«Денег нет — это раз. Ноги, руки, голова целы и на своих местах — это два. С последним, правда, можно не согласиться, но сейчас не до споров, все дискуссии — потом. Сейчас необходимо успокоиться, собрать разбросанные вещи и хорошенько подумать, кто мог украсть деньги — это три».
Васса закрыла глаза и еще добросовестно подышала. Пока дышала, вспомнились слова преподобного Исаака Сирина: «Храни себя от самомнения во время добрых в тебе изменений». Старец, конечно, прав, и его намек справедливый, но выводы оставим на завтра, а сегодня надо дело спасать. Невидящим взглядом уставилась в стену и принялась усиленно размышлять. Итак, подозреваемых — двое. Одна — Ирина, другая — горничная. Обслуга в номер не заходит, русских челноков здесь сервисом никто не балует: не тот уровень. А из коридора итальянка вряд ли кинется вскрывать русса сумку и обшаривать ее в поисках тайника — исключено! Значит, остается Ирина. Молодая, очаровательная, голубоглазая блондиночка из подмосковных Люберец — воровка. Но как она узнала?! Когда? Раздался негромкий стук, и в дверной проем просунулась добродушная физиономия.
— Привет! Можно?
— Здравствуй, Витя! Заходи.
Виктор прикрыл за собой дверь и присел на соседний стул.
— Ты почему такая бледная? Не выспалась или от жары?
— Ирка храпела, заснуть не давала всю ночь, — беспечно заявила Васса. Эта «беспечность» рвала жилы.
— Понятно, — сочувственно кивнул Виктор, — это мука, когда ночь без сна. В нашем деле недосып — хуже пьянки. Вась, я че зашел-то. — Он помялся, кашлянул, прочищая горло, и выдал: — Не сочти меня за сплетника, ненавижу бабские байки разносить, но ты поосторожнее с Иркой будь. Она, конечно, девка неплохая, но говорят, будто на руку грешит. Ну, это, — опять замялся, — чужое взять может: цацки какие, деньги. Я, конечно, не верю, — поспешил добавить противник слухов, — но береженого Бог бережет. Ты лучше подальше положи — поближе возьмешь.
Как же захотелось ей выложить сейчас всю правду! Переложить хотя бы малую толику беды на чужие широкие плечи: вдруг поможет, найдет выход, заставит мерзавку вернуть краденое! Но — нет, расписываться в собственной глупости нельзя, невозможно в начале пути объявлять, что обойти тебя может любая шушера. Свои проблемы она будет решать сама. Не знала Ирка, в чью сумку лезла. Придется напомнить девочке, что хоть топор остер, но и сук зубаст.
— Спасибо, Витя, за предупреждение, — невозмутимо поблагодарила Василиса. — Не волнуйся, дальше меня твои слова не пойдут.
— Заметано! — обрадовался гость, довольный, что его правильно поняли. — Я бы и раньше сказал, да не знал, с кем тебя поселили. Ну, бывай пока! Пошел! Ты позови меня, когда товар привезешь, помогу. Я у себя буду. Пивка сейчас куплю и расслаблюсь чуток перед отъездом. Пива не хочешь?
— Нет, спасибо.
— Ну, чао! — И вышел, в один присест решив задачку: кто?
Теперь следовало подумать: как. Васса застыла на стуле каменным изваянием — чистый сфинкс. Потом усмехнулась, поднялась и вышла, закрыв ключом дверь.
— Алло, Джузеппе? Васса!
На ломаном итальянском она предупредила старика, что задерживается, но к вечеру обязательно подъедет за товаром, волноваться не стоит. Повесила телефонную трубку и вернулась в номер — ждать. До посинения, до чертиков, до конца. Пока не вернется наивная воровка.
Через пару часов дверь распахнулась, и в номер ввалилась потная, запыхавшаяся, обвешанная пакетами и довольная молодая челночница.
— Привет! Почему торчишь в номере? Я думала, тебя нет.
— А я здесь, — ласково улыбнулась соседка. — Что прикупила?
— Да так, по мелочи. — Ирка небрежно сунула пакеты в шкаф. — Сейчас отдышусь, перышки почищу и двину в город. Поглазею на витрины, прошвырнусь по набережной, может, итальянца какого подцеплю, — хихикнула девица и шмыгнула в ванную.
Послышался звук льющейся воды, затем — тишина, потом дверь открылась, и из нее выпорхнула люберчанка. Беззаботная, веселая, прелестная простушка — Белоснежка, растерявшая своих гномов. Открыла шкаф, вытащила из пакета миленькое платьице, оторвала этикетку и натянула на хрупкую фигурку. Васса молча наблюдала за ее действиями. «Белоснежка» ткнулась в дверь и застыла.
— Черт! Я вроде не закрывала. И ключа нет. — Подергала за ручку. — Вась, а где ключ? Ты закрыла? Что за шуточки?!
— Я, — спокойно сообщила «Вась».
— Зачем?! — Глазки забегали по сторонам: знает киска, чье мясо съела.
— Поговорить хочу, — доверительно призналась Васса.
— Не о чем нам разговаривать! — разозлилась милашка. — Открой сейчас же!
— Открою, — охотно согласилась соседка, — сразу, как деньги вернешь.
— Что?! — вылупилась голубоглазая. — Какие деньги, ты бредишь?
— Мои.
— А зачем мне твои деньги? У меня свои есть!
— Видно, мало, — невозмутимо предположила Василиса.
— Слушай, прекрати! Не брала я твои деньги! — Чистые глазки вмиг наполнились слезами, готовыми пролиться прозрачным укором.
— Давай договоримся: ты мне — деньги, я тебе — ключ. Обещаю: никому не скажу ни слова.
— Ты сумасшедшая? — холодно поинтересовалась Ирина. — Сколько можно тебе повторять: не брала я никаких денег. — И залилась слезами. — Думаешь, если старше, то всегда права? К нам в номер горничная с утра заходила, шарила всюду своим пылесосом. Дружок твой заскакивал, тебя искал, — всхлипывала «беззащитная», жалобно шмыгая носом. — Я-то тут при чем, если у тебя деньги пропали? Здесь куча народу перебывало!
— Какой дружок? — мягко спросила Васса.
— Витька! Тебя не было, а он цеплялся: где тебя найти? Я в ванной красилась, он один в комнате оставался. Может, и хапнул твои денежки!
— Всякая неправда — грех, — вздохнула Васса, поднялась со стула, вплотную подошла к «невинной» и сочувственно улыбнулась. — Рано пташечка запела — как бы кошечка не съела. Ты, милая, за кого меня держишь? — Вкрадчивый голос был тихим, спокойным, но Ирка отчего-то вжалась в дверь и испуганно застыла, не спуская глаз с непредсказуемой соседки. — Думаешь, позволю молодой воровке мозги мои полоскать? Дам размазывать себя по стенке? Подставлять карман и радоваться, что руку не поймала? Ошибаешься, девочка. — Васса раскрыла сжатый кулак. На ладони с розовыми полосками от вдавленных ногтей темнел маленький безобидный пузырек. — Знаешь, что это?
— Откуда мне знать? — буркнула девица, молодой голос пискнул страхом. И немудрено: от безумной, побелевшей тетки с сузившимися глазами можно ждать чего угодно.
— Какая отметка в школе по химии была? Пятерка? Четверка? Тройка? — сыпала вопросами ненормальная, не отводя взгляда.
— Пятерка, — прошептал загипнотизированный «кролик».
— Отлично, — кивнул довольно «удав». — Значит, не забыла, что такое аш два эс о четыре. Что? — И сунула под нос пузырек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Васса закрыла глаза и еще добросовестно подышала. Пока дышала, вспомнились слова преподобного Исаака Сирина: «Храни себя от самомнения во время добрых в тебе изменений». Старец, конечно, прав, и его намек справедливый, но выводы оставим на завтра, а сегодня надо дело спасать. Невидящим взглядом уставилась в стену и принялась усиленно размышлять. Итак, подозреваемых — двое. Одна — Ирина, другая — горничная. Обслуга в номер не заходит, русских челноков здесь сервисом никто не балует: не тот уровень. А из коридора итальянка вряд ли кинется вскрывать русса сумку и обшаривать ее в поисках тайника — исключено! Значит, остается Ирина. Молодая, очаровательная, голубоглазая блондиночка из подмосковных Люберец — воровка. Но как она узнала?! Когда? Раздался негромкий стук, и в дверной проем просунулась добродушная физиономия.
— Привет! Можно?
— Здравствуй, Витя! Заходи.
Виктор прикрыл за собой дверь и присел на соседний стул.
— Ты почему такая бледная? Не выспалась или от жары?
— Ирка храпела, заснуть не давала всю ночь, — беспечно заявила Васса. Эта «беспечность» рвала жилы.
— Понятно, — сочувственно кивнул Виктор, — это мука, когда ночь без сна. В нашем деле недосып — хуже пьянки. Вась, я че зашел-то. — Он помялся, кашлянул, прочищая горло, и выдал: — Не сочти меня за сплетника, ненавижу бабские байки разносить, но ты поосторожнее с Иркой будь. Она, конечно, девка неплохая, но говорят, будто на руку грешит. Ну, это, — опять замялся, — чужое взять может: цацки какие, деньги. Я, конечно, не верю, — поспешил добавить противник слухов, — но береженого Бог бережет. Ты лучше подальше положи — поближе возьмешь.
Как же захотелось ей выложить сейчас всю правду! Переложить хотя бы малую толику беды на чужие широкие плечи: вдруг поможет, найдет выход, заставит мерзавку вернуть краденое! Но — нет, расписываться в собственной глупости нельзя, невозможно в начале пути объявлять, что обойти тебя может любая шушера. Свои проблемы она будет решать сама. Не знала Ирка, в чью сумку лезла. Придется напомнить девочке, что хоть топор остер, но и сук зубаст.
— Спасибо, Витя, за предупреждение, — невозмутимо поблагодарила Василиса. — Не волнуйся, дальше меня твои слова не пойдут.
— Заметано! — обрадовался гость, довольный, что его правильно поняли. — Я бы и раньше сказал, да не знал, с кем тебя поселили. Ну, бывай пока! Пошел! Ты позови меня, когда товар привезешь, помогу. Я у себя буду. Пивка сейчас куплю и расслаблюсь чуток перед отъездом. Пива не хочешь?
— Нет, спасибо.
— Ну, чао! — И вышел, в один присест решив задачку: кто?
Теперь следовало подумать: как. Васса застыла на стуле каменным изваянием — чистый сфинкс. Потом усмехнулась, поднялась и вышла, закрыв ключом дверь.
— Алло, Джузеппе? Васса!
На ломаном итальянском она предупредила старика, что задерживается, но к вечеру обязательно подъедет за товаром, волноваться не стоит. Повесила телефонную трубку и вернулась в номер — ждать. До посинения, до чертиков, до конца. Пока не вернется наивная воровка.
Через пару часов дверь распахнулась, и в номер ввалилась потная, запыхавшаяся, обвешанная пакетами и довольная молодая челночница.
— Привет! Почему торчишь в номере? Я думала, тебя нет.
— А я здесь, — ласково улыбнулась соседка. — Что прикупила?
— Да так, по мелочи. — Ирка небрежно сунула пакеты в шкаф. — Сейчас отдышусь, перышки почищу и двину в город. Поглазею на витрины, прошвырнусь по набережной, может, итальянца какого подцеплю, — хихикнула девица и шмыгнула в ванную.
Послышался звук льющейся воды, затем — тишина, потом дверь открылась, и из нее выпорхнула люберчанка. Беззаботная, веселая, прелестная простушка — Белоснежка, растерявшая своих гномов. Открыла шкаф, вытащила из пакета миленькое платьице, оторвала этикетку и натянула на хрупкую фигурку. Васса молча наблюдала за ее действиями. «Белоснежка» ткнулась в дверь и застыла.
— Черт! Я вроде не закрывала. И ключа нет. — Подергала за ручку. — Вась, а где ключ? Ты закрыла? Что за шуточки?!
— Я, — спокойно сообщила «Вась».
— Зачем?! — Глазки забегали по сторонам: знает киска, чье мясо съела.
— Поговорить хочу, — доверительно призналась Васса.
— Не о чем нам разговаривать! — разозлилась милашка. — Открой сейчас же!
— Открою, — охотно согласилась соседка, — сразу, как деньги вернешь.
— Что?! — вылупилась голубоглазая. — Какие деньги, ты бредишь?
— Мои.
— А зачем мне твои деньги? У меня свои есть!
— Видно, мало, — невозмутимо предположила Василиса.
— Слушай, прекрати! Не брала я твои деньги! — Чистые глазки вмиг наполнились слезами, готовыми пролиться прозрачным укором.
— Давай договоримся: ты мне — деньги, я тебе — ключ. Обещаю: никому не скажу ни слова.
— Ты сумасшедшая? — холодно поинтересовалась Ирина. — Сколько можно тебе повторять: не брала я никаких денег. — И залилась слезами. — Думаешь, если старше, то всегда права? К нам в номер горничная с утра заходила, шарила всюду своим пылесосом. Дружок твой заскакивал, тебя искал, — всхлипывала «беззащитная», жалобно шмыгая носом. — Я-то тут при чем, если у тебя деньги пропали? Здесь куча народу перебывало!
— Какой дружок? — мягко спросила Васса.
— Витька! Тебя не было, а он цеплялся: где тебя найти? Я в ванной красилась, он один в комнате оставался. Может, и хапнул твои денежки!
— Всякая неправда — грех, — вздохнула Васса, поднялась со стула, вплотную подошла к «невинной» и сочувственно улыбнулась. — Рано пташечка запела — как бы кошечка не съела. Ты, милая, за кого меня держишь? — Вкрадчивый голос был тихим, спокойным, но Ирка отчего-то вжалась в дверь и испуганно застыла, не спуская глаз с непредсказуемой соседки. — Думаешь, позволю молодой воровке мозги мои полоскать? Дам размазывать себя по стенке? Подставлять карман и радоваться, что руку не поймала? Ошибаешься, девочка. — Васса раскрыла сжатый кулак. На ладони с розовыми полосками от вдавленных ногтей темнел маленький безобидный пузырек. — Знаешь, что это?
— Откуда мне знать? — буркнула девица, молодой голос пискнул страхом. И немудрено: от безумной, побелевшей тетки с сузившимися глазами можно ждать чего угодно.
— Какая отметка в школе по химии была? Пятерка? Четверка? Тройка? — сыпала вопросами ненормальная, не отводя взгляда.
— Пятерка, — прошептал загипнотизированный «кролик».
— Отлично, — кивнул довольно «удав». — Значит, не забыла, что такое аш два эс о четыре. Что? — И сунула под нос пузырек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91