Несколько лет назад вся Европа, в том числе и Лотарингия, корчилась в ужасах гражданских войн на религиозной почве. Но три года назад Роберт VII по предложению кардинала Бернажу подписал эдикт о веротерпимости. Всякое притеснение лица по религиозному признаку каралось вплоть до смертной казни. И эдикт этот строжайше исполнялся.
Словом, примиренная Лотарингия стремительно развивалась и приближалась к расцвету абсолютной монархии, за которым неизбежно должна была последовать сначала буржуазная, а за ней и научно-техническая революция. Но…
Магистр включает монитор, набирает несколько кодов, и на экране возникает жуткая сцена. На площади средневекового города сооружен помост, над которым между двумя столбами возвышается перекладина. К этой перекладине за руки прикованы двадцать мужчин и женщин в зеленых одеяниях. Все пространство под помостом забито поленьями и хворостом, которые уже подпалили. Сквозь щели в помосте поднимаются клубы дыма и вырываются языки пламени, от которых несчастные пятятся, но деваться им некуда, сзади такое же пламя и дым.
Площадь оцеплена всадниками в красных одеждах, их лица закрыты капюшонами с прорезями для глаз. А на помосте на многих осужденных уже горят одежда и волосы, они в ужасе мечутся, исступленно кричат, пытаются вырваться из огня, но цепи не пускают их. То один, то другой бессильно повисают на этих цепях. Вот помост прогорает, и все жертвы зависают над гигантским костром. Ужасные судороги, жуткие вопли, и вот в пламени раскачиваются на цепях двадцать факелов.
— Магистр! Это как-то не вяжется с тем, что ты только что рассказывал нам о Лотарингии, — растерянно говорит Андрей.
— Да, совершенно не вяжется. Потому-то Ричард и обратил на нее самое пристальное внимание, а потом передал непосредственно мне. Катрин сделала анализ этой фазы и определила, что ЧВП действует в ней с необычайной активностью.
Магистр берет дистанционный пульт и возвращается к столу с кофейником и коньяком.
— Давайте присядем. Я дико устал. Изучаю эту Лотарингию уже трое суток, почти без передыха. Попьем кофе с коньячком, а заодно я расскажу вам все, что мне удалось узнать.
Магистр рассказывает долго и подробно, иллюстрируя свой рассказ демонстрациями на дисплее. Вот что мы узнаем.
Около трех лет назад на папский престол взошел Роман XVIII. Он с большим неудовольствием поглядывал на Лотарингию, где после эдикта о веротерпимости начали процветать атеизм и свободомыслие. Но предпринять что-либо он был бессилен. Он выжидал и готовился. И вот где-то в Варшавском университете на открытом диспуте молодой философ, итальянский иммигрант Микеле Альбимонте, договорился до того, что отринул идею бога как Творца. Отринул идею богоподобия человека и человекоподобия бога. По его мнению, бог был вездесущ, но не всемогущ. Он, то есть бог, представляет собой всю совокупность материи во Вселенной, совокупность эта обладает-де высшим разумом, и мы сами являемся частицами этого Разума.
Мысль сама по себе разумная и несущая рациональное зерно, но слишком уж несвоевременная. Альбимонте опередил свою эпоху лет на триста-четыреста. Слова его произвели тяжелое впечатление даже на императора Роберта, и тот сослал еретика в дальний монастырь на строгое покаяние. Но было уже поздно. Папа воспользовался удобным случаем, а может быть, это была и провокация, и издал буллу о Лотарингской ереси.
Империю наводнили папские легаты. Повсюду создавались «летучие отряды защиты чистоты веры». Поначалу они действовали строго в пределах своих религиозных общин и были чем-то вроде «полиции нравов». Все это началось около года назад. Довольно быстро каждая религиозная конфессия образовала свою инквизицию. Причем император был вынужден отказаться от вмешательства в эти религиозные дела под угрозой отлучения от церкви. Ничего не оставалось делать и Бернажу. На него оказывали интенсивное давление папские легаты.
Едва эти только что оперившиеся инквизиции набрали силу, как папа издал новую буллу, в которой объявил себя покровителем всех церквей Лотарингии. Этой же буллой он объединил все инквизиционные организации Империи и поставил во главе Всеобщей Инквизиции Лотарингии епископа Маринелло. Тот рьяно взялся за работу, не делая различий между католиками, протестантами, лютеранами и православными. «Над нами один бог, и он потом разберется, кто ему угоден, а кто нет!»
Лотарингия задохнулась в дыму. Застенки заполнились жертвами инквизиции, большая часть которых умирала на кострах. Преследовались в первую очередь преуспевающие купцы, банкиры, ремесленники, крупные землевладельцы. Имущество их инквизиция конфисковывала в свою пользу, аккуратно уплачивая с этих доходов налоги. При этом она не забывала пользоваться льготами, которые Бернажу установил для церковных организаций. Так что и здесь Бернажу только бессильно скрипел зубами от ярости.
Дальше больше. Маринелло переподчинил себе гвардию кардинала Бернажу, которая представляла собой прекрасно организованную военизированную полицию.
Бернажу с трудом удалось оставить в своем распоряжении часть гвардии во главе с лейтенантом графом де Легаром. Этот отряд представлял собой спецподразделение, занимавшееся, по сути, вопросами безопасности государства. Здесь уже Роман вместе с Маринелло бессильно скрипнули зубами, но император проявил твердость, и секретная полиция осталась в распоряжении кардинала Бернажу.
— Советую вам обратить самое пристальное внимание на графа де Легара, — говорит здесь Магистр. — Это одно из ключевых лиц в Лотарингии. Он обладает правом прямого доклада кардиналу, в любое время суток, исполняет его самые конфиденциальные поручения и может серьезно влиять на политику государства.
Положение императора было незавидным. Низы общества, уголовщина всех мастей с радостью вступали в «летучие отряды». Одни для того, чтобы половить рыбку в мутной воде, другие, чтобы отомстить обидчикам или просто удовлетворить свои низменные инстинкты. Основная же масса народа сначала выжидающе молчала, потом, затерроризированная инквизицией и «летучими отрядами», начала открыто одобрять их действия. Не одобрять или просто молчать стало опасно. Раз молчишь, значит, есть о чем молчать! Ну-ка, что у тебя на уме?
Удивительно, как мало потребовалось времени, чтобы серая народная масса оправилась от первого ужаса, вызванного действиями инквизиции, и перешла от нейтралитета к активному участию в «искоренении ереси». Но этому есть простое объяснение.
— Вот вы, обыкновенные средние люди, — говорит Магистр, — разве вы не будете испытывать зависть к тем, кто в чем-то преуспевает больше, чем вы? Неважно в чем: в науках, искусстве, ремесле… Да просто у него зерна с такого же участка собирается больше, чем у вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123