Он взглянул на нее и нахмурился.
— Как приятно, что вы почтили нас своим присутствием!
— Я пришла, как вы просили. — Анна остановилась у стола. — Что вы хотите?
Его глубоко посаженные глаза выразили изумление. Желваки на щеках Сэмюэлсона дрогнули, и он похабно усмехнулся.
— Мне не нравится ваше отношение ко мне. Поэтому я хочу, чтобы вы освободили свое рабочее место и ушли из моего журнала навсегда. Думаю, часа будет вполне достаточно.
— Вот как? И вы не хотите объясниться? — возмутилась Анна.
— Вы ничего не получите, — сардонически улыбнулся Сэмюэлсон.
— Думаю, мой адвокат будет другого мнения, И имейте в виду — со мной нельзя обращаться как с дешевкой! — В ее глазах сверкнул дьявольский огонек. — Интересно, кто займет мое место?
— Это не ваше дело!
— Возможно. Но мне хотелось бы знать.
Сэмюэлсон уткнулся в папку с бумагами, давая понять, что разговор окончен. Но ему пришлось оторваться от нее.
— Что ж, если вас это интересует, то ваше место займет Джеки Кингсли.
Анна рассмеялась, но эта новость поразила ее. Джеки была ее помощницей и, как она всегда считала, подругой.
— Когда вы приняли такое решение? — осведомилась Анна.
— Вчера вечером, Я пытался созвониться с вами, но вас не было дома.
— Я ушла с работы в половине восьмого! — взвилась Анна. — Или вы предполагали, что я останусь ночевать здесь? — Сэмюэлсон не отвечал, погрузившись в бумаги. — Могу я сказать вам одну вещь на прощание?
— Вы не заставите меня изменить решение. Вы уволены, — высокомерно отозвался он.
— Вы — наглый, зажравшийся ублюдок!
К удивлению Анны, Сэмюэлсон рассмеялся.
— Да пожалуй… И тем не менее вы уволены.
Оказалось, что у нее не так уж много вещей, То, что не влезло в портфель, поместилось в два картонных упаковочных ящика.
Анна оглядела на прощание свой кабинет и вдруг огорчилась из-за того, что никогда больше не вернется сюда. Она много сил вложила в этот журнал, и он привел ее к успеху — как оказалось, ненадолго.
Джеки исчезла из поля зрения бесследно. Она не могла смотреть Анне в глаза, и это было понятно. Бизнес жесток, и отношение к нему старушки Тэтчер только усугубляет положение вещей. Но Анна надеялась, что, помимо деловых отношений, людей связывают еще и дружеские — друг для нее всегда был дороже начальника.
Но кто знает, как к этому относятся другие? Обладая реальной властью, об этом не задумываешься. А те, кто подчиняется тебе, в какой-то момент ставят собственную карьеру выше приятельских отношений. Это печально, но факт.
Тяжело вздохнув, Анна решила напоследок позвонить из своего офиса Фрэнку.
— Привет. — Он тут же поднял трубку.
— Фрэнк? Это Анна, я…
— А… — Его голос звучал угрюмо. — Послушай, я сейчас очень занят.
— Понимаю. Прости, что меня не оказалось дома вчера вечером. Но мне необходимо поговорить с тобой.
— Хорошо, — вздохнул он. — Может, завтра вечером?
— Нет, лучше сегодня. Во время ленча.
— Я не могу. У меня деловая встреча.
— Пожалуйста, Фрэнк, мне нужно поговорить с тобой. Меня только что уволили, и я…
— Уволили?! Ладно, давай увидимся. Я отменю встречу. Где тебя ждать?
— Может, в «Монплезире»? — Она едва не предложила кафе «Ами».
— Отлично. В половине первого?
— Спасибо.
— Ты в порядке?
Анна улыбнулась, услышав искреннюю тревогу в его голосе.
— Да. Настолько, насколько можно быть в порядке, получив удар в зубы.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. Пока… Это уже не мой телефон. Увидимся.
— Пока.
Анна подняла глаза и увидела, что Джеки стоит в дверях.
— Анна, я…
— Все нормально, — ответила Анна с печальной улыбкой. Однако ее порадовало, что у Джеки хватило духу повидаться с ней прежде, чем она уйдет. — Только не позволяй этой толстой скотине особенно наседать на тебя, ладно?
— Попытаюсь, — смущенно улыбнулась Джеки, — Послушай, Анна, если тебе нужно еще время…
— Нет! Я уже собралась. Теперь все здесь твое! — рассмеялась Анна, направляясь к двери.
— Еще чашечку чаю, Энни?
Энни, с простеньким круглым личиком, обрамленным темными кудряшками, подняла глаза и улыбнулась.
— Спасибо, Сьюзи. Но я не могу поглощать столько жидкости.
— Гэри? — С удовольствием, — ответила та, сидя на диване между Рози и Гасом. — А потом пойду. Скотта пора кормить.
— Скотта?
Это отец Генри. Он болен.
— А… — кивнула Сьюзи. Ее крайне удивляло, что подруги поносят своих мужей и дружков, а потом готовят им и носятся с ними, как с писаной торбой. Она вышла на кухню, поставила чайник и выглянула в сад.
— Черт побери!
Сьюзи рванулась к задней двери в сад, потому что увидела, как один из приглашенных детей методично обрывает лепестки роз, которые ее отец посадил в саду в день рождения Натана.
— Генри, прекрати немедленно!
Дети, возившиеся в песочнице, подняли головы, а Генри обернулся и нахмурился.
— Иди к черту!
Сьюзи остолбенела и готова была уже ответить, но в этот момент Гэри показалась на пороге.
— Генри! Отойди оттуда! Ах ты, проказник! Как ты смеешь так разговаривать со Сьюзи? Извинись немедленно!
Но Генри молчал. Мать потащила мальчишку в дом.
— Прости. Это все потому, что его отец сейчас дома. Они часто играют вместе, вот он и понабрался всякой гадости.
Сьюзи улыбнулась, хотя ей все это мало понравилось. Отец с ума сойдет, увидев свои розы в таком состоянии! Надо будет упросить Джо привести их в порядок.
Сьюзи вернулась на кухню и заварила чай. К вопросу о наследственности. Если они не уничтожают твой сад, то пишут гадости на стенах или таскают друг друга за волосы. И это не говоря о языке!
Она никогда не вмешивалась в чужие дела, но когда услышала, как маленький мальчик называет свою сверстницу грязной потаскухой, это покоробило ее. Тем более что детям было не больше двух лет от роду.
Однако откуда-то они понабрались этой гадости. И если их родители говорят так, то неудивительно, что дети следуют их примеру. Дети обычно лучше всего усваивают именно то, чего родителям не хочется. Сьюзи отметила это про себя на будущее.
Как она заметила, лишь немногие мамаши призывали своих отпрысков к порядку. Обычно они либо не замечали их безобразного поведения, либо находили для него оправдание. «Он устал», — говорили они, если ребенок швырял содержимое своей тарелки тебе в лицо. Или: «Он хочет с ним подружиться», — если он бил своего сверстника по голове игрушкой. Но случалось, что дети преступали предел и терпение матерей иссякало. Тогда на них обрушивался родительский гнев в полном объеме.
Гас выгодно отличался от женщин, и чем больше Сьюзи общалась с ним, тем больше он правился ей. Когда малыши карабкались на лестницу на детской площадке и расстраивались из-за неудачи, он брал руководство состязанием в свои руки и успокаивал их; когда кто-то обдирал себе коленку, Гас наклеивал на нее пластырь и утешал ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Как приятно, что вы почтили нас своим присутствием!
— Я пришла, как вы просили. — Анна остановилась у стола. — Что вы хотите?
Его глубоко посаженные глаза выразили изумление. Желваки на щеках Сэмюэлсона дрогнули, и он похабно усмехнулся.
— Мне не нравится ваше отношение ко мне. Поэтому я хочу, чтобы вы освободили свое рабочее место и ушли из моего журнала навсегда. Думаю, часа будет вполне достаточно.
— Вот как? И вы не хотите объясниться? — возмутилась Анна.
— Вы ничего не получите, — сардонически улыбнулся Сэмюэлсон.
— Думаю, мой адвокат будет другого мнения, И имейте в виду — со мной нельзя обращаться как с дешевкой! — В ее глазах сверкнул дьявольский огонек. — Интересно, кто займет мое место?
— Это не ваше дело!
— Возможно. Но мне хотелось бы знать.
Сэмюэлсон уткнулся в папку с бумагами, давая понять, что разговор окончен. Но ему пришлось оторваться от нее.
— Что ж, если вас это интересует, то ваше место займет Джеки Кингсли.
Анна рассмеялась, но эта новость поразила ее. Джеки была ее помощницей и, как она всегда считала, подругой.
— Когда вы приняли такое решение? — осведомилась Анна.
— Вчера вечером, Я пытался созвониться с вами, но вас не было дома.
— Я ушла с работы в половине восьмого! — взвилась Анна. — Или вы предполагали, что я останусь ночевать здесь? — Сэмюэлсон не отвечал, погрузившись в бумаги. — Могу я сказать вам одну вещь на прощание?
— Вы не заставите меня изменить решение. Вы уволены, — высокомерно отозвался он.
— Вы — наглый, зажравшийся ублюдок!
К удивлению Анны, Сэмюэлсон рассмеялся.
— Да пожалуй… И тем не менее вы уволены.
Оказалось, что у нее не так уж много вещей, То, что не влезло в портфель, поместилось в два картонных упаковочных ящика.
Анна оглядела на прощание свой кабинет и вдруг огорчилась из-за того, что никогда больше не вернется сюда. Она много сил вложила в этот журнал, и он привел ее к успеху — как оказалось, ненадолго.
Джеки исчезла из поля зрения бесследно. Она не могла смотреть Анне в глаза, и это было понятно. Бизнес жесток, и отношение к нему старушки Тэтчер только усугубляет положение вещей. Но Анна надеялась, что, помимо деловых отношений, людей связывают еще и дружеские — друг для нее всегда был дороже начальника.
Но кто знает, как к этому относятся другие? Обладая реальной властью, об этом не задумываешься. А те, кто подчиняется тебе, в какой-то момент ставят собственную карьеру выше приятельских отношений. Это печально, но факт.
Тяжело вздохнув, Анна решила напоследок позвонить из своего офиса Фрэнку.
— Привет. — Он тут же поднял трубку.
— Фрэнк? Это Анна, я…
— А… — Его голос звучал угрюмо. — Послушай, я сейчас очень занят.
— Понимаю. Прости, что меня не оказалось дома вчера вечером. Но мне необходимо поговорить с тобой.
— Хорошо, — вздохнул он. — Может, завтра вечером?
— Нет, лучше сегодня. Во время ленча.
— Я не могу. У меня деловая встреча.
— Пожалуйста, Фрэнк, мне нужно поговорить с тобой. Меня только что уволили, и я…
— Уволили?! Ладно, давай увидимся. Я отменю встречу. Где тебя ждать?
— Может, в «Монплезире»? — Она едва не предложила кафе «Ами».
— Отлично. В половине первого?
— Спасибо.
— Ты в порядке?
Анна улыбнулась, услышав искреннюю тревогу в его голосе.
— Да. Настолько, насколько можно быть в порядке, получив удар в зубы.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. Пока… Это уже не мой телефон. Увидимся.
— Пока.
Анна подняла глаза и увидела, что Джеки стоит в дверях.
— Анна, я…
— Все нормально, — ответила Анна с печальной улыбкой. Однако ее порадовало, что у Джеки хватило духу повидаться с ней прежде, чем она уйдет. — Только не позволяй этой толстой скотине особенно наседать на тебя, ладно?
— Попытаюсь, — смущенно улыбнулась Джеки, — Послушай, Анна, если тебе нужно еще время…
— Нет! Я уже собралась. Теперь все здесь твое! — рассмеялась Анна, направляясь к двери.
— Еще чашечку чаю, Энни?
Энни, с простеньким круглым личиком, обрамленным темными кудряшками, подняла глаза и улыбнулась.
— Спасибо, Сьюзи. Но я не могу поглощать столько жидкости.
— Гэри? — С удовольствием, — ответила та, сидя на диване между Рози и Гасом. — А потом пойду. Скотта пора кормить.
— Скотта?
Это отец Генри. Он болен.
— А… — кивнула Сьюзи. Ее крайне удивляло, что подруги поносят своих мужей и дружков, а потом готовят им и носятся с ними, как с писаной торбой. Она вышла на кухню, поставила чайник и выглянула в сад.
— Черт побери!
Сьюзи рванулась к задней двери в сад, потому что увидела, как один из приглашенных детей методично обрывает лепестки роз, которые ее отец посадил в саду в день рождения Натана.
— Генри, прекрати немедленно!
Дети, возившиеся в песочнице, подняли головы, а Генри обернулся и нахмурился.
— Иди к черту!
Сьюзи остолбенела и готова была уже ответить, но в этот момент Гэри показалась на пороге.
— Генри! Отойди оттуда! Ах ты, проказник! Как ты смеешь так разговаривать со Сьюзи? Извинись немедленно!
Но Генри молчал. Мать потащила мальчишку в дом.
— Прости. Это все потому, что его отец сейчас дома. Они часто играют вместе, вот он и понабрался всякой гадости.
Сьюзи улыбнулась, хотя ей все это мало понравилось. Отец с ума сойдет, увидев свои розы в таком состоянии! Надо будет упросить Джо привести их в порядок.
Сьюзи вернулась на кухню и заварила чай. К вопросу о наследственности. Если они не уничтожают твой сад, то пишут гадости на стенах или таскают друг друга за волосы. И это не говоря о языке!
Она никогда не вмешивалась в чужие дела, но когда услышала, как маленький мальчик называет свою сверстницу грязной потаскухой, это покоробило ее. Тем более что детям было не больше двух лет от роду.
Однако откуда-то они понабрались этой гадости. И если их родители говорят так, то неудивительно, что дети следуют их примеру. Дети обычно лучше всего усваивают именно то, чего родителям не хочется. Сьюзи отметила это про себя на будущее.
Как она заметила, лишь немногие мамаши призывали своих отпрысков к порядку. Обычно они либо не замечали их безобразного поведения, либо находили для него оправдание. «Он устал», — говорили они, если ребенок швырял содержимое своей тарелки тебе в лицо. Или: «Он хочет с ним подружиться», — если он бил своего сверстника по голове игрушкой. Но случалось, что дети преступали предел и терпение матерей иссякало. Тогда на них обрушивался родительский гнев в полном объеме.
Гас выгодно отличался от женщин, и чем больше Сьюзи общалась с ним, тем больше он правился ей. Когда малыши карабкались на лестницу на детской площадке и расстраивались из-за неудачи, он брал руководство состязанием в свои руки и успокаивал их; когда кто-то обдирал себе коленку, Гас наклеивал на нее пластырь и утешал ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100