– Никто не сможет быть в этом уверен, – твердо сказала Мэриан. – Каждый раз здесь что-нибудь не ладится – и это странно, но в последнее время было много неприятностей – становится труднее продать компанию.
– Мы не должны продавать ее! Послушайте, в Вэйле была авария на фуникулере, несколько лет тому назад, а они еще и расширили дело, как никогда! Не вижу причин, почему мы тоже не можем сделать это.
Фред пожал плечами.
– Вэйл – совсем другое. И у них не было неприятностей с остальными службами.
– Это не...
– Лео, – сказала Мэриан. – В прошлый раз мы согласились с тобой, но не можем делать это вечно. Слишком многое случилось. Я не вижу другого выхода, как только продать компанию, пока можно.
Уильям громко заявил:
– Ты получишь свои деньги, Чарльз. Это должно сделать тебя счастливым.
– Это поможет, – сказал Чарльз. Он смотрел на плачущую Гейл. Лео обнимал ее.
– Мэриан права, – сказал он ей. – Мы не можем держаться за компанию.
– Ты говорил с Белуа? – спросил Фред. Чарльз кивнул.
? Шестьдесят миллионов наличными, если мы сделаем дело сегодня вечером.
? Ради Бога! – взорвался Фред, и одновременно Мэриан воскликнула:
? Но это же стоит в два раза больше!
? Что прикажете мне делать? – напряженно спросил Чарльз. – Снова позвать египтян? Позвать Мацуситу? Или Сони? Чего вы от меня хотите?
– Продать, – сказал Уолтер. Они с Розой сидели на подушке у огня; он один из всех ел пирог. – Бери шестьдесят миллионов и выходи из дела. С меня хватит этих дебатов; я устал он неприятностей. Пусть кто-то другой займется ими.
? Мне так жаль, – сказала Нина, обращаясь к Гейл и Лео.
– Никто этому не радуется, – проворчал Уильям.
– Это очень печально, – сказала Мэриан. – Но я действительно не вижу другого выхода.
– Да, – выразительно сказал Фред. – Я голосую за.
Все молчали.
– Да, – прошептала Нина. Один за другим остальные вторили ей. Гейл и Лео молчали. Ярко горел огонь.
Слабый шепот пламени был единственным звуком, нарушившим тишину в комнате.
– Я позвоню Белуа, – сказал, наконец, Чарльз. Он хочет получить протокол о намерениях.
– Пиши его, – ответил Уильям. – Мы с тобой подпишем его как официальные лица «Четем Девелопмент».
Чарльз вынул сложенный лист бумаги и ручку из кармана своей спортивной куртки и протянул их Уильяму.
– Черт побери, – восхищенно сказал Фред. Уильям склонился над кофейным столиком и прочел протокол. Подпись Чарльза уже стояла на документе. Уильям подписался и вернул бумагу Чарльзу.
– Нам нужно в отель, – сказала Роза, вставая. – Завтра мы улетаем первым рейсом.
– Да, – согласился Уильям. – Мы, пожалуй, пойдем.
– Снова идет снег, – заметила Нина. – Будет трудно вести машину по дороге на Ривервуд. О, дорогая! – воскликнула она. – О стольких вещах приходится беспокоиться!
Мэриан обняла ее за плечи.
– Мы будем ехать медленно.
– Я имею в виду, что есть другие вещи...
– Знаю, – сказала Мэриан. – Пошли, давай оденем пальто.
Все они склонялись над Гейл и Лео, целуя их на прощанье, а потом ушли. Хлопья снега попадали в комнату каждый раз, когда открывалась дверь. Когда она закрылась в последний раз, Лео обнял Гейл и прижал ее к себе. Оба они плакали. Они долго сидели так, пока не погас огонь в камине, потом тоже вышли из комнаты.
На следующий день рано утром Джош пришел повидать их. Ему пришлось надеть сапоги, чтобы пройти милю от своего дома, потому что снегоочиститель еще не до шел до Ривервуда. Нерасчищенные дороги держали ре портеров в отдалении и он прогулялся без свидетелей.
Солнце прорывалось сквозь тучи вспышками света на нетронутых снежных очертаниях; облака снова сомкнулись, и Джош пошел вперед между черными соснами и серебристыми елями, выделявшимися на чистом белом снегу. Единственным цветным пятном был его голубой лыжный костюм и лицо, покрасневшее от холода. К тому времени, как Джош добрался до дома Гейл и Лео, он уже почти трясся от холода, лицо было ледяным, а тело обливалось потом.
– Как раз к завтраку, – сказала Гейл, распахивая дверь. Мужчина, тяжело дыша, ввалился в прихожую. – Мы будем ждать тебя на кухне.
– Спасибо, – он перевел дыхание. Снял сапоги, а к тому времени, как вешал в шкаф свою куртку, его дыхание уже пришло в норму. Джош прошел в носках на кухню, думая об Анне. Они были здесь всего два дня тому назад.
– Ты выглядишь отменным здоровяком, – проворчал Лео.
– А ты выглядишь так, что через пару недель загоняешь меня, – сказал Джош.
Лео встал и они обнялись.
– Рад видеть тебя целым.
– Мне повезло. И со мной была Анна. Она держала детей и не дала им выпасть из этого чертова вагончика, отвлекала их, пока не подошел патруль. И каждый день была у них в больнице, пока мы находились в Альбукерке. Люблю я эту даму. Садись, Джош, позавтракаем. Нам нужно поговорить о тебе.
Гейл принесла апельсиновый сок и оладьи. Лео налил себе кофе. Гейл ходила туда сюда между столом и плитой, жаря оладьи и разговаривая с ними.
– Совершенное безумие думать, что ты мог быть замешанным в этом деле; вообще думать, будто ты мог замыслить что-то преступное...
Джош услышал напряжение в ее голосе, высокие ноты, звучавшие, как сдавленный крик.
– Что здесь произошло? – спросил он. – Что-то нехорошее! Опять о фуникулере? О Компании? Давайте не будем говорить обо мне, пока я не буду знать, что происходит с вами обоими.
– Все проголосовали за продажу компании, – сказал Лео. – Они были здесь вчера вечером; на все хватило десяти минут– Этот тип Белуа предложил цену, которую ни один хороший бизнесмен не станет рассматривать, а они ухватились за нее. Родственники были расстроены не знали, что делать, поэтому согласились и дело было сделано. Вот так.
Джош покачал головой.
– Мне очень жаль. Им следовало подождать. Город снова станет прежним; это лишь вопрос времени.
– Я им это говорил. Но меня не захотели слушать.
– Поэтому я не знаю, как мы могли бы помочь тебе, Джош, – сказала Гейл тем самым высоким, напряженным голосом. – Не думаю, что теперь к нам здесь будут прислушиваться.
– Не беспокойтесь обо мне, – сказал Джош. – У меня потрясающий адвокат. Который напоминает мне невероятное вино из твоего погреба, Лео. Мы позволили себе взять одну бутылку; решиться на это, поверьте мне, было нелегко.
Они в изумлении посмотрели на него.
– Кто взял?
– Мы с Анной. Разве она не говорила вам? Я думал, она сказала перед отъездом.
– Мы ее не видели, она только оставила записку. Вы здесь ужинали? Когда?
– Два дня тому назад. Она встретила меня в аэропорту. Мы поужинали у огня. И я остался на ночь в одной из ваших комнат для гостей из-за метели.
– Я так рада. Мне было грустно, что Анна сидела одна у камина, когда снаружи бушевала метель. Я рада, что она была не одна; рада, что она была с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188