— Полагаю, вы очень гордитесь тем, что сегодня тут сотворили, — добавила она голосом, глухим от ярости. И, повернувшись к Люку, сказала: — Ты тоже, думаю, гордишься собой. А я сыта всеми вами по горло. Кончено!
И не успели мужчины опомниться, как Хиллари стремительно выбежала из дома, хлопнув дверью.
Словно в унисон, морской пейзаж — свадебный подарок Люка — упал в гостиной со стены на пол, и стекло раскололось.
Секунду-другую Люк ошалело смотрел на треснувшее стекло, словно на зловещий знак, предвещавший грядущие беды. Затем, распахнув входную дверь, ринулся наружу, но увидел лишь задний бампер увозившей Хиллари машины.
Тупо глядя на опустевшую улицу. Люк почувствовал в себе пустоту. Словно в нем образовалась дыра, такая огромная, что через нее могла бы проехать и пятитонка. О Боже, он же любит Хиллари! Вот оно что, вот откуда эта сосущая боль, снедающая его теперь, когда она ушла, и то ощущение какой-то недосказанности, неловкости, которое тогда, прежде, преследовало его. Раньше он не хотел себе в этом сознаться, но теперь убегать от правды некуда. Только сейчас он наконец согласился признать, что всегда ее любил, даже тогда, когда был уверен, что полностью контролирует свои чувства, даже тогда, когда так логично и практично действовал, приказывая ей выйти за него замуж.
Но это свое великое открытие он сделал слишком поздно. Потому что Хиллари, видимо, уже не любит его. Он сам разрушил любовь, которую она питала к нему четыре года назад. И в этом есть — да, есть — своеобразная, поэтическая, что ли, справедливость, с горечью сказал себе Люк. Что и говорить, унизительно для мужчины, когда женщина, которую ты любишь, смотрит на тебя, словно ты хуже грязи.
Сам того не замечая. Люк дошел до угла. Возможно, еще и надеясь, что к тому времени, когда вернется домой, ни Чарлза, ни Шона в его гостиной уже не будет, иначе он каждому накостыляет по шее, Нет им оправдания. Мало того, что они никак не могут уняться, тешась своей враждой, но еще по ходу втянули Хиллари, причинили ей такую боль!
Не они, а ты, уколол его внутренний голос. Ты сам причинил ей эту боль. Нечего сваливать вину на других. Да, она хотела только спасти отца…
А кто спасет его, Люка?
— Мы, кажется, допустили промашку, — процедил через силу Чарлз, не глядя на Шона.
— Если Надин называет себя Недом, я сказал бы, мы допустили большую промашку, — осевшим голосом откликнулся Шон.
— Я нанес Хиллари глубокую рану, — выдавил из себя Чарлз.
— А я Люку, — хрипло пробормотал Шон. — Давайте-ка прочтем письма от Надин прямо сейчас, а то учиним что-нибудь еще.
И оба вскрыли свои конверты.
— Она пишет, — начал Чарлз, — что письма идентичны.
— Подумать только! Она пишет, — ошеломленно продолжал Шон, — что намеренно завлекала нас обоих. Натравливала друг на друга. Ей нравилось, что двое мужчин состязаются за ее внимание…
— …Она надеялась, что это поможет ей почувствовать себя женщиной, — подхватил Чарлз с того места, на котором споткнулся Шон. — Только это ей не помогло. А потом она услышала, как мы…
— …заключали пари, — продолжал Шон. — И не удержалась от соблазна. Взяла и вынула деньги из книжки в сейфе. И забрала себе, чтобы начать новую жизнь…
— …в качестве Неда, — закончил чтение Чарлз и саркастически взглянул на Шона. — Ну да. Ведь, кроме нас двоих, никто не знал об этой потрепанной книжице в сейфе. Вот я и решил: деньги взяли вы — больше некому. Больше ничего не тронули. Вся остальная наличность, чеки остались на месте.
— Она видела, как мы их туда положили, — сказал Шон. — А теперь возвращает их нам. Вот тут, в моем конверте, чек на тысячу долларов.
— В моем такой же, — подтвердил Чарлз. — Она пишет, что хочет начисто стереть прошлое и быть уверенной, что за ней не тянется из старой жизни никаких нитей. Вот и решила расплатиться.
— О да, она расплатилась с нами, ничего не скажешь, — пробормотал Шон. — А вы не думаете, что она была одной из этих… трансцендалистов, трансексуалистов… или как их там называют, а?
— Трансвестами их называют, — кисло подсказал Чарлз. — Мужчин, которые одеваются как женщины. Нет, Надин не мужчина. Она — женщина, целиком и полностью. Но, очевидно, у нее в характере есть мужские черты, которые определяют ее сексуальные наклонности.
Шон поспешил переменить тему на менее скользкую:
— Интересно, как Хиллари ее нашла?
— Какое это имеет значение! — воскликнул Чарлз.
— Никакого, конечно. Впрочем, мы оба были не правы… во многих вещах. — Шон явно имел в виду и то, что пять минут назад произошло между Хиллари и Люком.
— Без сомнения, не правы, — почти торжественно подтвердил Чарлз. — Вопрос в том, как нам это исправить?
Хиллари плохо помнила, как добралась до жилища Джолин. Отъехав кварталов на пять от дома, она позвонила Джолин по автомату. Джолин тут же настояла, чтобы Хиллари ехала прямо к ней.
— Ах ты, бедняжка! — сочувственно вздыхала она, обнимая Хиллари за плечи и усаживаясь вместе с ней на диван.
— Сама виновата, — заявила Хиллари, подавляя рыдания.
— Чем же ты виновата?
— Знала ведь, что не любит он меня. — Если раньше Хиллари знала это толевой, то теперь еще и сердцем. Глаза у нее наполнились слезами, но она решительно промокнула их косметической салфеткой. — Сразу было ясно — добром это не кончится. Сама не понимаю, как могла так попасться? Как могла поверить Люку, будто наша женитьба покончит с родительской враждой? Жена ему требовалась совсем для другого — для его деловых афер. А мой отец!.. — гневно продолжала Хиллари. — Ни капельки не лучше. Прибежал, чтобы первым — непременно первым — сообщить мне, какую дуру я из себя разыграла. Думаешь, он о моих чувствах беспокоился? Нет, ему не терпелось прижать Шона к ногтю.
— Вот и поделом им обоим — и твоему отцу, и свекру, — что их распрекрасная Надин оказалась Недом. Ты сообщила им эту новость?
— Спрашиваешь! Выложила не церемонясь!
— Вот и молодец.
— Я покончила с ними. И с Люком тоже. И ушла из дому.
— Переночуешь у меня. Я тебе рада, Кстати, этот диван раскладывается.
— Спасибо, Джолин. Твое предложение очень кстати. — В машине у Хиллари как раз лежали чемоданы с ее носильными вещами, отобранные вчера вечером — для перевозки. Она совсем забыла о них из-за утренних событий. — У меня такое чувство, словно мне всю жизнь перевернули! — воскликнула Хиллари в отчаянии. — Такое чувство, словно я потерпела крушение не только в личном, но и в профессиональном плане. Знаешь, ведь самым запоминающимся из всего, что я сделала на работе за две недели, — это чуть не села под арест, да и то из-за дурацкого происшествия. — Хиллари вздохнула, сдерживая слезы: она вспомнила, чем закончился тот вечер и как они с Люком предавались любви. — Такое чувство, словно Люк забрал у меня всю мою жизнь, поглотил всю меня, а ведь нужна я ему всего лишь ради удобства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
И не успели мужчины опомниться, как Хиллари стремительно выбежала из дома, хлопнув дверью.
Словно в унисон, морской пейзаж — свадебный подарок Люка — упал в гостиной со стены на пол, и стекло раскололось.
Секунду-другую Люк ошалело смотрел на треснувшее стекло, словно на зловещий знак, предвещавший грядущие беды. Затем, распахнув входную дверь, ринулся наружу, но увидел лишь задний бампер увозившей Хиллари машины.
Тупо глядя на опустевшую улицу. Люк почувствовал в себе пустоту. Словно в нем образовалась дыра, такая огромная, что через нее могла бы проехать и пятитонка. О Боже, он же любит Хиллари! Вот оно что, вот откуда эта сосущая боль, снедающая его теперь, когда она ушла, и то ощущение какой-то недосказанности, неловкости, которое тогда, прежде, преследовало его. Раньше он не хотел себе в этом сознаться, но теперь убегать от правды некуда. Только сейчас он наконец согласился признать, что всегда ее любил, даже тогда, когда был уверен, что полностью контролирует свои чувства, даже тогда, когда так логично и практично действовал, приказывая ей выйти за него замуж.
Но это свое великое открытие он сделал слишком поздно. Потому что Хиллари, видимо, уже не любит его. Он сам разрушил любовь, которую она питала к нему четыре года назад. И в этом есть — да, есть — своеобразная, поэтическая, что ли, справедливость, с горечью сказал себе Люк. Что и говорить, унизительно для мужчины, когда женщина, которую ты любишь, смотрит на тебя, словно ты хуже грязи.
Сам того не замечая. Люк дошел до угла. Возможно, еще и надеясь, что к тому времени, когда вернется домой, ни Чарлза, ни Шона в его гостиной уже не будет, иначе он каждому накостыляет по шее, Нет им оправдания. Мало того, что они никак не могут уняться, тешась своей враждой, но еще по ходу втянули Хиллари, причинили ей такую боль!
Не они, а ты, уколол его внутренний голос. Ты сам причинил ей эту боль. Нечего сваливать вину на других. Да, она хотела только спасти отца…
А кто спасет его, Люка?
— Мы, кажется, допустили промашку, — процедил через силу Чарлз, не глядя на Шона.
— Если Надин называет себя Недом, я сказал бы, мы допустили большую промашку, — осевшим голосом откликнулся Шон.
— Я нанес Хиллари глубокую рану, — выдавил из себя Чарлз.
— А я Люку, — хрипло пробормотал Шон. — Давайте-ка прочтем письма от Надин прямо сейчас, а то учиним что-нибудь еще.
И оба вскрыли свои конверты.
— Она пишет, — начал Чарлз, — что письма идентичны.
— Подумать только! Она пишет, — ошеломленно продолжал Шон, — что намеренно завлекала нас обоих. Натравливала друг на друга. Ей нравилось, что двое мужчин состязаются за ее внимание…
— …Она надеялась, что это поможет ей почувствовать себя женщиной, — подхватил Чарлз с того места, на котором споткнулся Шон. — Только это ей не помогло. А потом она услышала, как мы…
— …заключали пари, — продолжал Шон. — И не удержалась от соблазна. Взяла и вынула деньги из книжки в сейфе. И забрала себе, чтобы начать новую жизнь…
— …в качестве Неда, — закончил чтение Чарлз и саркастически взглянул на Шона. — Ну да. Ведь, кроме нас двоих, никто не знал об этой потрепанной книжице в сейфе. Вот я и решил: деньги взяли вы — больше некому. Больше ничего не тронули. Вся остальная наличность, чеки остались на месте.
— Она видела, как мы их туда положили, — сказал Шон. — А теперь возвращает их нам. Вот тут, в моем конверте, чек на тысячу долларов.
— В моем такой же, — подтвердил Чарлз. — Она пишет, что хочет начисто стереть прошлое и быть уверенной, что за ней не тянется из старой жизни никаких нитей. Вот и решила расплатиться.
— О да, она расплатилась с нами, ничего не скажешь, — пробормотал Шон. — А вы не думаете, что она была одной из этих… трансцендалистов, трансексуалистов… или как их там называют, а?
— Трансвестами их называют, — кисло подсказал Чарлз. — Мужчин, которые одеваются как женщины. Нет, Надин не мужчина. Она — женщина, целиком и полностью. Но, очевидно, у нее в характере есть мужские черты, которые определяют ее сексуальные наклонности.
Шон поспешил переменить тему на менее скользкую:
— Интересно, как Хиллари ее нашла?
— Какое это имеет значение! — воскликнул Чарлз.
— Никакого, конечно. Впрочем, мы оба были не правы… во многих вещах. — Шон явно имел в виду и то, что пять минут назад произошло между Хиллари и Люком.
— Без сомнения, не правы, — почти торжественно подтвердил Чарлз. — Вопрос в том, как нам это исправить?
Хиллари плохо помнила, как добралась до жилища Джолин. Отъехав кварталов на пять от дома, она позвонила Джолин по автомату. Джолин тут же настояла, чтобы Хиллари ехала прямо к ней.
— Ах ты, бедняжка! — сочувственно вздыхала она, обнимая Хиллари за плечи и усаживаясь вместе с ней на диван.
— Сама виновата, — заявила Хиллари, подавляя рыдания.
— Чем же ты виновата?
— Знала ведь, что не любит он меня. — Если раньше Хиллари знала это толевой, то теперь еще и сердцем. Глаза у нее наполнились слезами, но она решительно промокнула их косметической салфеткой. — Сразу было ясно — добром это не кончится. Сама не понимаю, как могла так попасться? Как могла поверить Люку, будто наша женитьба покончит с родительской враждой? Жена ему требовалась совсем для другого — для его деловых афер. А мой отец!.. — гневно продолжала Хиллари. — Ни капельки не лучше. Прибежал, чтобы первым — непременно первым — сообщить мне, какую дуру я из себя разыграла. Думаешь, он о моих чувствах беспокоился? Нет, ему не терпелось прижать Шона к ногтю.
— Вот и поделом им обоим — и твоему отцу, и свекру, — что их распрекрасная Надин оказалась Недом. Ты сообщила им эту новость?
— Спрашиваешь! Выложила не церемонясь!
— Вот и молодец.
— Я покончила с ними. И с Люком тоже. И ушла из дому.
— Переночуешь у меня. Я тебе рада, Кстати, этот диван раскладывается.
— Спасибо, Джолин. Твое предложение очень кстати. — В машине у Хиллари как раз лежали чемоданы с ее носильными вещами, отобранные вчера вечером — для перевозки. Она совсем забыла о них из-за утренних событий. — У меня такое чувство, словно мне всю жизнь перевернули! — воскликнула Хиллари в отчаянии. — Такое чувство, словно я потерпела крушение не только в личном, но и в профессиональном плане. Знаешь, ведь самым запоминающимся из всего, что я сделала на работе за две недели, — это чуть не села под арест, да и то из-за дурацкого происшествия. — Хиллари вздохнула, сдерживая слезы: она вспомнила, чем закончился тот вечер и как они с Люком предавались любви. — Такое чувство, словно Люк забрал у меня всю мою жизнь, поглотил всю меня, а ведь нужна я ему всего лишь ради удобства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49