Ни на кого нельзя смотреть, как на Бога, подумал он; мы даем им гораздо больше власти, чем у них было бы, обращайся мы с ними, как с обычными людьми.
Он знал, небезупречным было то, что он собирался сделать, – гораздо лучше было бы полностью выкинуть Винса из Сената и из общественной жизни – но считал этот маневр лучшим, что можно было бы предпринять сейчас. У него не было представления, что Винс мог бы сделать, если бы лишился сразу всего, и не было бы нужды соблюдать осторожность. А Чарльз знал, что со своим запугиванием он может зайти только так далеко. Он не принуждал бы Анну выносить свою боль на публику; он не сделал бы ничего, что нарушило бы равновесие, которое она создала для себя. Это лучшее, что я могу сделать, подумал он. А потом в голову ему пришла другая мысль, более веселая. Он мог бы проиграть осенние выборы. И ничего не получить.
– Ты этого не сделаешь, – проницательно заметил Винс. Он изучающе смотрел на Чарльза, прищурив глаза. – Она только что сказала, что не собирается делать это. Она только что сказала это. Ты с нею не говорил на эту тему, ты не знаешь, чего она хочет. Ты не станешь принуждать ее, если она не захочет.
– Говорю тебе, я это сделаю, – ответил Чарльз. Он был очень спокоен, но возбуждение нарастало. Он знал, что уже победил. – Анна поймет. И найдет способ примириться с этим. Кроме того, ей стыдиться нечего.
– Это было двадцать пять лет тому назад, – сказал Винс. – Всем наплевать.
– Не имеет значения. Мы все равно пойдем на это.
Их глаза встретились, и впервые в жизни Винс отвел глаза. Его плечи поникли. Он подошел к ближайшему креслу и упал в него. Ни один звук не нарушал тишины, воцарившейся в комнате.
Он сидел ссутулившись, положив руки на подлокотники кресла. Ничто больше не ускользало, все застыло на своих местах. Винс знал, что должен был подумать о будущем, о шагах, которые следовало предпринять в ближайшее время, но не мог. Он ни на чем не мог сосредоточиться. Но потом осознал, что в комнате тихо. Тишина была тяжелой, как одеяло. Он почувствовал, как она душит его. Нужно было разбить эту тишину, она не давала дышать. Сенатор был почти уничтожен. Чарльз был готов уничтожить его. И Винс знал, что тот сделает это. Он знал Чарльза лучше, чем кто-либо в мире, он всегда видел его насквозь и был уверен без тени сомнения, что Чарльз не блефовал. Чарльз сделает это.
Неожиданно Винс подумал о Белуа, который предположил как-то, что никогда не будет государственным секретарем или послом в Великобритании. «Занимаешься делами и не знаешь, что будет через пятнадцать, двадцать, тридцать лет, как будто носишь эту бомбу в кармане все эти годы, и потом вдруг узнаешь, что она взорвется, если ты сделаешь то-то и то-то, и всегда это именно то, что ты чертовски хочешь сделать, только теперь у тебя нет никакой возможности сделать это. Никогда. Ты понимаешь?»
Итак, у Винса не было выбора.
– Это только слухи, насчет Белого дома, – сказал он. – Они все время меня просят, но я ничего не обещал. Я всегда считал, что мой долг работать для жителей Колорадо. Я говорил это репортеру, как раз на днях, говорил, что я нужен избирателям и не могу их подвести. – Его голос становился все тише, слова растягивались. – Это вопрос... приоритетов.
Все молчали. «Недостаточно, – подумал Винс– Сукин сын хочет больше». Его мысли метались, он искал выход, но не видел его. Деньги. Ради Бога, будь он проклят, если стану выручать Чарльза; если Чарльзу нужны деньги, пусть ползет к Белуа и пытается восстановить сделку.
«Даже лучшие газеты никогда не отказываются от сенсационных предложений, ты знаешь... им даже не нужно делать выводов, читатели сделают это за них и назовут твое и м я».
Некуда скрыться. Некуда скрыться. Эта мысль билась у него в голове. Через минуту он пожал плечами. А черт с ним. Итан всегда говорил, что Винс знает, как никто, когда выйти из игры. Он найдет способ все вернуть; потребуется совсем немного времени.
– Самое важное, – сказал он, наконец, – «Четем Девелопмент». – Он смотрел мимо Чарльза и Анны, в черное пространство за окнами, где сверкали яркие огни гавани, похожие на маленькие рассыпанные звездочки. – Мы никогда не должны забывать об этом. Компания отца, – голос его сорвался. – Шестьдесят миллионов долларов, – прошептал он. – Я уверен, что мы сможем уладить это.
ГЛАВА 22
– Поистине это человек недели! – воскликнул ведущий воскресного выпуска вечерних новостей. – Друзья, сенатор Винс Четем только что принес величайшую жертву, которую человек когда-либо приносил своей семье, и поверьте мне, для тех из нас, кто верит в святость семьи, ничто не может быть более волнующим!
– Я рад, что вы так думаете, – сказал Винс с такой обаятельной улыбкой, что режиссер сказал оператору придвинуться поближе для съемки крупным планом. – Это большое волнение для меня, что я имел возможность сделать это.
– И мы благодарны вам, что вы зашли к нам вот так на минутку, – продолжал ведущий. – Давайте расскажем нашей аудитории о вашем поступке, на случай, если один-два человека еще не слышали об этом. Дело обстоит так, друзья: сенатор Винс Четем отдает все свое состояние, чтобы спасти свою семью! Шестьдесят миллионов долларов, чтобы поддержать одну из семейных компаний, которая находится на грани банкротства, и вырвать другую из рук людей, которые разрушили бы ее. Обо всем этом мы поговорим сегодня вечером. Сенатор, прежде всего, о состоянии. Откуда эти деньги?
Одеваясь в спальне к своей пресс-конференции, Винс увидел самого себя в программе, записанной сегодня осле обеда, и тонко улыбнулся. Немногие смогли бы задать такой необдуманный вопрос, но если бы его и не задали, он бы сам поднял его. Люди всегда подозрительно относятся к человеку с шестьюдесятью миллионами долларов, и этот вопрос дал ему возможность рассеять эти подозрения.
Там, на телеэкране он быстро опустил глаза.
– Мне очень везло. Мой отец был одним из величайших строителей, которых видела страна. Он поддержал меня в начале. Я не был бы здесь без его помощи, доверия и любви. В прошлом году он умер, и ни одного дня не проходит, чтобы я не благодарил его и не тосковал по нему. У меня были кое-какие деньги от него и я их использовал, чтобы основать свою собственную компанию в Денвере, где я строил торговые центры и здания для офисов. Денвер – один из крупнейших городов в стране – процветающий, с обширными пространствами, богатый ресурсами и еще более богатый людьми, настоящими победителями, как их предки – пионеры, – и здесь у меня было время, которое я бы назвал временем бума. И Денвер принес мне удачу. Я сделал много денег и инвестировал их, в основном, в Колорадо, и теперь большая их часть остается здесь.
– В Тамараке, – нетерпеливо сказал ведущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Он знал, небезупречным было то, что он собирался сделать, – гораздо лучше было бы полностью выкинуть Винса из Сената и из общественной жизни – но считал этот маневр лучшим, что можно было бы предпринять сейчас. У него не было представления, что Винс мог бы сделать, если бы лишился сразу всего, и не было бы нужды соблюдать осторожность. А Чарльз знал, что со своим запугиванием он может зайти только так далеко. Он не принуждал бы Анну выносить свою боль на публику; он не сделал бы ничего, что нарушило бы равновесие, которое она создала для себя. Это лучшее, что я могу сделать, подумал он. А потом в голову ему пришла другая мысль, более веселая. Он мог бы проиграть осенние выборы. И ничего не получить.
– Ты этого не сделаешь, – проницательно заметил Винс. Он изучающе смотрел на Чарльза, прищурив глаза. – Она только что сказала, что не собирается делать это. Она только что сказала это. Ты с нею не говорил на эту тему, ты не знаешь, чего она хочет. Ты не станешь принуждать ее, если она не захочет.
– Говорю тебе, я это сделаю, – ответил Чарльз. Он был очень спокоен, но возбуждение нарастало. Он знал, что уже победил. – Анна поймет. И найдет способ примириться с этим. Кроме того, ей стыдиться нечего.
– Это было двадцать пять лет тому назад, – сказал Винс. – Всем наплевать.
– Не имеет значения. Мы все равно пойдем на это.
Их глаза встретились, и впервые в жизни Винс отвел глаза. Его плечи поникли. Он подошел к ближайшему креслу и упал в него. Ни один звук не нарушал тишины, воцарившейся в комнате.
Он сидел ссутулившись, положив руки на подлокотники кресла. Ничто больше не ускользало, все застыло на своих местах. Винс знал, что должен был подумать о будущем, о шагах, которые следовало предпринять в ближайшее время, но не мог. Он ни на чем не мог сосредоточиться. Но потом осознал, что в комнате тихо. Тишина была тяжелой, как одеяло. Он почувствовал, как она душит его. Нужно было разбить эту тишину, она не давала дышать. Сенатор был почти уничтожен. Чарльз был готов уничтожить его. И Винс знал, что тот сделает это. Он знал Чарльза лучше, чем кто-либо в мире, он всегда видел его насквозь и был уверен без тени сомнения, что Чарльз не блефовал. Чарльз сделает это.
Неожиданно Винс подумал о Белуа, который предположил как-то, что никогда не будет государственным секретарем или послом в Великобритании. «Занимаешься делами и не знаешь, что будет через пятнадцать, двадцать, тридцать лет, как будто носишь эту бомбу в кармане все эти годы, и потом вдруг узнаешь, что она взорвется, если ты сделаешь то-то и то-то, и всегда это именно то, что ты чертовски хочешь сделать, только теперь у тебя нет никакой возможности сделать это. Никогда. Ты понимаешь?»
Итак, у Винса не было выбора.
– Это только слухи, насчет Белого дома, – сказал он. – Они все время меня просят, но я ничего не обещал. Я всегда считал, что мой долг работать для жителей Колорадо. Я говорил это репортеру, как раз на днях, говорил, что я нужен избирателям и не могу их подвести. – Его голос становился все тише, слова растягивались. – Это вопрос... приоритетов.
Все молчали. «Недостаточно, – подумал Винс– Сукин сын хочет больше». Его мысли метались, он искал выход, но не видел его. Деньги. Ради Бога, будь он проклят, если стану выручать Чарльза; если Чарльзу нужны деньги, пусть ползет к Белуа и пытается восстановить сделку.
«Даже лучшие газеты никогда не отказываются от сенсационных предложений, ты знаешь... им даже не нужно делать выводов, читатели сделают это за них и назовут твое и м я».
Некуда скрыться. Некуда скрыться. Эта мысль билась у него в голове. Через минуту он пожал плечами. А черт с ним. Итан всегда говорил, что Винс знает, как никто, когда выйти из игры. Он найдет способ все вернуть; потребуется совсем немного времени.
– Самое важное, – сказал он, наконец, – «Четем Девелопмент». – Он смотрел мимо Чарльза и Анны, в черное пространство за окнами, где сверкали яркие огни гавани, похожие на маленькие рассыпанные звездочки. – Мы никогда не должны забывать об этом. Компания отца, – голос его сорвался. – Шестьдесят миллионов долларов, – прошептал он. – Я уверен, что мы сможем уладить это.
ГЛАВА 22
– Поистине это человек недели! – воскликнул ведущий воскресного выпуска вечерних новостей. – Друзья, сенатор Винс Четем только что принес величайшую жертву, которую человек когда-либо приносил своей семье, и поверьте мне, для тех из нас, кто верит в святость семьи, ничто не может быть более волнующим!
– Я рад, что вы так думаете, – сказал Винс с такой обаятельной улыбкой, что режиссер сказал оператору придвинуться поближе для съемки крупным планом. – Это большое волнение для меня, что я имел возможность сделать это.
– И мы благодарны вам, что вы зашли к нам вот так на минутку, – продолжал ведущий. – Давайте расскажем нашей аудитории о вашем поступке, на случай, если один-два человека еще не слышали об этом. Дело обстоит так, друзья: сенатор Винс Четем отдает все свое состояние, чтобы спасти свою семью! Шестьдесят миллионов долларов, чтобы поддержать одну из семейных компаний, которая находится на грани банкротства, и вырвать другую из рук людей, которые разрушили бы ее. Обо всем этом мы поговорим сегодня вечером. Сенатор, прежде всего, о состоянии. Откуда эти деньги?
Одеваясь в спальне к своей пресс-конференции, Винс увидел самого себя в программе, записанной сегодня осле обеда, и тонко улыбнулся. Немногие смогли бы задать такой необдуманный вопрос, но если бы его и не задали, он бы сам поднял его. Люди всегда подозрительно относятся к человеку с шестьюдесятью миллионами долларов, и этот вопрос дал ему возможность рассеять эти подозрения.
Там, на телеэкране он быстро опустил глаза.
– Мне очень везло. Мой отец был одним из величайших строителей, которых видела страна. Он поддержал меня в начале. Я не был бы здесь без его помощи, доверия и любви. В прошлом году он умер, и ни одного дня не проходит, чтобы я не благодарил его и не тосковал по нему. У меня были кое-какие деньги от него и я их использовал, чтобы основать свою собственную компанию в Денвере, где я строил торговые центры и здания для офисов. Денвер – один из крупнейших городов в стране – процветающий, с обширными пространствами, богатый ресурсами и еще более богатый людьми, настоящими победителями, как их предки – пионеры, – и здесь у меня было время, которое я бы назвал временем бума. И Денвер принес мне удачу. Я сделал много денег и инвестировал их, в основном, в Колорадо, и теперь большая их часть остается здесь.
– В Тамараке, – нетерпеливо сказал ведущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188