Якудза, который должен был нанести Фицдуэйну первый, решающий удар, носил имя Миками и был закаленным в боях, очень крепким мужчиной тридцати восьми лет. Он занял позицию в десятке шагов позади гайдзина. По команде оябуна он должен был выхватить спрятанный под дождевиком меч, пробежать вперед и ударить. Всем ударам Миками предпочитал сильный диагональный удар сверху вниз и справа налево. В данном случае клинок должен был перерубить шею жертвы справа и войти глубоко в тело, рассечь позвоночник и большинство жизненно важных органов. Опытный мастер, имей он в своем распоряжении действительно качественный клинок старинной работы, мог бы рассечь тело пополам.
В данном случае Миками на это не рассчитывал. Он был достаточно умел в обращении с мечом, но увы — его катана был всего лишь современной и не слишком качественной репродукцией древнего оружия. Эти мечи тоже были острыми, как бритвы, и смертельно опасными, однако они не обладали такими же свойствами и мощью, какими славились выдающиеся шедевры старых мастеров. Они убивали, но и только.
Фицдуэйн, относившийся к своему телу с повышенным вниманием с тех пор, как ему продырявили грудь и прострелили ногу, посвятил немало времени размышлениям о том, как лучше всего избежать опасности. Самым лучшим решением было оставаться под охраной в закрытом помещении. К сожалению, этот способ никуда не годился во всех других отношениях и напоминал Фицдуэйну сидение в тюрьме. Хьюго поэтому остановился на другом варианте — действовать непредсказуемо и выработать в себе постоянную настороженность и высокую чувствительность к опасности. Выходя из отеля, он решил быть предельно внимательным и доверять своей интуиции. Кроме того, еще будучи в Ирландии, он много учился и без конца тренировался.
Цель, к которой Фицдуэйн стремился, заключалась в том, чтобы никогда — никогда! — не ослаблять бдительности. Даже думая о чем-нибудь постороннем, он должен был заставить свое подсознание следить за всем необычным и несуразным, за каждой незаметной малостью, которая всегда предваряет серьезную опасность. Теперь он мог с гордостью сказать, что подготовка не прошла даром и что он добился значительных успехов в том, чтобы предвидеть всякие неожиданности.
Поскольку было воскресенье и шел дождь, на улице было немного народа, и Фицдуэйн имел возможность двигаться так, как он тренировался — следя за тем, чтобы в непосредственной близости, ни спереди, ни сзади, не было никого, кто мог бы оказаться опасен. Это была концепция обороняемого пространства, которой человек выучился за столетия борьбы за свое существование. В случае Фицдуэйна осознание этой пространственной зоны было постоянным и очень отчетливым. Если бы кто-то попытался подойти к нему ближе, он сразу же обратил бы на это внимание. Если бы в это пространство вторглось что-то необычное, он был готов мгновенно отреагировать.
Фицдуэйн шел довольно быстро, поэтому он сразу обратил внимание на двух человек в длинных дождевиках, которые обогнали его словно в великой спешке, а затем снова замедлили шаг, несмотря на довольно сильный дождь. Теперь они опережали его всего лишь на каких-нибудь десять Ярдов, и в их внешности было что-то странное, но что именно — Фицдуэйн понял не сразу.
Стараясь действовать как можно незаметнее, Фицдуэйн посмотрел направо, в сторону парапета ограждения, чтобы удостовериться в том, что с этой стороны ему ничего не угрожает. Затем, прикрываясь зонтиком, он обернулся назад.
Его как холодной водой окатило. Двое полицейских телохранителей были сзади, на расстоянии двух дюжин шагов, однако между ними и Фицдуэйном появились двое незнакомцев, очень похожих на тех, что его обогнали. Это разумеется, могло ничего не значить — и те, и другие были одеты как раз по погоде, если не считать темных очков. Солнцезащитные очки в дождь можно было нацепить исключительно из крайнего тщеславия — настолько необычно это выглядело, — однако чужое тщеславие угрожало Фицдуэйну меньше всего.
Двигаясь на порядочном расстоянии позади Фицдуэйна, оябун с удовлетворением наблюдал, как его люди берут свою жертву “в клещи”. Вся процессия двигалась вниз по холму, так что когда Миками ринется в атаку, на его стороне будут не только сила, но и инерция разбега. Нанеся один страшный удар, он бросит меч и плащ и нырнет в метро.
Для того чтобы смерть настигла гайдзина наверняка — а Китано-сан очень на этом настаивал, — второй якудза должен был нанести лежащей жертве еще один удар, отрубить ей голову и последовать примеру Миками. Двойка, обогнавшая жертву, блокировала ей пути к отступлению, если вдруг что-то случится не по плану.
Между тем вдали показалась станция метро Куданшита. Нужно было действовать, потому что как раз между ними и станцией находился полицейский пост. К счастью, двери и окна поста выходили на другую сторону.
Сержант Ога был опытным сорокалетним полицейским. Лет десять назад он даже прошел подготовку по специальности телохранителя. К сожалению, он мало что помнил из того, чему их учили. Токио был удивительно благополучным и тихим городом, так что когда ему случалось охранять какую-нибудь важную шишку, он даже на минуту не мог представить себе, что тот подвергается реальной, а не выдуманной опасности. За всю свою службу он ни разу не охранял человека, которому на самом деле что-то угрожало, если не принимать в расчет одного политика, которого только что сместили с поста. Но эти продажные свиньи, бесспорно, заслуживали, чтобы жизнь их наконец-то перестала быть безоблачной и спокойной.
Ога слышал, что этот гайдзин, Фицдуэйн-сан, подвергся нападению террористов у себя на родине, однако он связывал это исключительно с деятельностью Ирландской революционной армии. Об этой экстремистской организации было известно всем; как и о том, что Ирландия постоянно находится в состоянии гражданской войны. По телевидению довольно часто передавали репортажи о взрывах и перестрелках. Все это продолжалось вот уже лет двадцать, и сержант Ога искренне считал, что это — самый странный способ руководить государством. Но Ирландия была далеко, а в Токио никто никогда не видел боевиков ИРА. Даже те немногочисленные японские террористы, которые в Японии все-таки были, предпочитали действовать где-то на Ближнем Востоке — так, во всяком случае, считал Ога. В Японии все было благополучно, тем более что многочисленную полицию поддерживало законопослушное население. Якудза, правда, являлись досадным исключением из этого правила, но они были превосходно организованы и дисциплинированны и не позволяли себе нарушать законы по мелочам. Иными словами, все было именно так, как должно было быть. Никто не хотел, чтобы преступники носились по улице с пистолетами и палили во все стороны, как в Америке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166