— А зачем вообще они нам нужны? — Сэм пыталась понять. — Ты ведь не помнишь, так? А почему тогда они помнят?
— Вполне возможно, что я только часть Волшебного Мальчика. — Укия очень старательно подбирал слова. — Например, кусок ноги или голова. Неизвестно, что со мной происходило с момента его смерти до того, как я оказался в волчьей стае. Я мог бы лет пятьдесят просуществовать в виде двух кроликов, пока они не встретились и не слились в нечто достаточно большое, из которого потом сформировался человеческий ребенок.
Сэм прижала ладонь к губам.
— Все это та-а-ак странно.
— Когда я стал человеком, произошли изменения в способе хранения информации в организме. Сначала было достаточно клеток, чтобы превратиться во взрослую птицу, белку или рыбину. Но когда клетки захотели принять форму человека, их хватило только на организм ребенка. А поскольку я производитель, то должен был достичь полового созревания.
— И как у Киттаннинга, — вставил Макс, — твои воспоминания о «старом» пропадали по мере того, как ты рос.
Укия кивнул.
— Честно говоря, я очень рад, что мутация моего отца именно таким образом сказалась на Киттаннинге. Но самому мне хотелось бы сохранить воспоминания о прошлом.
— А каких животных нам нужно искать? — поинтересовался Джаред, уже готовый к выполнению задания.
Укия беспомощно развел руками.
— Любых. Мышей. Змей. Сусликов. Собак. Кошек.
Сэм посмотрела на юношу и покачала головой:
— Когда я вижу тебя, мне кажется, ты просто милый малыш. Я просто не могу поверить твоим словам.
— Он хороший парень, — усмехнулся Макс. — У каждого свои тараканы в голове. У него они просто более странные, чем у нормальных людей.
А вот Джареду было наплевать на все, кроме спасения Зои.
— Ты уверен, что потерянные части помнят что-то?
— Нет, — честно признался Укия. — Они, конечно, не могли сохранить все воспоминания Волшебного Мальчика. Все зависит от того, что произошло с этой группой после смерти. Чем меньше ранений и изменений она переживет, тем больше будет сведений.
— А эти инопланетные кошки и собаки, — поинтересовалась Сэм. — Они выглядят так же, как и обычные?
Укия неопределенно взмахнул рукой.
— Наверное, они черного цвета. И конечно, должны жить долго и никогда не болеть.
— Маленький Волшебный Ползун, — задумчиво протянул Джаред.
— Что? — не понял Укия.
— Это наше фамильное домашнее животное. — Дрожащей рукой шериф отер пот со лба. — У нас остались его фотографии, где мой отец еще младенец. Ползун никогда не болел, вынес все, что мы с ним делали, и не пострадал даже, когда мы случайно переехали его на машине.
— Кто он такой, черт его подери? — не выдержал Макс.
— Черепаха.
Во дворе фермы Брыкающихся Оленей Джареда стошнило. По дороге он слабел с каждой минутой, и когда «блейзер» наконец остановился, несчастный выскочил из машины и рухнул на траву. Тело его сотрясалось и корчилось, как будто в нем происходила борьба между двумя силами — впрочем, так оно и было.
На ферме в тот момент были только мама Джареда и Кэссиди. Женщины обрадовались, увидев его живым, но тут же страшно запаниковали из-за его болезни. Укия дотащил родича до дома и оставил его в спальне. От тела Джареда исходили волны жара, как будто он превратился в чистый огонь. В сознании Укии промелькнул образ солнечного существа, заточенного в клетку из плоти.
— Прости меня. — Укия старательно укутал Джареда и заправил одеяло. — Я вел себя как трус. Я не должен быть позволить им это сделать с тобой.
— А ты мог бы их на самом деле остановить?
— Не знаю. Но лучше уж было рискнуть, чем докатиться до такого.
— Щенок, а как твоя смерть помогла бы Зое?
— Я бы не умер.
И уж по крайней мере он совершенно не обязан выслушивать слова Ренни из уст Джареда.
Макс дожидался друга в сумрачной уютной гостиной.
— Мама Джареда отправилась за дедом. Он тут что-то вроде врача. Я попытался кое-что объяснить Кэссиди, не уверен, что получилось внятно, но она не задавала слишком много вопросов. Сейчас они с Сэм разыскивают черепаху. Похоже, она шастает по дому, где захочет.
Укия закрыл глаза и почувствовал. Как он и ожидал, Маленький Волшебный Ползун ощущался как и Киттаннинг — отдаленное эхо его самого. Но ответ приходил несколько более внятный, чем от малыша.
— Он где-то здесь.
Макс тревожно взглянул на юношу.
— После воспоминаний Ренни тебе было очень плохо. Ты уверен, что выдержишь?
Укия в который раз пожалел, что так плохо умеет лгать; ему было слишком страшно, чтобы убедительно произнести: «Со мной все в порядке». Да и Макс слишком хорошо его знал.
— Я не знаю. В Стае стараются не слишком часто меняться памятью. Как я понимаю, это стирает границу между тобой и другим.
— Ты никогда не говорил, что воспоминания Рении тебе мешают.
— Мы очень разные, поэтому я спокойно могу сказать, где он, а где я. Но я был Волшебным Мальчиком. Поэтому, когда я поглощу Маленького Ползуна, я могу снова в него превратиться.
— Вот дерьмо! — выругался Макс и резко потер подбородок. — Не уверен, что ты должен это делать. Ты рискуешь собственной личностью, чтобы отыскать пропавший космический корабль и какое-то устройство, которое, может быть, подсобит тебе в спасении других людей. А они, заметь, готовы убить тебя немедленно, если мы вообще доберемся до них раньше Стаи.
На какой-то момент Укия почувствовал облегчение — Макс прощал ему отступление перед лицом опасности. Но затем воспоминания окружили его — сколько раз они ничего не говорили Крэйнаку, как быстро и доброжелательно признала его Зоя, как спокойно Алисии было в его руках.
Защищай свой народ. Для этого ты был рожден.
Неужели медведь имел в виду именно это? Страх в сердце потихоньку улегся.
— Макс, я должен.
— А ты сумеешь определить, что тебе нужно? И как его использовать?
— Да. И скоро сможет Джаред.
Маленький Волшебный Ползун оказался большой черной черепахой, которая страшно разволновалась от встречи с «родичем». Из-под панциря показалась круглая любопытная голова на кожистой шее, от которой исходили волны недовольства.
Четыре пары глаз тревожно наблюдали, как Укия поднял черепаху на ладонь; сам он при этом ощущал знакомое покалывание. Неожиданно момент поглощения памяти показался Укии очень личным — и ему не хотелось сливаться с Ползуном на глазах у изумленной публики.
— Наверное, это лучше сделать в одиночестве. Держа черепаху, словно ребенка, Укия удалился в степь. Когда дом и прочие хозяйственные строения стали размером с детские игрушки, юноша сел на траву. Укия ждал, а страх тем временем сжимался внизу живота тугим комочком.
Он ждал.
И ждал…
Похоже, ничего не выйдет. В отличие от прочих воспоминаний этот совершенно не хотел воссоединения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85