– Я мог бы смошенничать, но дело в том, что мне помогли. У меня есть знакомая, которая интересуете женщинами-художницами и дает мне почитать книги них. Она член Совета музея графства, а также Музея Древнего Мира. И я думаю, надеется, что окажется, будто некоторые великие египетские гробницы были созданы женщинами, но пока у нас нет этому доказательства.
Анна рассеянно кивнула, оглядывая квартиру.
– Здесь все в порядке, мы можем идти. Самолет в десять?
– Да. – Он взял ее чемодан и подождал, пока она наденет голубой кожаный пиджак и откроет дверь. – А почему ты коллекционируешь картины только женщин-художниц? – спросил Джош, когда они шли к лифту.
– Я ими интересуюсь. Как твоя подруга из музея. И мне нравятся их работы, во многих из них есть некая яростная сила и скрытый смысл, слои значений, которые мне нравится воображать. И потом очень многие собирают работы художников-мужчин.
– Ты не находишь яростной силы в картинах мужчин?
– Не того рода.
– Какая между ними разница?
– Власть, – сказала она. – Мужчины думают, что обладают ею, независимо от того, так это или нет. Женщины чаще всего знают, что власти не имеют.
Он удивленно поднял брови.
– А тебе нравится сила ярости, которая вызвана беспомощностью?
– Нет. Мне нравится сила, которая появляется в борьбе за то, чтобы вырваться из-под чьей-то власти.
– Все мы знаем, что это такое, – заметил Джош. – Ты не можешь думать, что все мужчины обладают властью или знают, как получить ее.
– Они имеют больше, чем женщины, и расценивают это как свое право. А для женщин это как приз в конце длительной борьбы. – Она смотрела в окно машины на оживленное субботнее шоссе, ведущее в аэропорт. – Например, где твои египетские царицы на росписях гробниц? На картинах, которые я видела, они всегда за спиной фараона и высотой не больше, чем его рука. А если сидят рядом с ним, то не достают ему до колена. Может быть, даже ниже.
Джош взглянул на нее.
– У Исиды была огромная власть.
– Это нечестно. Она была богиней. Боги и богини играли по разным правилам.
Он улыбнулся.
? Конечно. Ты знаешь историю о том, как Исида искала своего мужа Озириса после того, как он был убит, разрублен на четырнадцать кусков, которые разбросали по полю? – Анна отрицательно покачала головой. – Ну так вот, она нашла куски, сложила их вместе и вернула его к жизни. Это египетская версия возрождения. Но я называю это историей нашего времени. Без женщин мужчины не были бы целыми.
Брови Анны поднялись.
? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Он остановил машину на красный свет светофора и повернулся к ней.
– Знаешь, я только что подумал сейчас об этом, впервые. Это неплохо. Можно написать статью.
– Но на самом деле ты в это не веришь.
– Нет, я верю, – спокойно сказал он. Загорелся зеленый свет и машина поехала дальше.
Они молчали.
– Ты говорила с Лео о том, что случилось в Тамараке? – спросил Джош.
– Нет, только с Гейл. А ты?
– Я ему вчера звонил. Я видел статью о снабжении водой в Тамараке в «Лос-Анджелес Таймз», где говорится что вода загрязнена, и мне интересно, как там обстоят дела. Гейл рассказала тебе?
– Она сказала, что они выпускают воду из резервуара, все под контролем, но казалась она озабоченной.
– Есть из-за чего. – Он въехал на автомобильную стоянку аэропорта. – Лео говорил, что сегодня после обеда они собираются провести технический осмотр фуникулера и пригласил меня на экскурсию. Хочешь пойти?
– Не могу, я пообещала Гейл пойти с нею и детьми за грибами на Хейес Крик.
Они взяли свои чемоданы из багажника.
– Гейл говорила тебе, что пригласила меня завтра на ужин?
– Да, мне кажется, она хочет помочь нам.
Джош удивился.
– Она думает, что мы нуждаемся в помощи?
Анна слегка улыбнулась.
– Я уверена, Гейл считает, что я нуждаюсь.
В ее улыбке промелькнула грусть, и это тронуло Джош и он протянул руку, чтобы положить ее на руку Анны, но не сделал этого, а повернулся запереть машину, помня, как она неоднократно давала понять, что не хочет прикосновений. Даже у него дома она не переступила границ холодной дружелюбности в течение всего вечера и пожелала ему спокойной ночи в вестибюле своего дома тем же приятным официальным голосом и с тем же выражением лица, какое было у нее с того вечера в баре у Тимоти, когда они начали переходить от взаимоотношений двух противников к... к чему? – подумал Джош. Кем они были сейчас? Знакомыми. Случайными попутчиками. Может быть, на пути к тому, чтобы стать друзьями.
Хотел ли он большего? «О, что за черт, – сказал он сам себе, – конечно, хотел».
Хотел выяснить, по крайней мере, кем она была на самом деле, хотел узнать, какие чувства скрывались за настороженной холодностью ее внешнего облика, хотел выяснить, могли ли они разделить вместе какую-то радость.
– Мы идем? – спросила Анна. Она насмешливо смотрела на него, пока он стоял у машины с ключами в руке, уставившись в пространство.
– Да, – резко сказал он.
Они прошли сквозь толпу ко входу и встали в очередь на регистрацию. Джош взглянул на Анну, которая стояла рядом с ним, с отсутствующим видом, рассматривая билет. Она была так близко к нему, что он мог вдохнуть запах ее волос, и в то же время так далеко, как ни одна из женщин, которых он знал.
Мужчина отступил на шаг в сторону, оставляя расстояние между ними. «Пугливая, – подумал Джош, – как будто между нею и миром был ров. Но и очень умная, очень преуспевающая, с нею приятно поговорить, она милая, проницательная и интригующая, с бесконечно глубокой печалью в душе. Это верно, я хочу больше, чем случайного знакомства, – сказал он сам себе. – Проводить массу времени с нею и более того».
Уильям ждал Анну на веранде, загреб обе ее руки в свои и сжал их, прежде чем громко чмокнуть ее в щеку.
– Ты не приехала в Лейк Форест вот я и заявился сам, – сказал он. – Хотя это констатация очевидного, не так ли? Мэриан утверждает, что я все время так делаю. Наверное, она права. Знаешь, очевидные факты объясняют многое.
– Я рада видеть тебя, – сказала Анна и села на стул рядом с ним. Они были одни в доме. – Ты пойдешь за грибами с нами после обеда?
Он покачал головой.
Уильям был небольшого роста, как Винс, с приятно округлыми формами, с животиком, упиравшимся в пуговицы застегнутой куртки.
Лицо у него было веселым, румяным, а аккуратные усы подрагивали, когда он с торопливой горячностью выталкивал слова и фразы из своего маленького, четко очерченного рта.
– Я не смогу пойти после обеда, мне надо написать письма. Насчет этого дела с резервуаром. Ужасная вещь. Но что еще хуже: газеты, телевидение делают из Тамарака опасное место. Лео говорит, в газете Лос-Анджелеса была статья, ты читала ее? Конечно, читала ты же там живешь. Говорить о туристах, отказывающихся про вести тут лыжный сезон, до которого еще месяцы, потому что они беспокоятся из-за воды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188