– Я тоже пойду, – вскочил Робин.
– Не в этот раз. – Гейл положила руку на локоть Робин. – У тети Анны и дедушки личная беседа.
– Как же твой торт? – спросил Нед.
– Съешь его за меня, – сказал Чарльз. – Я возьму другой кусок, когда вернусь.
Нед улыбнулся и взглянул на Гейл.
– Он попросил меня, – заметил Нед.
В гостиной было тихо. Анна включила лампу рядом с широким диваном и присела на один его конец. Чарльз поколебался, потом сел на другой край. Впервые они прямо смотрели друг на друга. Вспоминая ее ребенком, Чарльз не мог поверить, что это его дочь. Она была одета по-домашнему, в джинсы и белый кашемировый свитер с треугольным вырезом, а волосы стянуты сзади белым шарфом, но казалась элегантной и утонченной, чего никак нельзя было предугадать в диковатом, трудном ребенке, каким она была когда-то.
– Ты выглядишь очень хорошо, – сказала Анна.
– Да, со мной все в порядке. – Он махнул рукой, как будто это было неважно. – А ты выглядишь чудесно, Анна. Ты такая красивая... ты похожа на свою мать, знаешь, но ты даже еще красивее, чем она.
Анна покачала головой.
– Я так не думаю.
– Я по тебе скучал, – сказал Чарльз. – Я так много хотел сказать тебе. Это было ужасно, не иметь возможности сказать им.
Анна слабо улыбнулась.
– Это прошло.
– Извини. Конечно, для тебя это должно было быть еще хуже. Куда ты поехала тогда?
– Сан-Франциско, я ходила в колледж в Беркли, а потом в Гарвардский юридический. Сейчас я работаю в одной из фирм Лос-Анджелеса.
– Ты юрист. Когда-то я бы подумал, что ты была слишком... мечтательной для такой профессии. Хотя ты всегда была сильна в спорах. – Он улыбнулся. – Какой раздел юриспруденции?
– В основном, разводы.
Чарльз медленно покачал головой.
– Я не могу привыкнуть к этому. Сегодня утром Мэриан сказала, что тебе сейчас около сорока. А ты женщина с профессией... юрист! Для меня все эти годы ты была моей девочкой, мы как раз праздновали твой день рождения – извини, – быстро сказал он, так как лицо Анны застыло. – Я не хотел говорить об этом. Зачем ворошить прошлое? Расскажи мне о себе. Ты не замужем?
– Однако мы должны поговорить об этом, – сказала Анна ровным голосом. – Это еще стоит между нами. Это не исчезает только потому, что ты смотришь в другую сторону. Это ваш любимый трюк, всей семьи, я помню. Как заговор молчания, когда отрицают то, что не хотят видеть. Вы превращаетесь в слепых и глухих, лишь молча улыбаетесь. Поэтому я и уехала.
Чарльз вспомнил Мэриан сегодня утром, как она сказала: «Б о л ь ш е я не прихожу в замешательство от его поведения; я просто не обращаю внимания, а если я этого не вижу, значит это не существует, насколько я понимаю».
Он посмотрел на свои руки.
– Извини, – снова сказал он. – Ты должна нас ненавидеть.
– Только одного из вас, – ответила она. Он на мгновение закрыл глаза.
– Винс до сих пор отрицает это, ты знаешь.
Анна посмотрела на него ледяными глазами.
– Я не должен был говорить это. Я знаю, это не... не...
– Спор.
– Не спор. Я согласен с тем, что ты сказала...
– Согласен?
– Да! Что я могу сказать, Анна? Я верю тебе. Боже мой, это как будто заново пережить его, то ужасное время. – Он поколебался. – Ты собираешься увидеться с ним?
– Я уже его видела. Он приезжал в Лос-Анджелес, чтобы угрожать мне, если я стану говорить о прошлом или видеться с кем-то из вас.
Чарльз отпрянул назад.
– Винс этого не мог сделать.
– Послушал бы ты сам себя! – яростно сказала Анна.–Ради Бога, ты ничему не научился? Первое, что говоришь о нем, что он не мог этого сделать. У тебя нет никакого представления о том, что он сделал бы; ты ничего о нем не знаешь. Зачем ему угрожать мне? Если ты мне веришь, то знаешь, что он уже сделал гораздо худшее.
– Что бы он ни сделал раньше, он изменился, – сказал Чарльз. – Возмужал. Винс сенатор США и мой брат, Анна, я не могу так сразу приговорить его. Этого ты от меня хочешь? Да, предполагаю, так оно и есть. Но я не могу так, ни с кем из семьи я не могу так поступить.
– Со мной ты смог.
– Я не приговаривал тебя. Я просто не мог... я не знал, что делать с тем, что ты рассказывала нам, и о том, что я, как считал, знаю о тебе и о Винсе. Я знаю, я был неправ; я должен был найти способ помочь тебе. Но это было двадцать лет назад, Анна...
– Двадцать четыре.
– Да, конечно, двадцать четыре. Разве это не достаточно долгое время, чтобы преодолеть что-то, продолжать жить? Почему ты так долго не появлялась? Мы пытались отыскать тебя: дедушка нанимал детективов, но все они сказали, что не было никаких следов...
– Я взяла мамину фамилию.
– Гарнетт? Теперь это твоя фамилия? Странно, мне так и не пришло в голову спросить, какая у тебя сейчас фамилия. – Они помолчали. – Я всегда старался быть хорошим отцом! – выпалил он. – После того, как твоя мать умерла и Мэриан сказала, что будет заботиться о тебе, мне казалось, что мы с тобой могли бы стать хорошими друзьями, ходить в зоопарк, в Музей естественной истории Филда и в Музей естественных наук и промышленности, и в планетарий, и в океанариум... Я составил список мест, куда мы должны были пойти. И думал, мы будем разговаривать обо всем, что тебя интересует, я бы помог тебе понять что-то и разобраться с проблемами. Я так отчетливо видел нас обоих, это как будто были картинки, на которых изображены родители с детьми, они всегда кажутся такими яркими, полными солнечного света... – Он издал смущенный смешок. – Это, наверное, кажется глупым, но я видел нас таким образом. Отец и дочь, хорошие друзья, любящие друг друга.
– Но ничего этого не было, – сказала Анна.
– Нет. Не знаю почему. Может быть, я не очень старался. Или слишком долго собирался. Я уверен, ты не помнишь, я долго ни за что не мог взяться. Она умерла так внезапно. Ведь не было какой-нибудь болезни, чтобы я мог привыкнуть к мысли, что она уйдет, но это случилось в одну минуту. Вот только что она мне позвонила что через полчаса будет дома, а потом сразу же ее сбила эта проклятая машина, этот мерзкий пьяница, но он уехал, а она умерла в ту же минуту. Если бы она не позвонила мне, но она знала, как я беспокоился и всегда звонила, или если бы она ушла на минуту-полминуты позже, или если бы она... Но она этого не сделала, и он убил ее. – Чарльз покачал головой. – Невозможно забыть такое, знаешь, боль никогда не прекращается.
– Я знаю, – прошептала Анна.
Чарльз медленно начал понимать, что она имела в виду.
– Это была смерть, – сказал он, повысив голос. – Это был конец нашей семьи, как нам известно. Я не могу просить тебя забыть это; ведь то, что случилось тогда, было гораздо хуже, разрушительнее, чем то, что могло произойти с тобой.
– Действительно, хуже?
– Ты потеряла мать!
Глаза Анны стали задумчивыми.
– Да. Я не понимала... Кажется изнасилование, потерю и предательство легче пережить, чем смерть любимого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188