— А вы подбрасываете ей крохи информации.
Небриха кивнул и провел рукой по лицу:
— Наживка. Я хотел узнать, насколько хорошо она информирована. Вы не обратили внимания, что Вандерверф обладает огромными знаниями? Мне потребовалось сорок лет, чтобы так продвинуться.
— Вы сейчас подумали об адамитах.
— И о них тоже. И о Якобе ван Алмагине. Что за тайну хотел открыть нам патер Берле? Нужно еще раз спросить его об этом.
Антонио де Небриха тяжело вздохнул. Кайе чувствовал, что коллега борется с собой. Пригласить патера к себе, чтобы расспросить его, весьма рискованно — ведь он может окончательно уничтожить картину.
В этот миг раздался сигнал передатчика. Кайе вздрогнул и потянулся к уху. Тут же вынул микрофон, чтобы коллега тоже мог слушать, и подозвал его к себе. Голос на другом конце провода звучал тихо и искаженно:
— Сеньор Кайе, поступил звонок из комиссариата, они посылают к нам комиссара Риверу.
— Зачем?
— Следить за порядком.
— Хорошо, впустите. Проверьте удостоверение и лично приведите его ко мне.
— Слушаюсь, сеньор.
— Хорошо.
Кайе нахмурился:
— С чего бы это? Уловка страховой компании? Теперь придется принимать гостя. Вообще-то это дело руководства музея. Я просто реставратор.
Последние слова Кайе пробурчал совсем тихо. Неожиданно он поднял голову и кивнул Небрихе, который уже собирался уйти:
— Останьтесь, Антонио. Еще один вопрос. Меня весьма интригует то обстоятельство, что прежде я никогда не встречал имени Петрониуса Ориса. Я просмотрел разные справочники. Ничего. Если утверждения Берле верны, у этого художника были собственные произведения. Вы что-нибудь о нем знаете?
— Нет, никогда о нем не слышал. Впрочем, тут нет ничего необычного. Школы живописи поставляли специалистов, которые овладевали такими тонкостями, как складки платья или растения, рисовали задний план или архитектуру. Это экономило время, и художник мог сосредоточиться на другом. Чаще всего ученики и их помощники оставались неизвестными. Возможно, мастер Босх использовал Петрониуса Ориса именно для таких работ, а когда подмастерье покинул его мастерскую, он продолжал делать то же самое у других художников, и о нем ничего больше не слышали.
Кайе слушал внимательно. Тот факт, что Петрониус Орис бесследно исчез в анналах истории, беспокоил его. Он должен был оставить след в истории искусства, даже если стал жертвой инквизитора. Но тогда не было бы рукописи. С другой стороны, вообще нельзя быть уверенным, что вся история — не игра воображения сумасшедшего патера.
— Петрониус Орис писал портреты, Антонио.
— Или его использовали для других работ. Я часто думаю о том, что необузданная фантазия «Сада наслаждений» требовала усилий нескольких мастеров. Возможно, Орис поставлял идеи для картины. Возможно, некоторые образы созданы не Босхом, а подмастерьем. Поставщик кошмаров!
— Слишком много всяких «возможно», — прервал друга Кайе. — По-моему, мы снова гадаем на кофейной гуще. С таким же успехом я мог бы прочесть роман.
— Возможно, — проговорил Небриха, сорвал листок со стены и вышел из мастерской.
Кайе решил встретить комиссара. Кроме того, он хотел еще раз взглянуть на картину. Знак Венеры — прямо в центре ада?
II
Кайе вошел в мастерскую и застыл на пороге. Перед «Садом наслаждений» кто-то стоял. Реставратор не сразу узнал Грит.
— Грит! Как ты вошла сюда? Что ты здесь делаешь?
Женщина обернулась и с улыбкой показала пропуск, на котором красовалась ее фотография.
— У меня есть специальное разрешение руководства музея.
Кайе не находил слов.
— Я говорила вам, что смогу быть полезной, если патер Берле действительно прорвется к картине. Возможно, мне удастся удержать его от совершения преступления.
Женщина улыбалась слишком приветливо и широко. Кайе молчал — ведь раньше сюда мог пройти лишь тот, о ком реставратор договорился с руководством музея. Кайе по радио спросил охрану, проверяли ли они Грит Вандерверф.
Грит, казалось, не слышала вопроса. Она повернулась к картине.
— Разве не восхитительно? Райский сад! Люди в нем и то, как они резвятся и излучают восторг… Над картиной витает дух довольства и радости.
Грит взяла Кайе под руку, но тот по-прежнему молчал.
— Не будь глупым, Михаэль. Если бы я попросила тебя, ты бы ответил отказом. Ведь так?
Реставратор кивнул, не в силах противиться. Однако в нем зрел гнев: Грит открыто соблазняла его.
— Я хочу кое-что прояснить: пока патер Берле на свободе, здесь никто не должен находиться, кроме меня и Небрихи!
— О, ты превратился в охранника. Это что, продвижение по службе?
В Кайе все кипело. Ирония Грит Вандерверф переполнила чашу терпения реставратора. Голос его стал резким.
— Ты что, думаешь, я влюбленный идиот и меня легко обвести вокруг пальца? Речь идет о большем, чем твои соблазнительные формы. Черт побери, ты не могла придумать ничего лучшего, чем подрывать предпринятые мной меры безопасности?
Грит отпустила руку Кайе и испуганно посмотрела на него:
— Что с тобой?
— Что со мной, что со мной! — Голос Кайе срывался. Он попытался взять себя в руки и принялся ходить взад-вперед. — Кто-то пытается уничтожить картину, которую я считаю гениальной, а ты смеешься надо мной. Ты можешь хоть на минуту подумать о шедевре Босха, а не своем психологическом бреде?
— Лучше бы тебе взять свои слова обратно! — прошипела Грит и, повернувшись, направилась к выходу.
Кайе и сам испугался. Он уже сожалел о приступе гнева. Пока Грит Вандерверф двигалась к выходу, реставратор раздумывал, не извиниться ли ему.
Грит остановилась.
— Я пришла, чтобы рассказать тебе, что меня озадачивает в картине. Или ты ничего не хочешь услышать?
В ее голосе звучало упрямство.
— Извини, погорячился, — пробормотал Кайе. — Что ты хотела рассказать?
Грит отпустила ручку двери и остановилась, не поворачиваясь к нему.
— Это тебя не интересует!
— Конечно, интересует. Не злись. Когда я неожиданно увидел тебя здесь, у меня сдали нервы.
Кайе подошел к женщине ближе. Одна мысль не давала ему покоя: чего она хочет от него?
Грит сделала шаг вперед. Остановилась, закрыла глаза.
Кайе поперхнулся — Грит требовала поцелуя. В конце концов он сдался. Но ее губы были холодны и сухи. Когда все закончилось, Грит как бы между прочим спросила:
— Вы что-нибудь обнаружили на третьей части картины? Небриха темнит. По-моему, он не переносит меня.
— Ты ошибаешься, — солгал Кайе, вспомнив о предостережениях Небрихи. Ему было интересно, почему Грит появилась здесь, а не в кабинете. — Похоже, других открытий не будет.
— Жаль. — Грит поджала губы. — Я бы хотела присутствовать при расшифровке этой тайны.
— О какой тайне ты говоришь? И что собиралась рассказать мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83