А теперь здесь оказался Винс и из-за этого все вокруг казалось другим. Это место больше не было только ее, оно стало их местом, и она была недовольна.
Солнце клонилось к закату, и поляна была как бы затаенным кубком, в котором еще сохранился аромат летнего дня. Анна неподвижно сидела в нескольких футах от Винса, глядя на густой кустарник вокруг, становившийся все темнее в синем вечернем свете.
– Ты приходишь сюда каждый день? – спросил мужчина. Эклеры кончились, и он начал бросать в пруд камешки, заставляя их подпрыгивать на глади пруда. Анна следила за круглыми камешками, которые скользили по поверхности и подпрыгивали два-три раза, отчего на берег набегали мелкие волны.
«Они такие веселые, – подумала она. – Такие легкие и свободные. Как Винс».
Ей тоже хотелось быть такой, а не тяжелой и неуклюжей, какой чувствовала себя почти все время. Но по мере того, как девочка вслушивалась в равномерное «шлеп, шлеп» камней, падающих в воду, звук стал нарастать, пока не заполнил всю поляну, всю голову до такой степени, что ей казалось, сейчас она взорвется.
– Прекратите! – закричала она.
– Что прекратить? – Винс удивленно посмотрел на нее.
– Этот проклятый шум! Здесь должно быть тихо! Перестаньте швырять камни в воду!
Мужчина посмотрел на камешек, который держал в руке. Легкая улыбка коснулась его губ.
– Извини, – тихо сказал он. – Я не знал, что это расстроит тебя.
Уронив камешек, Винс взял прут и начал чертить линии в пыли у своих ног.
– Ты приходишь сюда каждый день?
Анна кивнула.
– Чтобы писать здесь свою книгу о нас?
Девочка пожала плечами.
– Так в чем же дело? – спросил он задумчиво. – Книга не имеет значения? Или ты не хочешь говорить об этом?
– Я не хочу говорить об этом.
– Хочешь поговорить об Эми?
– Это не ваше дело!
– Но я хотел бы знать, почему ты придумываешь себе друзей? У тебя нет друзей в школе?
Она пожала плечами.
– Что это значит? Что ты не хочешь иметь друзей? Или друзья есть, но их недостаточно? Или просто не хочешь говорить об этом?
– Я не хочу...
– Хорошо. О чем же ты хочешь говорить?
– Почему вы следили за мной?
Он покачал головой.
– Какая ты упрямая, моя маленькая Анна. Мне понравилось, как ты стояла там и с таким пылом посылала их всех к черту.
– Я этого не делала, я только сказала, что...
– Смысл был таким. Я его понял, как и все остальные.
Анна уставилась в землю. Семья возненавидела бы ее, если бы они поняли, что она имела в виду. Это было недостойно леди и непорядочно; это не соответствовало тому, чего хотела от нее Мэриан. Но девочка не могла остановиться. Какой бы одинокой, испуганной или несчастной, из-за того, что не с кем поговорить, она себя ни чувствовала, слова вырывались прежде, чем их можно было остановить. И все, должно быть, осуждали ее. Анна принялась грызть ноготь.
Винс смотрел на нее. Тринадцать лет и уже так удивительно красива и совершенно не осознает этого. Или не проявляет интереса. Может быть, она настолько не нравится самой себе, что даже не смотрится в зеркало. Раньше он никогда не обращал на нее внимания, считал слишком маленькой, слишком незначительной, слишком незрелой. Дочь его брата, которую растила их сестра Мэриан после смерти матери. Ребенок, который ни к чему не может приноровиться. Даже Чарльз, казалось, неудобно чувствовал себя с нею. Он никогда не вел себя, как любящий отец. Но сегодня вечером за обедом Винс увидел, что Анна подавила всех, находящихся в комнате, хотя и на мгновение, и был заинтригован. В последнее время они с Ритой постоянно ссорились; мужчина чувствовал, что наскучивший брак сковывает его, а здесь была Анна, приятное развлечение.
Он наклонился вперед, чтобы увидеть ее профиль. Широкий рот, нижняя губа тяжеловата, и когда она молчала, это как бы оттягивало вниз тонкое лицо. Но в тот краткий миг, когда девочка усмехнулась, черты лица преобразились, и даже Винс, на которого женщины не часто производили впечатление, затаил дыхание при внезапном проблеске ее красоты. Нос у Анны маленький, слегка вздернутый, скулы высокие, немного угловатые. Глаза, скрытые сейчас тяжелыми веками, – синие, почти черные, когда она сердилась. Следовало бы хорошенько оттереть ее лицо и руки, расчесать спутанную массу черных кудрей, и кто-нибудь уже давно сжег бы этот бесформенный сарафан и заменил его на прохладный лен или блестящий шелк. Локти девочки казались острыми. Винс представил себе длинные ноги и твердые коленки под мягкими складками платья. Воображаемая картина возбудила его. Острые косточки и нежная кожа, огненный взор и детский рот, тело, которое никто еще не учил двигаться, льнуть и обнимать...
– Но это могла быть вовсе не я, – резко сказала Анна. Она сердито посмотрела на него, – если вы решили, что я посылаю их к черту, может быть это потому, что хотели услышать это. Или оттого, что сами хотели им это сказать.
На какую-то минуту наступила тишина. Винс улыбнулся.
– Когда-нибудь, малышка, ты станешь потрясающим оппонентом.
– Вы думаете, это комплимент? – Анна серьезно посмотрела на него.
– Да, и ты тоже так считаешь. Тебе нравится битва: я видел твою готовность к ней, сегодня вечером.
Она покачала головой.
– Нет, я ненавижу борьбу.
– Ты научишься, – сказал он. – Хочешь, я научу тебя?
– Любить битвы?
– Побеждать в них. Говорят, у меня это хорошо получается.
– Кто говорит?
– Люди, которые наблюдали за мной. Люди, которые проиграли мне.
– Я не хочу. Думаю, я буду учиться другим вещам.
– Чему ты хотела бы научиться?
Она пожала плечами.
– Это не имеет значения.
– Черт! – вырвалось у него. Анна отпрянула от него. – Извини, – сказал он, понизив голос, чтобы скрыть досаду. Винс привык к тому, что женщины всегда отвечают на его вопросы, стоит ему поинтересоваться чем-нибудь. Мужчина наклонился вперед. – Конечно, это не имеет значения, Анна. Я хочу узнать тебя.
– Почему? – девочка села, опираясь на пятки, подальше от него.
В кустах за спиной Винса шевелилось какое-то животное, наблюдая за ним. Раздражение росло. Он терпеть не мог быть обманутым в своих ожиданиях.
– Я сказал тебе: мне понравилось, какой ты была сегодня вечером, этот огонь в тебе. Когда я вижу что-нибудь необычное, я хочу больше знать об этом.
– Раньше вы никогда ничего не хотели знать обо мне.
– А теперь хочу. Анна, это смешно. Почему бы нам не стать друзьями?
– Вы мой дядя, – сказала девочка. Он поднял брови.
– Какое это может иметь отношение к нашей дружбе?
– Я не знаю, – сказала она смущенно. – Это как...Я не знаю.
Винс улыбнулся.
– Не о чем беспокоиться, обещаю тебе. Но если что-то, если я допустил какой-то промах, почему бы тебе не сказать, что тебя беспокоит? Не надо скрывать. Я уверен, что могу уладить это.
Анна вскочила на ноги и стояла теперь возле пруда, глядя на темную поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Солнце клонилось к закату, и поляна была как бы затаенным кубком, в котором еще сохранился аромат летнего дня. Анна неподвижно сидела в нескольких футах от Винса, глядя на густой кустарник вокруг, становившийся все темнее в синем вечернем свете.
– Ты приходишь сюда каждый день? – спросил мужчина. Эклеры кончились, и он начал бросать в пруд камешки, заставляя их подпрыгивать на глади пруда. Анна следила за круглыми камешками, которые скользили по поверхности и подпрыгивали два-три раза, отчего на берег набегали мелкие волны.
«Они такие веселые, – подумала она. – Такие легкие и свободные. Как Винс».
Ей тоже хотелось быть такой, а не тяжелой и неуклюжей, какой чувствовала себя почти все время. Но по мере того, как девочка вслушивалась в равномерное «шлеп, шлеп» камней, падающих в воду, звук стал нарастать, пока не заполнил всю поляну, всю голову до такой степени, что ей казалось, сейчас она взорвется.
– Прекратите! – закричала она.
– Что прекратить? – Винс удивленно посмотрел на нее.
– Этот проклятый шум! Здесь должно быть тихо! Перестаньте швырять камни в воду!
Мужчина посмотрел на камешек, который держал в руке. Легкая улыбка коснулась его губ.
– Извини, – тихо сказал он. – Я не знал, что это расстроит тебя.
Уронив камешек, Винс взял прут и начал чертить линии в пыли у своих ног.
– Ты приходишь сюда каждый день?
Анна кивнула.
– Чтобы писать здесь свою книгу о нас?
Девочка пожала плечами.
– Так в чем же дело? – спросил он задумчиво. – Книга не имеет значения? Или ты не хочешь говорить об этом?
– Я не хочу говорить об этом.
– Хочешь поговорить об Эми?
– Это не ваше дело!
– Но я хотел бы знать, почему ты придумываешь себе друзей? У тебя нет друзей в школе?
Она пожала плечами.
– Что это значит? Что ты не хочешь иметь друзей? Или друзья есть, но их недостаточно? Или просто не хочешь говорить об этом?
– Я не хочу...
– Хорошо. О чем же ты хочешь говорить?
– Почему вы следили за мной?
Он покачал головой.
– Какая ты упрямая, моя маленькая Анна. Мне понравилось, как ты стояла там и с таким пылом посылала их всех к черту.
– Я этого не делала, я только сказала, что...
– Смысл был таким. Я его понял, как и все остальные.
Анна уставилась в землю. Семья возненавидела бы ее, если бы они поняли, что она имела в виду. Это было недостойно леди и непорядочно; это не соответствовало тому, чего хотела от нее Мэриан. Но девочка не могла остановиться. Какой бы одинокой, испуганной или несчастной, из-за того, что не с кем поговорить, она себя ни чувствовала, слова вырывались прежде, чем их можно было остановить. И все, должно быть, осуждали ее. Анна принялась грызть ноготь.
Винс смотрел на нее. Тринадцать лет и уже так удивительно красива и совершенно не осознает этого. Или не проявляет интереса. Может быть, она настолько не нравится самой себе, что даже не смотрится в зеркало. Раньше он никогда не обращал на нее внимания, считал слишком маленькой, слишком незначительной, слишком незрелой. Дочь его брата, которую растила их сестра Мэриан после смерти матери. Ребенок, который ни к чему не может приноровиться. Даже Чарльз, казалось, неудобно чувствовал себя с нею. Он никогда не вел себя, как любящий отец. Но сегодня вечером за обедом Винс увидел, что Анна подавила всех, находящихся в комнате, хотя и на мгновение, и был заинтригован. В последнее время они с Ритой постоянно ссорились; мужчина чувствовал, что наскучивший брак сковывает его, а здесь была Анна, приятное развлечение.
Он наклонился вперед, чтобы увидеть ее профиль. Широкий рот, нижняя губа тяжеловата, и когда она молчала, это как бы оттягивало вниз тонкое лицо. Но в тот краткий миг, когда девочка усмехнулась, черты лица преобразились, и даже Винс, на которого женщины не часто производили впечатление, затаил дыхание при внезапном проблеске ее красоты. Нос у Анны маленький, слегка вздернутый, скулы высокие, немного угловатые. Глаза, скрытые сейчас тяжелыми веками, – синие, почти черные, когда она сердилась. Следовало бы хорошенько оттереть ее лицо и руки, расчесать спутанную массу черных кудрей, и кто-нибудь уже давно сжег бы этот бесформенный сарафан и заменил его на прохладный лен или блестящий шелк. Локти девочки казались острыми. Винс представил себе длинные ноги и твердые коленки под мягкими складками платья. Воображаемая картина возбудила его. Острые косточки и нежная кожа, огненный взор и детский рот, тело, которое никто еще не учил двигаться, льнуть и обнимать...
– Но это могла быть вовсе не я, – резко сказала Анна. Она сердито посмотрела на него, – если вы решили, что я посылаю их к черту, может быть это потому, что хотели услышать это. Или оттого, что сами хотели им это сказать.
На какую-то минуту наступила тишина. Винс улыбнулся.
– Когда-нибудь, малышка, ты станешь потрясающим оппонентом.
– Вы думаете, это комплимент? – Анна серьезно посмотрела на него.
– Да, и ты тоже так считаешь. Тебе нравится битва: я видел твою готовность к ней, сегодня вечером.
Она покачала головой.
– Нет, я ненавижу борьбу.
– Ты научишься, – сказал он. – Хочешь, я научу тебя?
– Любить битвы?
– Побеждать в них. Говорят, у меня это хорошо получается.
– Кто говорит?
– Люди, которые наблюдали за мной. Люди, которые проиграли мне.
– Я не хочу. Думаю, я буду учиться другим вещам.
– Чему ты хотела бы научиться?
Она пожала плечами.
– Это не имеет значения.
– Черт! – вырвалось у него. Анна отпрянула от него. – Извини, – сказал он, понизив голос, чтобы скрыть досаду. Винс привык к тому, что женщины всегда отвечают на его вопросы, стоит ему поинтересоваться чем-нибудь. Мужчина наклонился вперед. – Конечно, это не имеет значения, Анна. Я хочу узнать тебя.
– Почему? – девочка села, опираясь на пятки, подальше от него.
В кустах за спиной Винса шевелилось какое-то животное, наблюдая за ним. Раздражение росло. Он терпеть не мог быть обманутым в своих ожиданиях.
– Я сказал тебе: мне понравилось, какой ты была сегодня вечером, этот огонь в тебе. Когда я вижу что-нибудь необычное, я хочу больше знать об этом.
– Раньше вы никогда ничего не хотели знать обо мне.
– А теперь хочу. Анна, это смешно. Почему бы нам не стать друзьями?
– Вы мой дядя, – сказала девочка. Он поднял брови.
– Какое это может иметь отношение к нашей дружбе?
– Я не знаю, – сказала она смущенно. – Это как...Я не знаю.
Винс улыбнулся.
– Не о чем беспокоиться, обещаю тебе. Но если что-то, если я допустил какой-то промах, почему бы тебе не сказать, что тебя беспокоит? Не надо скрывать. Я уверен, что могу уладить это.
Анна вскочила на ноги и стояла теперь возле пруда, глядя на темную поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188