Хиллари нравились его руки — их форма, их прикосновения. Они всегда доставляли ей удовольствие — и раньше, и теперь. От этой слабости вряд ли ей удастся избавиться.
Усевшись к себе на кровать, он держал в одной руке пару белых, еще не разъятых носков, а в другой — бахилу. Томительные воспоминания об эротическом сне, привидевшемся ей ночью, овладели Хиллари. Ей представилось, как она подкрадывается к Люку, проводит губами по его уху, а ее руки обнимают его талию и скользят, скользят вниз, к упругому животу и еще ниже, ниже…
Глухой стук бахилы об пол вернул ее к действительности. Нет, так не годится! Она в ужасном состоянии! За эти два дня и две ночи, проведенные с Люком, она уже превратилась в наглядный пример того, о чем он пел, стоя под душем, — в эротоманку, в женщину, помешанную на сексе, женщину, жаждущую любви с собственным мужем. С мужчиной, давшим ей свое имя, но не свое сердце.
В Обществе защиты потребителей Хиллари встретили очень тепло, и она была за это благодарна новым своим коллегам. Пикировок и напряженности ей и дома хватало. В первые дни она фактически смотрела на свое новое место работы как на убежище. Здесь она могла укрыться от постоянных заигрываний Люка.
Он искушал ее и сейчас. Была среда, вечер, Хиллари предстояло переговорить с женщинами, желавшими занять должность экономки у ее отца. Но заниматься этим, когда Люк буквально дышал ей в спину, было непросто.
Она не приглашала его поучаствовать в переговорах. Но и не запретила. А Люк всегда делал все, что хотел, и в данный момент ему захотелось посидеть в гостиной на диване рядом с Хиллари. Склонившись к ней, он шепнул:
— Эта слишком тоща. Такая тощая вряд ли умеет хорошо готовить.
Хиллари бросила на него косой взгляд:
— Не надоело еще?
— Нисколько. — И Люк, нимало не смущенный ее сердитым взглядом, отхлебнул глоток пива. Снисходя к обычаям этого аристократического дома, где ели перцы вилкой, он налил пиво в кружку, вместо того чтобы хлестать прямо из бутылки. — Валяй дальше. Не обращай на меня внимания.
Хиллари еще раз взглянула на миссис Огден; она действительно выглядела до невозможности тощей. С другой стороны, хранила какой-то чересчур уж важный вид.
— Мы дадим вам знать завтра, — проговорила Хиллари.
Следующая кандидатка на упомянутый пост явилась вооруженная целым списком — нет, не рекомендаций, а требований к нанимателю.
— Слишком разборчива, — шепнул Люк на ухо Хиллари.
Третья кандидатка страдала аллергией к собакам и вся затрепетала при виде Киллера, хотя тот вел себя на редкость образцово — мирно спал, развалясь у дивана. Эту кандидатку сразу же отпустили с миром: ее и расспрашивать не стоило.
— Слишком пуганая, — сказал о ней Люк. Кандидатка номер четыре явилась одетая как Мадонна.
— Роковая женщина, — характеризовал ее Люк. — Ноги, правда, хороши. Твой папочка, надо думать, их оценит.
Хиллари только сердито на него посмотрела.
— Но твоим уступают. У тебя лучше, — торопливо заверил он ее, плотоядно улыбаясь.
Завидев кандидатку номер пять. Люк тотчас же выдал Хиллари на ухо ее характеристику:
— Не слишком ли эта красотка хороша для твоего папочки?
«Красотка» носила ортопедическую обувь и имела внешность тюремной надзирательницы. Просматривая ее послужной список, Хиллари выяснила, что она действительно последние двадцать лет проработала в тюрьме.
— Мы еще вернемся к вашей кандидатуре, — сказала ей Хиллари.
Последняя претендентка, номер шесть, слава Богу, оказалась тем, что надо, — единственной, на которой единодушно остановились и Хиллари, и Люк. Хиллари тут же ее наняла. И на следующий день София Андрополис уже приступала к работе.
Пока Хиллари провожала Софию, Люк потянулся за бутылкой с пивом, а потом, не увидев на столике подставки, водрузил бутылку на пол. Киллер, не долго думая, добрался до нее, перевернул и стал лакать.
— Пропойца твой пес, — пожаловался Люк Хиллари, когда она вернулась в гостиную.
— Зачем ты дал ему пива?
— Я дал?
— А кто? Ты же больше и главнее, — сказала Хиллари.
— Не намного, — вздохнул Люк. Пропустив его сетования мимо ушей, Хиллари перешла к другому вопросу:
— Значит, к завтрашнему парадному ужину для наших отцов все готово?
— С моим предком — порядок. А с твоим? Хиллари кивнула.
— Тогда расслабься. Беспокоиться не о чем. Мы сведем их вместе, и пусть поговорят по-хорошему, обсудят сложившуюся ситуацию.
Проблема, однако, состояла в том, что Хиллари вовсе не была уверена, что слова «по-хорошему» приложимы к их отцам, тем паче к их вражде. И поэтому, надеясь на лучше;, она готовилась к худшему.
— Что он здесь делает?
Этим вопросом и Чарлз, и Шон разразились одновременно, в ту же секунду, как увидели друг друга. Чарлз, который уже сидел за столом вместе с Хиллари и Люком, при виде Шона вскочил на ноги. Какое счастье, подумала Хиллари, что Люк выбрал ресторан с тусклым освещением и достаточным расстоянием между столиками. Она чувствовала: скандал неминуем.
— Вы оба здесь, потому что мы пригласили вас обоих поужинать с нами, — ровным голосом заявил Люк, также поднявшись. Сидеть осталась только Хиллари.
Повернувшись к ней, отец разразился гневной тирадой:
— Ты не сказала мне, что пригласила этого низкого, непорядочного…
— Ну-ну, — прервал его Люк. — Не будем обзываться. Мы теперь одна семья…
— Прикуси язык! — цыкнул на сына Шон. — Я лучше со змеями породнюсь!
— Пап, — предостерегающе вскинулся Люк. Хиллари оба пожилых джентльмена напоминали пару ощерившихся йоркширских терьеров, когда каждый, изготовившись к драке, свирепо дерет лапами дерн, так что ошметки летят, и ест другого глазами.
— Садитесь за стол, пожалуйста, — пригласила Хиллари. — Вместе поужинаем…
— Чтобы я преломил хлеб с вором! — провозгласил Шон.
— Это я-то вор?! — набычился Чарлз. — Это вы… вы…
— Будет вам, — взмолился Люк, предвидя, какой сейчас хлынет поток взаимных обвинений — Смените жвачку. Поразмыслите о другом. О том времени, когда у нас с Хиллари будут дети, ваши внуки… — Люк взглянул на своего отца, затем перевел взгляд на Чарлза Гранта. — Мы не хотим, чтобы их деды поубивали друг друга.
Шон и Чарлз оба, как по команде, уставились на Хиллари
— Ты хочешь сказать, что Хиллари беременна? — спросил Шон в своей обычной прямой манере.
— Ничего подобного! — поспешила отмести его вывод Хиллари. — Он не это хочет сказать.
— Я хочу сказать, что пора вам обоим прекратить вражду из-за женщины, покинувшей и того, и другого четыре года назад, — раздраженно сказал Люк.
— Если память мне не изменяет, вы не встречались с Хиллари четыре года, — возразил Чарлз.
— Ну и что? — спросил Люк, не понимая, какая тут связь.
— А то, что вы, кажется, не забыли мою дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Усевшись к себе на кровать, он держал в одной руке пару белых, еще не разъятых носков, а в другой — бахилу. Томительные воспоминания об эротическом сне, привидевшемся ей ночью, овладели Хиллари. Ей представилось, как она подкрадывается к Люку, проводит губами по его уху, а ее руки обнимают его талию и скользят, скользят вниз, к упругому животу и еще ниже, ниже…
Глухой стук бахилы об пол вернул ее к действительности. Нет, так не годится! Она в ужасном состоянии! За эти два дня и две ночи, проведенные с Люком, она уже превратилась в наглядный пример того, о чем он пел, стоя под душем, — в эротоманку, в женщину, помешанную на сексе, женщину, жаждущую любви с собственным мужем. С мужчиной, давшим ей свое имя, но не свое сердце.
В Обществе защиты потребителей Хиллари встретили очень тепло, и она была за это благодарна новым своим коллегам. Пикировок и напряженности ей и дома хватало. В первые дни она фактически смотрела на свое новое место работы как на убежище. Здесь она могла укрыться от постоянных заигрываний Люка.
Он искушал ее и сейчас. Была среда, вечер, Хиллари предстояло переговорить с женщинами, желавшими занять должность экономки у ее отца. Но заниматься этим, когда Люк буквально дышал ей в спину, было непросто.
Она не приглашала его поучаствовать в переговорах. Но и не запретила. А Люк всегда делал все, что хотел, и в данный момент ему захотелось посидеть в гостиной на диване рядом с Хиллари. Склонившись к ней, он шепнул:
— Эта слишком тоща. Такая тощая вряд ли умеет хорошо готовить.
Хиллари бросила на него косой взгляд:
— Не надоело еще?
— Нисколько. — И Люк, нимало не смущенный ее сердитым взглядом, отхлебнул глоток пива. Снисходя к обычаям этого аристократического дома, где ели перцы вилкой, он налил пиво в кружку, вместо того чтобы хлестать прямо из бутылки. — Валяй дальше. Не обращай на меня внимания.
Хиллари еще раз взглянула на миссис Огден; она действительно выглядела до невозможности тощей. С другой стороны, хранила какой-то чересчур уж важный вид.
— Мы дадим вам знать завтра, — проговорила Хиллари.
Следующая кандидатка на упомянутый пост явилась вооруженная целым списком — нет, не рекомендаций, а требований к нанимателю.
— Слишком разборчива, — шепнул Люк на ухо Хиллари.
Третья кандидатка страдала аллергией к собакам и вся затрепетала при виде Киллера, хотя тот вел себя на редкость образцово — мирно спал, развалясь у дивана. Эту кандидатку сразу же отпустили с миром: ее и расспрашивать не стоило.
— Слишком пуганая, — сказал о ней Люк. Кандидатка номер четыре явилась одетая как Мадонна.
— Роковая женщина, — характеризовал ее Люк. — Ноги, правда, хороши. Твой папочка, надо думать, их оценит.
Хиллари только сердито на него посмотрела.
— Но твоим уступают. У тебя лучше, — торопливо заверил он ее, плотоядно улыбаясь.
Завидев кандидатку номер пять. Люк тотчас же выдал Хиллари на ухо ее характеристику:
— Не слишком ли эта красотка хороша для твоего папочки?
«Красотка» носила ортопедическую обувь и имела внешность тюремной надзирательницы. Просматривая ее послужной список, Хиллари выяснила, что она действительно последние двадцать лет проработала в тюрьме.
— Мы еще вернемся к вашей кандидатуре, — сказала ей Хиллари.
Последняя претендентка, номер шесть, слава Богу, оказалась тем, что надо, — единственной, на которой единодушно остановились и Хиллари, и Люк. Хиллари тут же ее наняла. И на следующий день София Андрополис уже приступала к работе.
Пока Хиллари провожала Софию, Люк потянулся за бутылкой с пивом, а потом, не увидев на столике подставки, водрузил бутылку на пол. Киллер, не долго думая, добрался до нее, перевернул и стал лакать.
— Пропойца твой пес, — пожаловался Люк Хиллари, когда она вернулась в гостиную.
— Зачем ты дал ему пива?
— Я дал?
— А кто? Ты же больше и главнее, — сказала Хиллари.
— Не намного, — вздохнул Люк. Пропустив его сетования мимо ушей, Хиллари перешла к другому вопросу:
— Значит, к завтрашнему парадному ужину для наших отцов все готово?
— С моим предком — порядок. А с твоим? Хиллари кивнула.
— Тогда расслабься. Беспокоиться не о чем. Мы сведем их вместе, и пусть поговорят по-хорошему, обсудят сложившуюся ситуацию.
Проблема, однако, состояла в том, что Хиллари вовсе не была уверена, что слова «по-хорошему» приложимы к их отцам, тем паче к их вражде. И поэтому, надеясь на лучше;, она готовилась к худшему.
— Что он здесь делает?
Этим вопросом и Чарлз, и Шон разразились одновременно, в ту же секунду, как увидели друг друга. Чарлз, который уже сидел за столом вместе с Хиллари и Люком, при виде Шона вскочил на ноги. Какое счастье, подумала Хиллари, что Люк выбрал ресторан с тусклым освещением и достаточным расстоянием между столиками. Она чувствовала: скандал неминуем.
— Вы оба здесь, потому что мы пригласили вас обоих поужинать с нами, — ровным голосом заявил Люк, также поднявшись. Сидеть осталась только Хиллари.
Повернувшись к ней, отец разразился гневной тирадой:
— Ты не сказала мне, что пригласила этого низкого, непорядочного…
— Ну-ну, — прервал его Люк. — Не будем обзываться. Мы теперь одна семья…
— Прикуси язык! — цыкнул на сына Шон. — Я лучше со змеями породнюсь!
— Пап, — предостерегающе вскинулся Люк. Хиллари оба пожилых джентльмена напоминали пару ощерившихся йоркширских терьеров, когда каждый, изготовившись к драке, свирепо дерет лапами дерн, так что ошметки летят, и ест другого глазами.
— Садитесь за стол, пожалуйста, — пригласила Хиллари. — Вместе поужинаем…
— Чтобы я преломил хлеб с вором! — провозгласил Шон.
— Это я-то вор?! — набычился Чарлз. — Это вы… вы…
— Будет вам, — взмолился Люк, предвидя, какой сейчас хлынет поток взаимных обвинений — Смените жвачку. Поразмыслите о другом. О том времени, когда у нас с Хиллари будут дети, ваши внуки… — Люк взглянул на своего отца, затем перевел взгляд на Чарлза Гранта. — Мы не хотим, чтобы их деды поубивали друг друга.
Шон и Чарлз оба, как по команде, уставились на Хиллари
— Ты хочешь сказать, что Хиллари беременна? — спросил Шон в своей обычной прямой манере.
— Ничего подобного! — поспешила отмести его вывод Хиллари. — Он не это хочет сказать.
— Я хочу сказать, что пора вам обоим прекратить вражду из-за женщины, покинувшей и того, и другого четыре года назад, — раздраженно сказал Люк.
— Если память мне не изменяет, вы не встречались с Хиллари четыре года, — возразил Чарлз.
— Ну и что? — спросил Люк, не понимая, какая тут связь.
— А то, что вы, кажется, не забыли мою дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49