Я пару раз ловила его, и на этом мое всепрощение кончилось. Сжимать тебе больную руку — это как раз в его духе. Я не могла тронуться, пока он держал тебя. С тобой все в порядке?
— Да.
— А у тебя есть девушка, малыш?
— «Девушка» — это не то слово. Достаточно серьезно, но и «невеста» тоже не подойдет.
— А, понятно. Ну, тогда, наверное, тебе не пригодится мой совет, но все-таки не предавай слишком большого значения мимолетному. На любви жизнь не построишь.
— А Макс так не считает. Он говорит, когда встречаешь кого-то — берешь его за руку и ни за что не отпускаешь.
— Ох! — пробормотала Сэм, включая двигатель. — Зна-а-а-а-ачит, Макс женат?
— Был. Его жена погибла в автомобильной катастрофе. Он считает, что каждую секунду нужно делать все, что в твоих силах, потому что никогда не знаешь, когда жизнь кончится.
Сэм с облегчением вздохнула и выехала со стоянки.
— Ну, любовь — это хорошее начало, но из-за нее можно не разглядеть чудовища за красивой оболочкой. Люди редко представляют собой то, чем кажутся на первый взгляд.
А что, если под твоей оболочкой тоже скрывается чудовище? — подумал Укия, вспоминая слова Индиго «если мы поженимся». Она что, представила, какой будет жизнь с ним, и начала колебаться? Мог ли он винить ее?
— Надо было давно тебя спросить… — Сэм продолжала, несмотря на явную невнимательность Укии. — Ничего, что ты ел сразу же после операции в брюшной полости?
— А ты слышала о ней?
— Это очень маленький город, а я люблю совать нос в дела других людей. Что, черт побери, произошло? И почему Брыкающийся Олень так много шумел по этому поводу?
— Хм-м. — Укия даже не знал, что ответить. — Объяснить очень сложно. Нельзя как-нибудь потом?
Сэм откинула голову и громко рассмеялась.
— Да ладно тебе, это же очень интересно, особенно если у Брыкающегося Оленя появились навязчивые идеи.
— Брыкающийся Олень беспокоится, потому что я хочу найти его деда.
Сэм перестала смеяться.
— Джесса Брыкающегося Оленя?
— Да. Мне бы хотелось поговорить с ним. Не знаешь, как это сделать?
— А-а!
— Что?
— То, что произошло в четверг. Ты поехал повидать Джесса Брыкающегося Оленя, а вместо него наткнулся на огромного и свирепого шерифа.
— Ага. А Джесс по-прежнему живет на ранчо?
— Это относится к делу Крэйнака?
— Нет, — признался Укия и неловко поерзал в кресле. Бойскауты не научили частного детектива лгать и изворачиваться. — Пару лет назад один клиент из Питтсбурга нанял Макса, чтобы установить личность Джона Доу (Джон Доу — так в американском судопроизводстве определяется понятие «неизвестный» в отношении либо неопознанного тела, либо человека, не способного по тем или иным причинам идентифицировать себя. — Примеч. ред. ). Следы привели в Пендлтон, и здесь же они оборвались. Вспыли кое-какие сведения, и поэтому мы думаем, что Джон Доу и мальчик Брыкающихся Оленей — одно и то же лицо. Но шериф не позволил нам поговорить с дедом.
— Мальчик-волк из Уматиллы обнаружился в Питтсбурге? Это что-то новенькое. А этот Джон Доу еще жив или с нами общаются наследники, если так можно выразиться?
— Он жив.
— А что, черт подери, он делает в Питтсбурге?
— Его поймали, когда он еще бегал дикарем, и усыновили. Родители пытались установить, кто он, а когда ничего не получилось, скрыли существование мальчика от властей. Они считают, что дикий ребенок не получит достаточно любви и заботы в государственном учреждении.
Вот теперь бойскауты могут им гордиться. Укия не сказал ни единого слова лжи.
— И?
— И что?
— Ну, это произошло в тридцатые годы. А чем теперь занимается мальчик-волк? Умеет ли говорить? Он живет в доме престарелых? Или бегает голым по лесам Пенсильвании? А может, он миллионер?
Укия лихорадочно пытался подобрать подходящий ответ.
— Совершенно не важно, чем он занимается, раз уж я все равно не могу поговорить с Джессом.
Сэм несколько раз пощелкала языком, а после проговорила:
— Сестра Джареда, Кэссиди, недавно купила магазин скобяных товаров Циммермана. Не факт, что она заговорит с тобой, но выслушать выслушает.
— Надеюсь, она не вышвырнет за дверь раненого человека.
— Или снова в него выстрелит. — Сэм улыбнулась.
— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Укия.
— Всего лишь хочу сказать, что у Джареда Брыкающегося Оленя алиби-то хорошее, но по району разгуливают еще человек пятнадцать Брыкающихся Оленей. Всем известно, что эта семья очень не любит, когда заявляются всякие «волшебные мальчики». Судя по всему, Джареду все это нравится меньше всех, и, наверное, он сообщил что-то сестре, кузену или дяде. И теперь они все тревожно ожидают.
— Пятнадцать? Но в телефонной книге есть только имя Джареда.
Она рассмеялась.
— Их номера не записаны. А теперь скажи мне, почему твой партнер решился на операцию на месте?
— Мне нужно подумать.
Сэм беспокойно нахмурилась и, когда повернули на Мэйн-стрит, передернула плечами.
— Ты мой должник, Орегон. Помни об этом. Ты мой должник.
ГЛАВА 6
Четверг. 26 августа 2004 года
Скобяная лавка Циммермана. Пендлтон, Орегон
Магазинчик Циммермана плотно зажат между домами на Мэйн-стрит, с местом для парковки плохо, поэтому Сэм остановилась прямо перед дверью.
— Сзади есть стоянка, но она в отвратительном состоянии. Так что иди вперед, а я догоню.
Укия осторожно вылез, и машина отъехала. На витринах лавки виднелись разнообразные инструменты, к ним прилагались краткие аннотации. Колокольчик над подъездом звякнул, когда гость открыл дверь и прошел внутрь, но звук этот, похоже, остался неуслышанным из-за царящего внутри шума. Все стены магазинчика были увешаны инструментами и хозяйственными принадлежностями, внимание тут же привлекала прикрепленная к колонне большая лосиная голова, которая с явным недоверием поглядывала на посетителей.
Источник грохота находился где-то в подсобных помещениях, и Укия, прихрамывая, направился туда. Из одной из ниш за кассовым аппаратом доносился говор — там собрались четверо индейцев в голубых джинсах, футболках и кепках. Старшему на вид было лет семьдесят, а младшему не больше двадцати. Они приветствовали незнакомца кивками и с любопытством разглядывали его.
Шум исходил из старого аппарата по продаже газировки; он трещал и рычал и каждую секунду готов был разлететься на куски. Запах горячей смазки смешивался с тяжелым дурманом свежей кедровой смолы.
— Выключи его! Выключи! — прокричал мужчина, перегибаясь через стойку. — Плюнь на него, он сломался.
— Нет, Лу, еще работает. — Женский голос донесся, казалось, из недр аппарата.
— Пора купить новый, Кэссиди, — продолжал агитацию Лу.
— Ничего подобного, — перекричала шум Кэссиди.
Старший из мужчин покачал головой:
— Она не выбросит его, потому что так поступил бы белый человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Да.
— А у тебя есть девушка, малыш?
— «Девушка» — это не то слово. Достаточно серьезно, но и «невеста» тоже не подойдет.
— А, понятно. Ну, тогда, наверное, тебе не пригодится мой совет, но все-таки не предавай слишком большого значения мимолетному. На любви жизнь не построишь.
— А Макс так не считает. Он говорит, когда встречаешь кого-то — берешь его за руку и ни за что не отпускаешь.
— Ох! — пробормотала Сэм, включая двигатель. — Зна-а-а-а-ачит, Макс женат?
— Был. Его жена погибла в автомобильной катастрофе. Он считает, что каждую секунду нужно делать все, что в твоих силах, потому что никогда не знаешь, когда жизнь кончится.
Сэм с облегчением вздохнула и выехала со стоянки.
— Ну, любовь — это хорошее начало, но из-за нее можно не разглядеть чудовища за красивой оболочкой. Люди редко представляют собой то, чем кажутся на первый взгляд.
А что, если под твоей оболочкой тоже скрывается чудовище? — подумал Укия, вспоминая слова Индиго «если мы поженимся». Она что, представила, какой будет жизнь с ним, и начала колебаться? Мог ли он винить ее?
— Надо было давно тебя спросить… — Сэм продолжала, несмотря на явную невнимательность Укии. — Ничего, что ты ел сразу же после операции в брюшной полости?
— А ты слышала о ней?
— Это очень маленький город, а я люблю совать нос в дела других людей. Что, черт побери, произошло? И почему Брыкающийся Олень так много шумел по этому поводу?
— Хм-м. — Укия даже не знал, что ответить. — Объяснить очень сложно. Нельзя как-нибудь потом?
Сэм откинула голову и громко рассмеялась.
— Да ладно тебе, это же очень интересно, особенно если у Брыкающегося Оленя появились навязчивые идеи.
— Брыкающийся Олень беспокоится, потому что я хочу найти его деда.
Сэм перестала смеяться.
— Джесса Брыкающегося Оленя?
— Да. Мне бы хотелось поговорить с ним. Не знаешь, как это сделать?
— А-а!
— Что?
— То, что произошло в четверг. Ты поехал повидать Джесса Брыкающегося Оленя, а вместо него наткнулся на огромного и свирепого шерифа.
— Ага. А Джесс по-прежнему живет на ранчо?
— Это относится к делу Крэйнака?
— Нет, — признался Укия и неловко поерзал в кресле. Бойскауты не научили частного детектива лгать и изворачиваться. — Пару лет назад один клиент из Питтсбурга нанял Макса, чтобы установить личность Джона Доу (Джон Доу — так в американском судопроизводстве определяется понятие «неизвестный» в отношении либо неопознанного тела, либо человека, не способного по тем или иным причинам идентифицировать себя. — Примеч. ред. ). Следы привели в Пендлтон, и здесь же они оборвались. Вспыли кое-какие сведения, и поэтому мы думаем, что Джон Доу и мальчик Брыкающихся Оленей — одно и то же лицо. Но шериф не позволил нам поговорить с дедом.
— Мальчик-волк из Уматиллы обнаружился в Питтсбурге? Это что-то новенькое. А этот Джон Доу еще жив или с нами общаются наследники, если так можно выразиться?
— Он жив.
— А что, черт подери, он делает в Питтсбурге?
— Его поймали, когда он еще бегал дикарем, и усыновили. Родители пытались установить, кто он, а когда ничего не получилось, скрыли существование мальчика от властей. Они считают, что дикий ребенок не получит достаточно любви и заботы в государственном учреждении.
Вот теперь бойскауты могут им гордиться. Укия не сказал ни единого слова лжи.
— И?
— И что?
— Ну, это произошло в тридцатые годы. А чем теперь занимается мальчик-волк? Умеет ли говорить? Он живет в доме престарелых? Или бегает голым по лесам Пенсильвании? А может, он миллионер?
Укия лихорадочно пытался подобрать подходящий ответ.
— Совершенно не важно, чем он занимается, раз уж я все равно не могу поговорить с Джессом.
Сэм несколько раз пощелкала языком, а после проговорила:
— Сестра Джареда, Кэссиди, недавно купила магазин скобяных товаров Циммермана. Не факт, что она заговорит с тобой, но выслушать выслушает.
— Надеюсь, она не вышвырнет за дверь раненого человека.
— Или снова в него выстрелит. — Сэм улыбнулась.
— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Укия.
— Всего лишь хочу сказать, что у Джареда Брыкающегося Оленя алиби-то хорошее, но по району разгуливают еще человек пятнадцать Брыкающихся Оленей. Всем известно, что эта семья очень не любит, когда заявляются всякие «волшебные мальчики». Судя по всему, Джареду все это нравится меньше всех, и, наверное, он сообщил что-то сестре, кузену или дяде. И теперь они все тревожно ожидают.
— Пятнадцать? Но в телефонной книге есть только имя Джареда.
Она рассмеялась.
— Их номера не записаны. А теперь скажи мне, почему твой партнер решился на операцию на месте?
— Мне нужно подумать.
Сэм беспокойно нахмурилась и, когда повернули на Мэйн-стрит, передернула плечами.
— Ты мой должник, Орегон. Помни об этом. Ты мой должник.
ГЛАВА 6
Четверг. 26 августа 2004 года
Скобяная лавка Циммермана. Пендлтон, Орегон
Магазинчик Циммермана плотно зажат между домами на Мэйн-стрит, с местом для парковки плохо, поэтому Сэм остановилась прямо перед дверью.
— Сзади есть стоянка, но она в отвратительном состоянии. Так что иди вперед, а я догоню.
Укия осторожно вылез, и машина отъехала. На витринах лавки виднелись разнообразные инструменты, к ним прилагались краткие аннотации. Колокольчик над подъездом звякнул, когда гость открыл дверь и прошел внутрь, но звук этот, похоже, остался неуслышанным из-за царящего внутри шума. Все стены магазинчика были увешаны инструментами и хозяйственными принадлежностями, внимание тут же привлекала прикрепленная к колонне большая лосиная голова, которая с явным недоверием поглядывала на посетителей.
Источник грохота находился где-то в подсобных помещениях, и Укия, прихрамывая, направился туда. Из одной из ниш за кассовым аппаратом доносился говор — там собрались четверо индейцев в голубых джинсах, футболках и кепках. Старшему на вид было лет семьдесят, а младшему не больше двадцати. Они приветствовали незнакомца кивками и с любопытством разглядывали его.
Шум исходил из старого аппарата по продаже газировки; он трещал и рычал и каждую секунду готов был разлететься на куски. Запах горячей смазки смешивался с тяжелым дурманом свежей кедровой смолы.
— Выключи его! Выключи! — прокричал мужчина, перегибаясь через стойку. — Плюнь на него, он сломался.
— Нет, Лу, еще работает. — Женский голос донесся, казалось, из недр аппарата.
— Пора купить новый, Кэссиди, — продолжал агитацию Лу.
— Ничего подобного, — перекричала шум Кэссиди.
Старший из мужчин покачал головой:
— Она не выбросит его, потому что так поступил бы белый человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85