Теперь, когда он работал по заданию правительства, то восстановил контакт с навахами, хопи и апачами Белой Горы. Это, конечно, понравилось бы Дайе. Она хотела, чтобы он признал свою принадлежность к апачам. Однако он общался с ними в силу долга службы, но никогда не обращал внимания на их образ жизни и обычаи.
Голос Осени прервал его горькие размышления.
Он напомнил себе, что у него есть задание. Именно это задание и было той причиной, по которой он взял Осень с собой.
– Я уехала, очень разочарованная и обиженная. Понимаешь, я думала, что они будут рады познакомиться со мной.
– Они не поверили, что ты член их клана? – Он знал о сомнениях Арло, но он также знал, что Арло испытывал крайне горькие чувства по поводу участи своей сестры Доры.
– Они поверили мне, но я не понимаю их молчания. В семье моего отца было совсем иначе. Там обнимались, целовались, устраивали большие праздники по каждому случаю. Я неверно поняла реакцию Большого Хозяина, потому что не знала их обычаев.
– Значит, ты уехала? – подвел он итог.
– Я была очень зла и растеряна. И кинулась скорей к семье, домой. Мои сестры думали, что я свихнулась, чтобы так огорчаться из-за родственников, которые не желали меня признавать, и которых не заботила моя судьба.
Им пришлось прервать беседу, поскольку впереди был крутой склон. Тропа сузилась, и Джесс пошел впереди, чтобы указывать путь. Пока он продвигался, ведя в поводу свою лошадь, в его голове мелькали разные предположения. Может быть, горечь и боль вызвали у нее желание наказать клан – тем, что она будет иметь дело с наркотиками? Тоже своего рода месть…
Они быстро пересекли узкий отрезок тропы, охваченные взаимным желанием продолжать разговор. Тени пересекали дно каньона. Вдалеке взвыл койот. Дайя сказала бы, что тут духи, которые присматривают за нами и охраняют нас. Но Джессу не нужны были духи. Ему были нужны крепкие ноги и острый ум… Наклон уменьшился, что позволило тропе расшириться. Впереди была, по меньшей мере, еще миля, прежде чем дорога сузится снова. Он замедлил шаг и подождал, пока Осень не догнала его.
– Эта женщина, которая посетила тебя в студенческом городке, как-то помогла тебе?
Если бы он сумел узнать, что это была за женщина, он смог бы, возможно, узнать и об участи Осени в наркобизнесе. Женщина, которая следила за Осенью, наверняка продолжала бы следить за ней и дальше, зная о ее жизни все…
– Это-то и было самое странное: я никогда ее больше не видела. Словно она никогда и не существовала.
– А ты спрашивала Большого Хозяина?
– Он утверждает, что никогда не слышал о ней. К сожалению, мне не пришло в голову спросить ее имя. Я была так поражена, что даже не уверена, поблагодарила ли ее. В самом деле – сомневаюсь, что я это сделала. Потому что в тот момент я даже не поверила ей.
– А ты поспрашивала вокруг, когда приехала сюда?
– Да, я встречалась с женщинами из клана – моими тетями и кузинами…
Ее голос смолк. Джесс постарался вспомнить какие-нибудь слухи об этом – должно же существовать какое-то объяснение! Если та женщина была стара, она могла умереть прежде, чем Осень приехала к индейцам. Она могла быть дальней родственницей, живущей за пределами резервации, и ей не обязательно было быть в контакте с Большим Хозяином. Ладно, он займется этим, когда вернется на ранчо.
Они продолжали идти теперь в полном молчании, глубоко погрузившись в свои собственные мысли. Ночные звуки отдавались эхом от крутых стен каньона, когда цикады стрекотали и древесные лягушки пели свою нежную любовную песнь. Где-то в горах, наверху, скулила стая койотов – возможно, участвуя в дележке еды. Эти звуки успокоили Джесса. Они были из его мира – знакомого и известного. За собой он слышал пофыркивание лошадей, когда они дышали тихим воздухом пустыни. Рядом с ним шла Осень. Ее шаги были уверенными, и аромат ее духов волнами разливался в ночном воздухе. На короткое мгновение он почувствовал свое близкое родство с ней и ощутил ее боль как свою собственную или даже острее.
Он хотел услышать, узнала ли Осень, что случилось с Дорой Росс. Этот вопрос был явно болезненным для Большого Хозяина и всего клана. Из разговора с Осенью он понял, что она не имела ни малейшего представления, какое осиное гнездо разворошила своим неподдельным и наивным интересом к прошлому.
В течение нескольких минут раскаяние назревало в нем: он хотел крикнуть ей, чтобы она вернулась туда, откуда пришла, чтобы не тревожила прошлое. Но нет – был другой путь. Пусть лучше он скажет ей правду. И он решился:
– Я знаю, что случилось с твоей матерью.
Осень застыла, как вкопанная. Он ощущал на себе ее пристальный изучающий взгляд.
– И ты столько молчал?
Он не винил ее за обвинение, которое прозвучало в ее голосе. Он обещал ей узнать о ее матери несколько месяцев назад. Но дела, связанные с наркобизнесом, помешали и отвлекли.
– Ты знаешь, кем была Эмма Росс?
– Моя бабушка? Она была белой школьной учительницей.
Джесс продолжил:
– Эмма Росс учила четверых детей дома, пока они не подросли. Потом она послала их в частную индейскую школу в Фениксе.
– Я это знала. Эмма умерла, когда Дора и Арло были еще там, а Томас и Ли уже окончили школу.
Он чувствовал растерянность и гнев и на какое-то мгновение посочувствовал ей. Может быть, ему не следовало вмешиваться в это дело?
– Так что же произошло? – Она не скрывала нетерпения.
Джесс понял, что Осень будет настаивать. И продолжил:
– Во время завершающего года обучения Доры у Эммы начали проявляться признаки рака. Она устроила так, чтобы Дора и Арло провели лето у друзей в Фениксе.
– А что Томас и Ли?
– Они в то время по-прежнему учились в школе права, и у них была летняя практика.
Жеребец Джесса оступился, и Джесс, чтобы дать время успокоиться животному, натянул поводья.
– Так или иначе, но семья – там, где они отдыхали – была белой. Я думаю, Дора и Арло смогли вписаться в семью. Они даже начали назначать свидания белым.
– Они оба могли вполне сойти за белых.
– Бесспорно. Дора забеременела. А когда отец… – Он помолчал, не желая причинять боль. – Твой отец, я полагаю, узнал, что Дора наполовину индианка, он бросил ее.
– Мне кажется, это неубедительно. Во всяком случае, странно. Какое значение могло иметь то, какая у нее была кровь? Он ведь уже спал с ней…
Он расслышал боль, скрытую под сарказмом.
– Не забывай, что это было в начале шестидесятых.
– Ты имеешь в виду, что тогда быть частично цветным было не в моде?
– Во всяком случае, в Аризоне. Этот штат всегда отличался консерватизмом.
– Ты знаешь, кто он?
Джесс заколебался. Он не знал имени ее отца, но то, что он знал, ранит ее еще больше…
– Дора никогда не говорила, кто отец ребенка. Она встречалась с несколькими мужчинами и ни разу не обмолвилась, кто же все-таки отец…
Ее вздох отозвался эхом в ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Голос Осени прервал его горькие размышления.
Он напомнил себе, что у него есть задание. Именно это задание и было той причиной, по которой он взял Осень с собой.
– Я уехала, очень разочарованная и обиженная. Понимаешь, я думала, что они будут рады познакомиться со мной.
– Они не поверили, что ты член их клана? – Он знал о сомнениях Арло, но он также знал, что Арло испытывал крайне горькие чувства по поводу участи своей сестры Доры.
– Они поверили мне, но я не понимаю их молчания. В семье моего отца было совсем иначе. Там обнимались, целовались, устраивали большие праздники по каждому случаю. Я неверно поняла реакцию Большого Хозяина, потому что не знала их обычаев.
– Значит, ты уехала? – подвел он итог.
– Я была очень зла и растеряна. И кинулась скорей к семье, домой. Мои сестры думали, что я свихнулась, чтобы так огорчаться из-за родственников, которые не желали меня признавать, и которых не заботила моя судьба.
Им пришлось прервать беседу, поскольку впереди был крутой склон. Тропа сузилась, и Джесс пошел впереди, чтобы указывать путь. Пока он продвигался, ведя в поводу свою лошадь, в его голове мелькали разные предположения. Может быть, горечь и боль вызвали у нее желание наказать клан – тем, что она будет иметь дело с наркотиками? Тоже своего рода месть…
Они быстро пересекли узкий отрезок тропы, охваченные взаимным желанием продолжать разговор. Тени пересекали дно каньона. Вдалеке взвыл койот. Дайя сказала бы, что тут духи, которые присматривают за нами и охраняют нас. Но Джессу не нужны были духи. Ему были нужны крепкие ноги и острый ум… Наклон уменьшился, что позволило тропе расшириться. Впереди была, по меньшей мере, еще миля, прежде чем дорога сузится снова. Он замедлил шаг и подождал, пока Осень не догнала его.
– Эта женщина, которая посетила тебя в студенческом городке, как-то помогла тебе?
Если бы он сумел узнать, что это была за женщина, он смог бы, возможно, узнать и об участи Осени в наркобизнесе. Женщина, которая следила за Осенью, наверняка продолжала бы следить за ней и дальше, зная о ее жизни все…
– Это-то и было самое странное: я никогда ее больше не видела. Словно она никогда и не существовала.
– А ты спрашивала Большого Хозяина?
– Он утверждает, что никогда не слышал о ней. К сожалению, мне не пришло в голову спросить ее имя. Я была так поражена, что даже не уверена, поблагодарила ли ее. В самом деле – сомневаюсь, что я это сделала. Потому что в тот момент я даже не поверила ей.
– А ты поспрашивала вокруг, когда приехала сюда?
– Да, я встречалась с женщинами из клана – моими тетями и кузинами…
Ее голос смолк. Джесс постарался вспомнить какие-нибудь слухи об этом – должно же существовать какое-то объяснение! Если та женщина была стара, она могла умереть прежде, чем Осень приехала к индейцам. Она могла быть дальней родственницей, живущей за пределами резервации, и ей не обязательно было быть в контакте с Большим Хозяином. Ладно, он займется этим, когда вернется на ранчо.
Они продолжали идти теперь в полном молчании, глубоко погрузившись в свои собственные мысли. Ночные звуки отдавались эхом от крутых стен каньона, когда цикады стрекотали и древесные лягушки пели свою нежную любовную песнь. Где-то в горах, наверху, скулила стая койотов – возможно, участвуя в дележке еды. Эти звуки успокоили Джесса. Они были из его мира – знакомого и известного. За собой он слышал пофыркивание лошадей, когда они дышали тихим воздухом пустыни. Рядом с ним шла Осень. Ее шаги были уверенными, и аромат ее духов волнами разливался в ночном воздухе. На короткое мгновение он почувствовал свое близкое родство с ней и ощутил ее боль как свою собственную или даже острее.
Он хотел услышать, узнала ли Осень, что случилось с Дорой Росс. Этот вопрос был явно болезненным для Большого Хозяина и всего клана. Из разговора с Осенью он понял, что она не имела ни малейшего представления, какое осиное гнездо разворошила своим неподдельным и наивным интересом к прошлому.
В течение нескольких минут раскаяние назревало в нем: он хотел крикнуть ей, чтобы она вернулась туда, откуда пришла, чтобы не тревожила прошлое. Но нет – был другой путь. Пусть лучше он скажет ей правду. И он решился:
– Я знаю, что случилось с твоей матерью.
Осень застыла, как вкопанная. Он ощущал на себе ее пристальный изучающий взгляд.
– И ты столько молчал?
Он не винил ее за обвинение, которое прозвучало в ее голосе. Он обещал ей узнать о ее матери несколько месяцев назад. Но дела, связанные с наркобизнесом, помешали и отвлекли.
– Ты знаешь, кем была Эмма Росс?
– Моя бабушка? Она была белой школьной учительницей.
Джесс продолжил:
– Эмма Росс учила четверых детей дома, пока они не подросли. Потом она послала их в частную индейскую школу в Фениксе.
– Я это знала. Эмма умерла, когда Дора и Арло были еще там, а Томас и Ли уже окончили школу.
Он чувствовал растерянность и гнев и на какое-то мгновение посочувствовал ей. Может быть, ему не следовало вмешиваться в это дело?
– Так что же произошло? – Она не скрывала нетерпения.
Джесс понял, что Осень будет настаивать. И продолжил:
– Во время завершающего года обучения Доры у Эммы начали проявляться признаки рака. Она устроила так, чтобы Дора и Арло провели лето у друзей в Фениксе.
– А что Томас и Ли?
– Они в то время по-прежнему учились в школе права, и у них была летняя практика.
Жеребец Джесса оступился, и Джесс, чтобы дать время успокоиться животному, натянул поводья.
– Так или иначе, но семья – там, где они отдыхали – была белой. Я думаю, Дора и Арло смогли вписаться в семью. Они даже начали назначать свидания белым.
– Они оба могли вполне сойти за белых.
– Бесспорно. Дора забеременела. А когда отец… – Он помолчал, не желая причинять боль. – Твой отец, я полагаю, узнал, что Дора наполовину индианка, он бросил ее.
– Мне кажется, это неубедительно. Во всяком случае, странно. Какое значение могло иметь то, какая у нее была кровь? Он ведь уже спал с ней…
Он расслышал боль, скрытую под сарказмом.
– Не забывай, что это было в начале шестидесятых.
– Ты имеешь в виду, что тогда быть частично цветным было не в моде?
– Во всяком случае, в Аризоне. Этот штат всегда отличался консерватизмом.
– Ты знаешь, кто он?
Джесс заколебался. Он не знал имени ее отца, но то, что он знал, ранит ее еще больше…
– Дора никогда не говорила, кто отец ребенка. Она встречалась с несколькими мужчинами и ни разу не обмолвилась, кто же все-таки отец…
Ее вздох отозвался эхом в ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86