согласилась она.
— Мне думается, нам с твоим отцом удастся утрясти наши разногласия.
— Откуда такая уверенность?
— Из опыта.
— Ой-ой-ой! — с насмешкой протянула Хиллари. — У тебя такой богатый опыт по части недовольных отцов?
— Допустим другое: мой прежний опыт отношений с твоим отцом говорит, что он человек разумный.
— Был разумным, пока не влез в свару с твоим отцом.
— Вот наш брак его от этой свары и отвлечет.
Тут ей возразить было нечего.
— И будет отвлекать его и впредь, — продолжал Люк, — если за тот очень короткий срок, на который мы здесь застрянем, нам удастся убедить его, что с враждой покончено, а мы — счастливая семейная пара.
— Каким образом?
— Вот таким образом. — И Люк обнял ее и поцеловал.
Она не ожидала этого. Не успела подготовиться к сладостной отраве на своих губах. Секунду она держалась, но в следующую… поддавшись искушению…
Он пустил в ход тот свой испытанный прием, лаская языком уголки ее губ, пока она не разомкнула их и не покорилась. Как всегда прежде, его поцелуй был властным. Зато никогда прежде не был таким сладостным. И тут же все кончилось.
— Это еще зачем? — прошептала она, не успев опомниться настолько, чтобы обрести голос.
— Для удовольствия, — прошептал он в ответ, обдавая своим мятным дыханием ее губы, все еще влажные от поцелуя. — И для твоего папочки. Вон он стоит в коридоре и наблюдает за нами.
— Неправда! — Хиллари резко обернулась: и правда, отец стоял в дверях. Она почувствовала себя девчонкой, которую застукали где-нибудь в темном углу за шашнями. — Хм. Пожалуй, я проведу тебя наверх, в нашу комнате, Люк, — громко объявила она.
— Золотая мысль! — поддержал ее Люк. А Хиллари тут же пришло на ум, что слова эти прозвучали так, будто ей не терпится отправиться с Люком наверх в спальню. Оставалось надеяться, что внешне по крайней мере она не выглядит такой растерянной, какой себя почувствовала.
— Что ты имел в виду, когда сказал — «за тот короткий срок, на который мы здесь застрянем»? — спросила она Люка, когда они поднялись наверх. Отцовская спальня находилась в парадной части дома, на нижнем этаже. Наверху была ее спальня и два помещения для гостей, каждое с отдельной ванной комнатой.
— Именно то, что сказал. Парень, который селится с женой у тестя… — Люку не приходило на язык приличное определение, которое можно употребить при дамах. — В общем, мы уберемся отсюда через два дня. Самое большее, — заявил он. — Я сниму нам квартиру.
— Такую, где может жить доберман-пинчер?
— Твоя шестидесятифунтовая детка может побыть здесь и составить компанию папочке.
— Ясно. Ты уже все решил, да? Не потрудившись ничего, даже мелочи, обсудить со мной. Знакомая картина, — негодуя, резюмировала она.
— Что туг обсуждать? Здесь мы жить не будем. Скажи спасибо, что я согласился провести тут ночь или две.
— Какое великодушие с твоей стороны! — саркастически воскликнула она.
— Совершенно верно. Так которая из этих спален твоя?
— В моей мы не сможем расположиться, — смешалась она.
— Почему?
— Чересчур мала. — На самом деле она была достаточно просторной, но в ней стояла лишь одна кровать, узкая, односпальная. — Мы займем комнаты для гостей. Вот эти. — Хиллари открыла дверь справа. — Туг угловое окно на запад, и из него божественный вид.
В этот момент Люка куда больше волновал вид самой Хиллари. Ворот ее легкой блузы был распахнут, и его взору нет-нет да открывалась темная ложбинка между двумя холмиками, напоминая ему, как ласкал он их прошлой ночью, как ненасытно прижималась к нему Хиллари, когда он касался их губами…
— У которой стены ты хочешь спать? — спросила Хиллари. — Ближе к окнам или к ванной комнате?
Где он хочет спать? Вместе с ней, на этой широкой постели. Увы, не успел он опомниться, как Хиллари широкую эту постель разделила, как Моисей Красное море! То, что он принял за двуспальную кровать, оказалось на самом деле двумя односпальными, сдвинутыми вместе.
Отряхнув ладони — как человек, удовлетворенный хорошо выполненной работой, — Хиллари повторила свой вопрос:
— Так какую кровать ты предпочитаешь — что у окна, или ту, что .ближе к ванной?
— Я предпочитаю ту, где ты, — заявил Люк.
— Исключено.
— Тебе же хуже. Если ты сама так лихо управляешься с перестановкой мебели, то я, с твоего позволения, съезжу к себе и кое-что прихвачу.
На обратном пути из Гатлинбурга они заглянули на стройку, где забрали машину Хиллари, оставленную там вчера. Но к себе на квартиру Люк заезжать не стал. Не хотел, чтобы Хиллари заявилась к отцу одна. Хотел лично объявить Чарлзу Гранту, что женился на его дочери, надеясь тем самым внести свою лепту в примирение стариков.
— Все-таки которую постель ты выбираешь? Ты так и не сказал, — напомнила Хиллари.
— Сказал.
Ту, где ты. Красноречивым взглядом он ясно подтвердил свое мнение.
Чувствуя поднимающееся раздражение, Хиллари решила не церемониться.
— Превосходно. Сделаем так: я занимаю кровать у стены ближе к ванной, ты — ближе к окну.
— Ладно, как скажешь. Долго я там не просплю, — отозвался Люк.
— Это ты так думаешь.
— Не думаю, а уверен, — уточнил он. — Так что не слишком выкладывайся на перестановку мебели, в разных постелях мы продержимся недолго. — Он провел пальцем по ложбинке между ее грудями и мефистофельски улыбнулся, ощутив, как она затрепетала в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Люк уже заставил тебя страдать. Где гарантия, что это не повторится?
— Люк сейчас настроен совсем иначе. — Правда, полагаться на его настроение не стоит, но не зря же она предусмотрительно приняла меры. — Неужели ты не хочешь порадоваться за меня?
Отец молчал, и Хиллари заговорила снова:
— Мы хотели пожить здесь хотя бы неделю. Пока не снимем квартиру попросторнее той, какую сейчас занимает Люк, а я не найму тебе новую экономку. — Миссис Окида, которая несколько последних лет жила в доме и вела отцовское хозяйство, в прошлом месяце уволилась. — Но если наше пребывание здесь будет тебе в тягость…
— Нет, — покачал он головой. — Я вовсе не хочу, чтобы ты уехала.
— Тогда постарайся поладить с Люком.
— Постараюсь. — И, глядя ей вслед, тихо добавил про себя: — Постараюсь избавиться от этого ферта, черт бы его побрал! Любой ценой.
— Папа согласен, чтобы мы остались, — сказала Хиллари Люку, зайдя за ним в гостиную.
— И от меня ждут благодарностей? — буркнул Люк.
— От тебя ждут, чтобы переходный период прошел гладко.
— Скажи это своему отцу.
— Уже сказала. Теперь говорю тебе. Мне надо, чтобы вы между собой поладили. Сейчас же! — нервно сорвалась она чуть ли не на крик. Ее гневный вид вызвал у Люка улыбку.
— А может, чуть позже? — съехидничал он.
— Можно и позже, — уже остывая, согласилась она.
— Мне думается, нам с твоим отцом удастся утрясти наши разногласия.
— Откуда такая уверенность?
— Из опыта.
— Ой-ой-ой! — с насмешкой протянула Хиллари. — У тебя такой богатый опыт по части недовольных отцов?
— Допустим другое: мой прежний опыт отношений с твоим отцом говорит, что он человек разумный.
— Был разумным, пока не влез в свару с твоим отцом.
— Вот наш брак его от этой свары и отвлечет.
Тут ей возразить было нечего.
— И будет отвлекать его и впредь, — продолжал Люк, — если за тот очень короткий срок, на который мы здесь застрянем, нам удастся убедить его, что с враждой покончено, а мы — счастливая семейная пара.
— Каким образом?
— Вот таким образом. — И Люк обнял ее и поцеловал.
Она не ожидала этого. Не успела подготовиться к сладостной отраве на своих губах. Секунду она держалась, но в следующую… поддавшись искушению…
Он пустил в ход тот свой испытанный прием, лаская языком уголки ее губ, пока она не разомкнула их и не покорилась. Как всегда прежде, его поцелуй был властным. Зато никогда прежде не был таким сладостным. И тут же все кончилось.
— Это еще зачем? — прошептала она, не успев опомниться настолько, чтобы обрести голос.
— Для удовольствия, — прошептал он в ответ, обдавая своим мятным дыханием ее губы, все еще влажные от поцелуя. — И для твоего папочки. Вон он стоит в коридоре и наблюдает за нами.
— Неправда! — Хиллари резко обернулась: и правда, отец стоял в дверях. Она почувствовала себя девчонкой, которую застукали где-нибудь в темном углу за шашнями. — Хм. Пожалуй, я проведу тебя наверх, в нашу комнате, Люк, — громко объявила она.
— Золотая мысль! — поддержал ее Люк. А Хиллари тут же пришло на ум, что слова эти прозвучали так, будто ей не терпится отправиться с Люком наверх в спальню. Оставалось надеяться, что внешне по крайней мере она не выглядит такой растерянной, какой себя почувствовала.
— Что ты имел в виду, когда сказал — «за тот короткий срок, на который мы здесь застрянем»? — спросила она Люка, когда они поднялись наверх. Отцовская спальня находилась в парадной части дома, на нижнем этаже. Наверху была ее спальня и два помещения для гостей, каждое с отдельной ванной комнатой.
— Именно то, что сказал. Парень, который селится с женой у тестя… — Люку не приходило на язык приличное определение, которое можно употребить при дамах. — В общем, мы уберемся отсюда через два дня. Самое большее, — заявил он. — Я сниму нам квартиру.
— Такую, где может жить доберман-пинчер?
— Твоя шестидесятифунтовая детка может побыть здесь и составить компанию папочке.
— Ясно. Ты уже все решил, да? Не потрудившись ничего, даже мелочи, обсудить со мной. Знакомая картина, — негодуя, резюмировала она.
— Что туг обсуждать? Здесь мы жить не будем. Скажи спасибо, что я согласился провести тут ночь или две.
— Какое великодушие с твоей стороны! — саркастически воскликнула она.
— Совершенно верно. Так которая из этих спален твоя?
— В моей мы не сможем расположиться, — смешалась она.
— Почему?
— Чересчур мала. — На самом деле она была достаточно просторной, но в ней стояла лишь одна кровать, узкая, односпальная. — Мы займем комнаты для гостей. Вот эти. — Хиллари открыла дверь справа. — Туг угловое окно на запад, и из него божественный вид.
В этот момент Люка куда больше волновал вид самой Хиллари. Ворот ее легкой блузы был распахнут, и его взору нет-нет да открывалась темная ложбинка между двумя холмиками, напоминая ему, как ласкал он их прошлой ночью, как ненасытно прижималась к нему Хиллари, когда он касался их губами…
— У которой стены ты хочешь спать? — спросила Хиллари. — Ближе к окнам или к ванной комнате?
Где он хочет спать? Вместе с ней, на этой широкой постели. Увы, не успел он опомниться, как Хиллари широкую эту постель разделила, как Моисей Красное море! То, что он принял за двуспальную кровать, оказалось на самом деле двумя односпальными, сдвинутыми вместе.
Отряхнув ладони — как человек, удовлетворенный хорошо выполненной работой, — Хиллари повторила свой вопрос:
— Так какую кровать ты предпочитаешь — что у окна, или ту, что .ближе к ванной?
— Я предпочитаю ту, где ты, — заявил Люк.
— Исключено.
— Тебе же хуже. Если ты сама так лихо управляешься с перестановкой мебели, то я, с твоего позволения, съезжу к себе и кое-что прихвачу.
На обратном пути из Гатлинбурга они заглянули на стройку, где забрали машину Хиллари, оставленную там вчера. Но к себе на квартиру Люк заезжать не стал. Не хотел, чтобы Хиллари заявилась к отцу одна. Хотел лично объявить Чарлзу Гранту, что женился на его дочери, надеясь тем самым внести свою лепту в примирение стариков.
— Все-таки которую постель ты выбираешь? Ты так и не сказал, — напомнила Хиллари.
— Сказал.
Ту, где ты. Красноречивым взглядом он ясно подтвердил свое мнение.
Чувствуя поднимающееся раздражение, Хиллари решила не церемониться.
— Превосходно. Сделаем так: я занимаю кровать у стены ближе к ванной, ты — ближе к окну.
— Ладно, как скажешь. Долго я там не просплю, — отозвался Люк.
— Это ты так думаешь.
— Не думаю, а уверен, — уточнил он. — Так что не слишком выкладывайся на перестановку мебели, в разных постелях мы продержимся недолго. — Он провел пальцем по ложбинке между ее грудями и мефистофельски улыбнулся, ощутив, как она затрепетала в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49