Штрауда охватило сомнение, не пришел ли он к этому осознанию слишком поздно, не погубило ли его колебание в вере их столь многотрудно возникшие узы. Он опасался, не успел ли демон уже уничтожить хрупкое равновесие не следит ли вот в эту самую минуту за его муками и судорогами на медленно вращающемся вертеле. Ибо Штрауда всего объяло таким жаром, будто его сунули на медленный огонь.
Вдруг к горлу Штрауда подкатила тошнота — хороший симптом, признак жизни. Рвотные спазмы сотрясали все его тело с неимоверной силой, норовя, казалось, переломать ему кости. Штрауда охватило ледяное оцепенение, грудь будто налилась свинцом, позвоночник вытянулся, как негнущийся стальной прут… И только желудок болезненно сокращался, извергая омерзительную бурую жижу. Из глаз Штрауда хлынули слезы, и он, давясь и задыхаясь, выплюнул огромный горький комок и на мгновение даже испугался, не Уббррокксс ли это просто вырвал из него все нутро.
Яд змеедракона ослепил Штрауда. Он нестерпимой болью терзал каждую его мышцу, каждую в нем жилку, будто его завязывали сразу в сотню узлов. Это, видимо, результат воздействия стероидов на мышечную ткань, отстраненно поставил диагноз Штрауд. Сократившиеся брюшные стенки, вероятно, стиснули кишечник, и теперь у Штрауда возникло ощущение, словно внутренности его съеживаются и весь он уходит, втягивается сам в себя, все глубже и глубже и глубже, а разум скорчился в тщетной попытке спрятаться от нестерпимой боли…
Оно убивает меня.
Оно везде… вокруг и внутри меня. Оно вертит мною, как куклой, бросая из огня в полымя.
Оно бьет по каждому моему нерву разрядами электрического тока.
Купаюсь в Боли.
Ох, сколько же во мне боли.
Ох, сколько же…
— Ты признаешь меля своим богом, Штрауд? — раздался голос древнего демона А Эшруад, теперь, похоже, совершенно бессильный, отступил куда-то далеко-далеко.
И Штрауд вдруг осознал, что это не он парит и плывет, а его разум отдаляется все дальше и дальше от мудреца из 793 года до нашей эры.
И фоном к его страшным мукам раскатился издевательски торжествующий хохот Уббррокксса. Штрауд слышал взрывы и безумный скрежет костей. Ему казалось, что вокруг него огненными бичами бьют молнии, а может быть, это рвутся брошенные с поверхности бомбы, вяло шевельнулась в его мозгу мысль, неужели я так и останусь навечно погребенным здесь под грудой костей, оставленных исчадием из исчадий ада.
Штрауд отчаянно пытался не потерять сознание и глотнуть хотя бы немного воздуха. Он звал на помощь своего деда, который, казалось, тоже покинул внука, не в силах видеть его смерть. Неужели все это так и кончится — безвестной гибелью в чреве проклятого корабля, приплывшего из далекого прошлого? — Штра-а-а-а-ауд, Штрауд, — позвал его Эшруад И до Штрауда наконец дошло, что Эшруад держит его на руках, окружая их обоих непроницаемым защитным полем. Вокруг них в куски разлетались прогнившие доски, сыпался водопад истлевших костей, но видеть этого своими глазами Штрауд не мог. Эшруад посредством какой-то неведомой телепатии передавал в мозг Штрауда эти картины.
— У нас остался лишь один выход, Штрауд, — произнес древний мудрец. — Ты тяжело ранен, и если не сольешься со мной, то умрешь.
— Слиться с тобой? — Штрауд не понимал, о чем говорит его далекий предок. — В черепе? Томиться там еще тысячу лет и ждать другого случая покончить с Уббрроккссом?
— Нет. Если ты сольешься со мной, я перейду в твою телесную оболочку. Это единственный для нас выход.
— Слиться?
— Ты готов?
Штрауд знал, что у него нет выбора. Он ослеп и уже переставал чувствовать руки и ноги. Так и так он умрет. Эшруад предлагал ему жизнь за жизнь.
— Да, готов.
— Выбор сделан…
Лишенного зрения Штрауда охватило острое отчаяние. Но вдруг он ощутил, как его объяло бушующее пламя. Но не обожгло. Это был ледяной огонь, пробежавший по всему его телу, оживляющий его онемевшие члены и сжигающий в себе яд змеедракона, бывшего еще одним проявлением Уббррокксса.
— Будь проклят, Эшруад! — услышал Штрауд разъяренный рык Уббррокксса, как будто и он тоже был внутри него и вокруг.
Штрауд ощутил, как вместе с ледяным холодом естества Эшруада в него вливается ледяное спокойствие. Он ощутил, как во все его члены, во все тело возвращается кристально чистая сила. Его слепым глазам возвращалось ясное и неимоверно зоркое зрение. Каждым своим нервом, каждой своей частичкой он ощутил проникновение в них могучей силы его предков. У его ног лицом к нему лежал хрустальный череп, выглядевший теперь никчемной ледышкой. Но нигде не было видно Эшруада, ибо он существовал теперь в Штрауде… в его голове, в его сердце, в его мышцах. В мозгу Штрауда теснились души тех, кто вместе с Эшруадом покинул хрустальный череп, и это приводило его в смятение, сбивало с толку, потому что в голове у него гудело от шума, голосов и звуков, Штрауду совершенно не знакомых. Он был потрясен и даже стал побаиваться собственного тела. Впервые в жизни Штрауд порадовался вживленной в его череп стальной пластинке. Он представил себе, в какого бы идиота, шизофреника он мог бы вскоре без нее превратиться при таком множестве душ, наводнивших его разум.
— Надеюсь, ты знаешь, что мы делаем, Эшруад, — сказал он вслух сам себе, ибо теперь он был Эшруадом во плоти, а Эшруад стал им, Штраудом.
— Теперь мы одолеем это зло, Штрауд, — ответил ему Эшруад.
— Истребим?
— Полностью.
— Но как?
— Подними пустой сосуд и возьми его с нами. Штрауд нагнулся поднять хрустальный череп и бережно уложил его в сумку.
— В этой чертовой норе и вы тоже начали сами с собой разговаривать, Штрауд? — Голос Сэма Леонарда потряс и напугал Штрауда, который подумал было, что он доносится из черепа, но, резко обернувшись, увидел выходящего к нему из тени доктора Леонарда.
— А где остальные? Почему вы один?
— Простите, Штрауд… Я пытался спасти их, но… но…
— Что с Кендрой?
— Схвачена демонами.
— Виш?
— Мертв… Он мертв, Штрауд… Я так и знал, что нам не надо идти за вами… Я предупреждал их…
— Возьмите себя в руки, доктор Леонард. — Это уже потребовал Эшруад, а Штрауд молчал, горюя о Кендре.
— Вы сами видели, как ее схватили? Значит, Кендра была жива, когда вы видели ее в последний раз? — Штрауд хотел выяснить подробности. Лихорадочно нащупав выключатель рации, он стал вызывать Кендру на связь.
В наушниках послышались ее душераздирающие вопли и стенания. Кендру истязали.
— Мы должны ей помочь, — решительно заявил Штрауд.
В голове у него раздался голос Эшруада, предостерегавший, что это ловушка. Но Штрауду уже было все равно. Он думал о том, как спасти Кендру от мучительных пыток.
— Надо идти! Сюда! — упрямо воскликнул Штрауд, указывая в темноту перед собой. Но говорил на самом деле и указывал направление Эшруад, а самого Штрауда тянуло броситься в ту сторону, откуда появился Леонард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69