Подбородок его сжимали железные пальцы, а откуда-то со стороны доносился рокот, похожий на рев двигателя мотоцикла. Все-таки это не Дегас, а Ренни.
— О Господи, Укия! — удивленно и тревожно воскликнул Макс.
Голова Укии была запрокинула назад, так что он мог видеть только темные вершины деревьев и тонкий серп растущей луны.
— Смирно! — проговорил у него в голове голос Ренни.
Укия зарычал в ответ — его переполняли страх и ярость. Он услышал, как Макс вытащил пистолет. Неожиданно все вокруг осветилось, словно наверху включили большой прожектор.
— Шоу! — теперь уже зарычал Макс. — Отвали от парня! Знаю, что даже двадцать пуль всего лишь наделают в тебе дыр, но сейчас я не в настроении терпеть твои глупости!
— Я не причиню вреда мальчику, — мрачно отозвался Ренни. — Я просто хочу убедиться, что это точно он.
— «Пожалуйста» еще никто не отменял, — заметил Макс.
— Пожалуйста, можно ты заткнешься?
Укия снова зарычал и попытался выбраться из-под Ренни.
— Считаю, что ты согласился, потому что ответ «нет» я все равно не принимаю, — продолжал вожак Стаи. — Дегас и Дворняги идут по моему следу. Я должен все успеть до их появления.
— Если я буду драться, то подставлю Макса и Сэм. — Укия не мог сдержать рычания.
— Валяй рычи сколько влезет. — Ренни сделал маленький надрез на щеке Укии и слизнул каплю крови. — Эта часть так же неприятна, как и то, что с тобой сделали Онтонгарды.
В этом мысленном разговоре оба были очень честны и открыты. Он чувствовал страх Ренни за то, что могло произойти с Укией во время плена у Онтонгардов и как поступила бы Стая, если бы в его крови обнаружились малейшие изменения. Юношу охватил страх.
— Мне было так страшно.
Ренни посмотрел на Укию сверху вниз: синева его глаз стала такой глубокой, что походила на агат отцовского взгляда. Его пронзила секундная вспышка боли, когда Ренни вошел в его сознание и считал воспоминания о недавней смерти. Вожак Стаи сосредоточился на событиях в больнице: он беспокоился о крови, которая вытекла там из Укии.
— Ты получил ее назад?
— Да. Макс подобрал мышь.
— Хорошо.
Укия чувствовал, что Ренни одобряет поступок Макса и его самого.
— Не хотелось бы мне его убивать. Помни, чем больше ты будешь драться, тем сильнее твой партнер будет тебя защищать. Ради неге прими все, что тебе припас Дегас.
В этот момент Ренни слез с Укии и помог ему подняться, но по-прежнему легко придерживал за плечи.
Макс хмуро спрятал пистолет в кобуру.
— Что, черт подери, ты тут делаешь, вместо того чтобы преследовать Онтонгардов?
— Два часа назад мы нашли их логово, но они уже смылись. При побеге два дня назад щенок оставил след. Между ним и тобой, Беннетт, существует неразрывная связь: он всегда будет бежать к тебе, а ты всегда будешь его искать, пока не найдешь.
— Значит, вы искали меня.
— В отелях всегда толпа народу и к тому же пускают всех.
— Предпочитаю, чтобы меня нельзя было предугадать.
Ренни мягко рассмеялся.
— Твари Гекса упустили свой шанс поймать щенка. Мы должны сделать все, чтобы у них не появилось еще одного шанса.
— Мы как раз уезжаем.
Ренни склонил голову и прислушался.
— Уже поздно.
Укия напряг все свои чувства и ощутил вокруг присутствие Стаи — знакомых чужаков, которые приближались к нему из теней.
Ренни мотнул головой в сторону двери домика.
— Беннетт, забирай ее и прячься внутрь. Вам двоим не стоит вмешиваться в это дело.
Макс злобно сжал челюсти, но все же втащил сопротивляющуюся Сэм в домик.
Дворняги-Демоны поразили Укию своей дикой грацией, особенно в сравнении с недавно виденными Онтонгардами. Алисия и Квин обладали таким же способностями и силой, но вот стиля им явно не хватало. Онтонгарды одевались в лохмотья и двигались неуклюже, словно автоматы, а Дворняги походили на танцоров. Костюмы их по большей части состояли из кожи, денима и китайского шелка, плотно облегавшего изящные тела. Дворняги любили украшения из серебра, а на спине у каждого была вышита алая собака, из ноздрей которой поднимались струйки дыма. Они выступали из темноты, окружая Ренни и Укию плотным кольцом.
В ранних воспоминаниях Ренни Дегас фигурировал как рыжеволосый бородатый человек с острым подбородком. Но за сто лет кровь пришельцев сделала свое дело: волосы его стали черными, как и у всех в Стае, подбородок приобрел квадратную форму, и борода отошла в прошлое. Теперь он и Ренни походили на родных братьев.
Дегас неотрывно смотрел на Укию, а ноздри его расширялись, пытаясь уловить запах юноши.
— Так это он и есть?
Он обошел юношу вокруг, и с губ сорвался тихий рык.
Укия разворачивался так, чтобы не оказаться к Дегасу спиной, — ему передалось недоверие Ренни к этому человеку.
— Дегас.
Он кивнул и слегка наклонил корпус. За Дегасом Укия различил самку вожака по имени Блейд и его помощника Коллина, он приветствовал их. Рука Ренни оставалась на груди юноши, прямо над бешено колотящимся сердцем.
— Остальные из Стаи уже проверили его, — тихо проговорил Ренни. — И проголосовали. Он один из нас.
Дегас ушел назад в темноту, и от него остались только два горящих глаза, рыкающий голос и волчий запах.
— С тех пор он побывал у Гекса.
— Я проверил его, — ответил Ренни. — Гекс ничего ему не вкачал. Это все тот же щенок, каким мы его нашли в Питтсбурге два месяца назад.
— Щенок! — выплюнул Дегас. — Шоу, мы же не дикие звери. Даже Койот два века был человеком, а волком всего лет десять.
— Хорошо, — пробормотал Ренни. — Гекс не навредил нашему любимому сыну.
— Он мне не сын! — взревел Дегас. — Я не завинчивал его мамашу!
— Мы — это Прайм! — закричал в ответ Ренни. — Сколько бы мы ни били себя пяткой в грудь и не восклицали, что мы сами по себе, мы все равно Прайм, мы его генетическая модель, его воспоминания, его воля. Этот мальчик сын Прайма, а значит, и наш сын.
— Он чертов носитель, — заворчал Дегас.
— Он один из Стаи — и имеет все, что нам положено. У него есть свое сердце, которое отличает доброе от дурного. Больше чем за двести лет он не сделал ребенка ни единой женщине.
С минуту Дегас размышлял над словами Ренни, а потом тихо сказал:
— Женщине. Ты вертишь словами, как тебе удобно. Нам приходится считаться с тем малышом в Пенсильвании. Если есть один, появятся и другие.
Глаза Ренни беспокойно сузились.
— Гекс пустил парню кровь и сделал того ребенка.
— Парень должен был забрать ее! — отозвался Дегас. — Шоу, из-за твоей сентиментальности нам теперь приходится следить за двумя носителями вместо одного. Подумай, Шоу, разве каждая вытекающая из него мышь не может стать полноценным носителем, а?
— Если все они станут относиться к жизни так же стойко и честно, как он, то риска никакого.
Дегас посмотрел на Укию, защищенного силой Ренни, и в конце концов зарычал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— О Господи, Укия! — удивленно и тревожно воскликнул Макс.
Голова Укии была запрокинула назад, так что он мог видеть только темные вершины деревьев и тонкий серп растущей луны.
— Смирно! — проговорил у него в голове голос Ренни.
Укия зарычал в ответ — его переполняли страх и ярость. Он услышал, как Макс вытащил пистолет. Неожиданно все вокруг осветилось, словно наверху включили большой прожектор.
— Шоу! — теперь уже зарычал Макс. — Отвали от парня! Знаю, что даже двадцать пуль всего лишь наделают в тебе дыр, но сейчас я не в настроении терпеть твои глупости!
— Я не причиню вреда мальчику, — мрачно отозвался Ренни. — Я просто хочу убедиться, что это точно он.
— «Пожалуйста» еще никто не отменял, — заметил Макс.
— Пожалуйста, можно ты заткнешься?
Укия снова зарычал и попытался выбраться из-под Ренни.
— Считаю, что ты согласился, потому что ответ «нет» я все равно не принимаю, — продолжал вожак Стаи. — Дегас и Дворняги идут по моему следу. Я должен все успеть до их появления.
— Если я буду драться, то подставлю Макса и Сэм. — Укия не мог сдержать рычания.
— Валяй рычи сколько влезет. — Ренни сделал маленький надрез на щеке Укии и слизнул каплю крови. — Эта часть так же неприятна, как и то, что с тобой сделали Онтонгарды.
В этом мысленном разговоре оба были очень честны и открыты. Он чувствовал страх Ренни за то, что могло произойти с Укией во время плена у Онтонгардов и как поступила бы Стая, если бы в его крови обнаружились малейшие изменения. Юношу охватил страх.
— Мне было так страшно.
Ренни посмотрел на Укию сверху вниз: синева его глаз стала такой глубокой, что походила на агат отцовского взгляда. Его пронзила секундная вспышка боли, когда Ренни вошел в его сознание и считал воспоминания о недавней смерти. Вожак Стаи сосредоточился на событиях в больнице: он беспокоился о крови, которая вытекла там из Укии.
— Ты получил ее назад?
— Да. Макс подобрал мышь.
— Хорошо.
Укия чувствовал, что Ренни одобряет поступок Макса и его самого.
— Не хотелось бы мне его убивать. Помни, чем больше ты будешь драться, тем сильнее твой партнер будет тебя защищать. Ради неге прими все, что тебе припас Дегас.
В этот момент Ренни слез с Укии и помог ему подняться, но по-прежнему легко придерживал за плечи.
Макс хмуро спрятал пистолет в кобуру.
— Что, черт подери, ты тут делаешь, вместо того чтобы преследовать Онтонгардов?
— Два часа назад мы нашли их логово, но они уже смылись. При побеге два дня назад щенок оставил след. Между ним и тобой, Беннетт, существует неразрывная связь: он всегда будет бежать к тебе, а ты всегда будешь его искать, пока не найдешь.
— Значит, вы искали меня.
— В отелях всегда толпа народу и к тому же пускают всех.
— Предпочитаю, чтобы меня нельзя было предугадать.
Ренни мягко рассмеялся.
— Твари Гекса упустили свой шанс поймать щенка. Мы должны сделать все, чтобы у них не появилось еще одного шанса.
— Мы как раз уезжаем.
Ренни склонил голову и прислушался.
— Уже поздно.
Укия напряг все свои чувства и ощутил вокруг присутствие Стаи — знакомых чужаков, которые приближались к нему из теней.
Ренни мотнул головой в сторону двери домика.
— Беннетт, забирай ее и прячься внутрь. Вам двоим не стоит вмешиваться в это дело.
Макс злобно сжал челюсти, но все же втащил сопротивляющуюся Сэм в домик.
Дворняги-Демоны поразили Укию своей дикой грацией, особенно в сравнении с недавно виденными Онтонгардами. Алисия и Квин обладали таким же способностями и силой, но вот стиля им явно не хватало. Онтонгарды одевались в лохмотья и двигались неуклюже, словно автоматы, а Дворняги походили на танцоров. Костюмы их по большей части состояли из кожи, денима и китайского шелка, плотно облегавшего изящные тела. Дворняги любили украшения из серебра, а на спине у каждого была вышита алая собака, из ноздрей которой поднимались струйки дыма. Они выступали из темноты, окружая Ренни и Укию плотным кольцом.
В ранних воспоминаниях Ренни Дегас фигурировал как рыжеволосый бородатый человек с острым подбородком. Но за сто лет кровь пришельцев сделала свое дело: волосы его стали черными, как и у всех в Стае, подбородок приобрел квадратную форму, и борода отошла в прошлое. Теперь он и Ренни походили на родных братьев.
Дегас неотрывно смотрел на Укию, а ноздри его расширялись, пытаясь уловить запах юноши.
— Так это он и есть?
Он обошел юношу вокруг, и с губ сорвался тихий рык.
Укия разворачивался так, чтобы не оказаться к Дегасу спиной, — ему передалось недоверие Ренни к этому человеку.
— Дегас.
Он кивнул и слегка наклонил корпус. За Дегасом Укия различил самку вожака по имени Блейд и его помощника Коллина, он приветствовал их. Рука Ренни оставалась на груди юноши, прямо над бешено колотящимся сердцем.
— Остальные из Стаи уже проверили его, — тихо проговорил Ренни. — И проголосовали. Он один из нас.
Дегас ушел назад в темноту, и от него остались только два горящих глаза, рыкающий голос и волчий запах.
— С тех пор он побывал у Гекса.
— Я проверил его, — ответил Ренни. — Гекс ничего ему не вкачал. Это все тот же щенок, каким мы его нашли в Питтсбурге два месяца назад.
— Щенок! — выплюнул Дегас. — Шоу, мы же не дикие звери. Даже Койот два века был человеком, а волком всего лет десять.
— Хорошо, — пробормотал Ренни. — Гекс не навредил нашему любимому сыну.
— Он мне не сын! — взревел Дегас. — Я не завинчивал его мамашу!
— Мы — это Прайм! — закричал в ответ Ренни. — Сколько бы мы ни били себя пяткой в грудь и не восклицали, что мы сами по себе, мы все равно Прайм, мы его генетическая модель, его воспоминания, его воля. Этот мальчик сын Прайма, а значит, и наш сын.
— Он чертов носитель, — заворчал Дегас.
— Он один из Стаи — и имеет все, что нам положено. У него есть свое сердце, которое отличает доброе от дурного. Больше чем за двести лет он не сделал ребенка ни единой женщине.
С минуту Дегас размышлял над словами Ренни, а потом тихо сказал:
— Женщине. Ты вертишь словами, как тебе удобно. Нам приходится считаться с тем малышом в Пенсильвании. Если есть один, появятся и другие.
Глаза Ренни беспокойно сузились.
— Гекс пустил парню кровь и сделал того ребенка.
— Парень должен был забрать ее! — отозвался Дегас. — Шоу, из-за твоей сентиментальности нам теперь приходится следить за двумя носителями вместо одного. Подумай, Шоу, разве каждая вытекающая из него мышь не может стать полноценным носителем, а?
— Если все они станут относиться к жизни так же стойко и честно, как он, то риска никакого.
Дегас посмотрел на Укию, защищенного силой Ренни, и в конце концов зарычал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85