– Хорошо играешь. – Голос Джесса звучал спокойно, словно музыка успокаивала и его. – Ты играешь то, чему научил тебя я.
Интересно, напомнила ли ему мелодия о прошлом? Возможно, именно поэтому она и начала играть на флейте. У Джесса была своя флейта, которую ему когда-то подарила его бабушка-индианка из племени апачей, и он играл Осени песни каждый вечер перед тем, как наступала их ночь любви.
– Ты по-прежнему играешь лучше меня. – Она склонилась к нему и протянула флейту. – Вот. Теперь твоя очередь.
Он помедлил, но она продолжала протягивать ему инструмент. Интересно, понимает ли он, что она предлагает ему свое сердце? Наконец он сел и взял инструмент. По его быстрому резкому движению легко было понять, насколько он напряжен. Когда его пальцы коснулись ее руки, он замер.
На крошечном расстоянии между ними ощущалось огромное напряжение. Она слышала его неровное дыхание.
– Почему, Джесс? – Ее шепот нарушил тишину. – Что произошло с нами?
Его тело напряглось. Она видела очертания его фигуры, резко выделявшейся в лунном свете.
– Я мог бы задать тебе этот же вопрос. – Его слова прозвучали так, словно он злился на нее.
– Но ведь не я положила конец нашим отношениям. Я еще целый месяц оставалась в лагере. Это ты перестал приходить.
Прежде чем она продолжила свои возражения, он начал играть на флейте. Она не хотела поддаваться нежным звукам, не желая прерывать разговор. Память воскрешала ночи под звездами, когда он играл песни любви. А мелодия сегодняшнего вечера была неприкаянной и печальной.
Когда он кончил играть, она заговорила.
– Ты никогда раньше не играл эту мелодию.
– Она напоминает мне слишком о многом.
Осень села прямо. Она поняла.
– Мария. Ты по-прежнему любишь ее… – Он когда-то говорил ей, что был помолвлен.
Он положил флейту.
– Она всегда будет здесь. – Он постучал по груди. – Здесь. В моем сердце.
Понимая всю тщетность соперничества с тенью, Осень облокотилась о стену.
– Прошли годы, Джесс. Ты не можешь жить прошлым.
– Неужели ты думаешь, что я не понимаю этого? – В его голосе звучала боль. – Я готов все изменить – и вернуться к нормальной жизни. Но я дал клятву Марии.
Она закрыла глаза. Она поняла: он нуждался в помощи.
– Что с ней случилось? Ты можешь рассказать?
Несколько минут он сидел молча. Осень безмолвно молила о том, чтобы он доверился ей.
– Она была сестрой Энрике. Ты говорил мне об этом.
Глубоко вздохнув, он заговорил:
– Да. Она была моложе нас с Энрике. Я любил ее многие годы, но никогда никому не говорил об этом. Я хотел дождаться, пока Мария вырастет, чтобы быть уверенным, что она на самом деле любит меня, а не просто страстно влюблена.
– Наверняка она любила тебя, Джесс. И какая бы женщина не полюбила?
– Я просил ее выйти за меня замуж после того, как пришел из армии. Она тогда училась в колледже.
По его голосу Осень поняла, что он улыбается. И постаралась побороть непрошеную ревность. Месяц мы провели вместе. Сколько же они были с Джессом?
– Потом мне пришлось вернуться на ранчо – из-за дел и отца.
Теперь в его голосе звучала горечь, но Осень не стала его прерывать.
– Тогда-то это и случилось.
Он наклонил голову, опершись спиной о стену, и замолчал. Осень ждала, пока он не начал подносить к губам флейту. Она протянула руку и остановила его.
– Говори.
Мускулы его руки напряглись, давая ей понять, какая волна эмоций охватила его. Она отдернула руку.
– Я должна это знать, – сказала она ему.
– Возможно, что это так.
Он неожиданно повернулся, вглядываясь в ее лицо, но она молчала. Она испытывала неловкость, сама не зная, почему.
– Она была красива и невинна, – продолжал он с усилием. – Ее никогда не касались темные стороны действительности. Семья оберегала ее.
Осень закрыла глаза, вспоминая, как Дони и Майк ее защищали.
– У нее был белый жеребец. Никто, кроме нее, не мог на нем ездить. Понимаешь, она умела найти подход к животным.
Осень удержалась от комментариев, чувствуя, что ему необходимо снять с себя все бремя воспоминаний, прежде чем он сможет перейти к страшной правде.
– Может быть, именно поэтому она стала единственной женщиной, которая сумела приручить и меня. Я был диким и безрассудным. Но она могла успокоить меня одной улыбкой.
И снова Осени пришлось подавить в себе чувство ревности, когда она пыталась представить себе Джесса юношей. Трудно было поверить, что сильный и рассудительный человек, каким знала его она, был когда-то безрассудным юнцом.
Речь его, вначале звучавшая бессвязно, стала более четкой; он жестко выговаривал слова, и она поняла, что подошел конец истории, которую ей необходимо было услышать.
– Она поехала верхом в горы. Их ранчо расположено на границе, и она подъехала слишком близко. – Для убедительности Джесс похлопал себя по бедру.
– Слишком близко к чему?
– К бандитам-наркоманам, переправляющим кокаин.
История обещала быть ужасающей. Она понимала больше по его голосу, чем из весьма скромных своих познаний людей этого порочного круга, которые занимались наркотиками. Этими историями изобиловали почти все страны, в которых она жила.
– Она верила каждому. Я могу представить, как она подъехала к ним. Возможно, она спросила, не нужно ли им что-нибудь…
Осень скорее почувствовала, чем увидела, как он содрогнулся. Она было протянула к нему руку, но опустила ее обратно на колени, едва он начал говорить.
– У нее не было шанса избежать расправы. Сначала они ее изнасиловали, а потом изувечили. Энрике нашел ее, брошенную умирать медленной смертью, в пустыне.
Невольный крик слетел с ее губ, когда она услышала представший перед ее мысленным взором финал трагедии. Она могла ревновать чувства Джесса к Марии, но она никогда бы не пожелала зла девушке, не говоря уж о таком жестоком конце.
Тяжелая тишина повисла после того, как Джесс закончил свой рассказ. Вопросы стаей проносились в ее голове, но сейчас было не время задавать их. Позже она сможет выяснить, нашли ли убийц. А сейчас ей обязательно нужно было знать, закрыто ли его сердце для любви после смерти Марии.
– Джесс, с тех пор прошло много лет.
– Неужели история, которую я только что рассказал, ни о чем тебе не говорит?
Нет, она не поняла, о чем ей должна была сказать эта история, также как и не поняла, почему он говорил так, словно она виновата в чем-то.
– Не закрывай свое сердце для любви из-за того, что случилось прежде. Оставь это в прошлом.
– Ты говоришь мне о том, что я снова должен любить? – Недоверие прозвучало в его голосе.
– Я не могу говорить кому-то, любить ему или нет, – любовь или есть, или же ее нет…
Через вход пещеры вливался широкой полосой голубоватый лунный свет. Ее взгляд встретился с его взглядом и попал в ловушку. Теперь она не могла слышать шум отчаянно бившейся о скалу воды из-за прерывисто бившегося в груди сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86