Она начинает вставать… Хватит!
Я двигаюсь дальше. Как все-таки хорошо, что у нее обыкновенные глаза, а не лазеры! Впрочем… Не следует забывать, с кем я имею дело!
А король Рене глядит на меня улыбаясь! Время побери! Сейчас я сотру улыбку с твоего лица. Вот сидит на трибуне Яла, спокойная, как валенок. Она одна из всех присутствующих поняла мою игру.
Копье с Золотым Венцом медленно склоняется к ней на колени. Яла принимает Венец и встает, держа его над головой. Медленными шагами она спускается ко мне. Она в традиционном одеянии нагил. Белое платье-туника до колен, сзади тонкая до прозрачности белая мантия, почти до земли. На ножках белые сандалии с плетением по всем икрам широких, в два пальца, ремней, застегнутых под коленями. Она спускается с трибуны, моя Ленка в образе нагилы Ялы, своей грациозной походкой, а люди почтительно встают и освобождают ей дорогу. Молчание трибун становится напряженным.
Яла подходит ко мне. Я отбрасываю ненужное уже копье, забираю у нее Венец и надеваю ей на голову. Она протягивает ко мне руки. Подхватываю ее. Время великое! Как она мала и легка! Совсем девочка: легкая, как пушинка, и тонкая, как стебелек. Усадив Ялу впереди себя, я обнажаю Золотой Меч и, высоко подняв его, еду по кругу вдоль трибун. А они снова ревут. На этот раз преобладают крики: «Яла! Яла! Нагила Яла!»
Завершив круг, я подъезжаю к королевской ложе. Его величество стоит в ней и радостно, широко улыбается. Его руки в приветственном жесте протянуты ко мне и Яле. Ничего не понимаю! Два бухаса сбегают вниз и принимают у меня Ялу. Они почтительно ведут ее по ступеням к королевской ложе. Вот король Рене преклоняет перед ней колено, даже в таком положении его голова возвышается над Золотым Венцом, почтительно целует ей подол туники и руку.
Они стоят рядом. Яла ниже его плеча! Король склоняется к ней и что-то говорит. Брови Ялы удивленно лезут вверх, она недоуменно смотрит на короля, что-то спрашивает. Король кивает. Лицо Ялы озаряет улыбка. Она смотрит на меня: рот до ушей. Король тоже смеется и машет мне рукой. Я уже ничего не могу понять. Ну их в схлопку! Снимаю шлем и почтительно кланяюсь Яле и королю.
Герольды что-то кричат, толпа шумит, а я еду к своему шатру. Только спешившись и войдя в него, чувствую, как я устал, как много сил отнял у меня этот бой. Великое Время! Как ноет каждая моя косточка! Симон раздевает меня и продолжает переживать мой бой, словно это он сам победил круна Дулона. А я не реагирую. Оживляюсь я, лишь узнав, что Дулон жив, только серьезно ранен. У него сильно разбита голова, сломана левая рука, видимо, подвернул, когда падал, и два ребра.
После обеда Симон подает мне письмо.
— Кто принес?
— Какой-то лучник.
Так, это от Ургана. Письмо написано по-русски.
«Сэр Хэнк! Прими мои поздравления. Ты был великолепен. Твой подвиг войдет в анналы. Обо всем дальнейшем не беспокойся. Кэт и Стремберг все рассчитали и предусмотрели. Я полностью в курсе. Людей я расставлю и в нужный момент прикрою вас. Действуй по плану и не шарахайся. Держи хвост пистолетом, а нос по ветру. Андрей».
Я молча сжигаю письмо и ложусь отдохнуть. Несколько часов сна помогли мне восстановить силы. Просыпаюсь я свежим и почти бодрым. Кости левой руки и плеча все еще ноют, но в целом я чувствую себя нормально.
— Что будете надевать, сэр? — спрашивает Симон.
Прикидываю, что ночью меня могут ожидать любые неожиданности, и отвечаю:
— Доспехи.
Сапоги, плащ, берет и перчатки Симон почистил. Все на мне сияет. Даже чешую доспехов мой оруженосец успел почистить песком.
Глава 28
Within this hour at most
Acquaint you with the perfect spy o'the time,
The moment on't, for't must be done tonight
And something from the palace.
W.Shakespeare
— Через час, не больше, разведчик вам покажет, где вам стать, и вам назначит миг для нападенья. Кончайте все поодаль от дворца, сегодня ночью.
В.Шекспир (англ.).
В летнем дворце короля Рене яблоко могло упасть только на два свободных места рядом с королевским помостом. Участники турнира, придворные и дамы сидят за длинными столами.
Церемониймейстер усаживает меня на одно из двух пустующих мест во главе стола. Рядом с королем сидит Яла. Они о чем-то оживленно беседуют. Интересно, о чем? Может быть, он склоняет ее к нарушению обета безбрачия?
Место напротив меня пустует. Но это продолжается недолго. Церемониймейстер появляется во главе странной процессии. Четверо слуг несут на носилках круна Дулона. С трудом усаживают его на свободное место. На Дулона страшно смотреть. Лицо, и без того широкое, распухло почти вдвое и представляет собой сплошной кровоподтек. Лоб и левый глаз перевязаны. По-моему, этого глаза у него уже нет. Левая рука в лубках.
Уцелевший глаз смотрит на меня со смесью любопытства и злобы. Я наливаю вина в два кубка и предлагаю один Дулону. Тот не отказывается:
— Рад поближе познакомиться с тобой, сэр Хэнк. Не ожидал встретить в тебе такого сильного соперника.
— А что ты ожидал, крун Дулон? Как бы ни был ты искусен, всегда найдется кто-то, кто искуснее тебя.
— Я просто был уверен, что в этом королевстве мне нет равных. Откуда берутся такие, как ты? И где они обучаются так драться?
— Ответ простой: их женщины родят, а биться учатся в бою.
— Но так биться еще никто не умеет.
— Значит, научатся.
Дулон усмехается, выпивает вино и вновь наполняет кубки.
— Говоришь, научатся? Но когда? Не хотел бы я жить в то время, когда все здесь будут владеть такими приемами.
— А что в этом плохого? Сильные рыцари — сильная держава.
— Всегда должен кто-то быть сильнее других. Это закон!
— Законы устанавливает Время… — я спохватываюсь и тут же поправляюсь. — Законы устанавливаются, время проходит, они меняются.
Но глаз Дулона уже загорелся, и он еще более внимательно смотрит на меня.
— Крун Дулон, а где прекрасная Лина?
— Она плохо себя чувствует.
— Даже хуже, чем ты?
Дулон игнорирует насмешку:
— Сэр Хэнк, а свой Золотой Меч ты действительно завоевал в честном бою?
— В не менее честном, чем с тобой.
— Но Синий Флинн — непревзойденный воин!
— А откуда тебе-то об этом знать, крун Дулон? Ты что, один из Черных Всадников? — шучу я.
Шутка пришлась Дулону не по нраву. Он еще раз внимательно смотрит на меня, потом переводит взгляд единственного глаза на Ялу. Снова внимательно, смотрит на меня и задерживает руку над своим кубком.
— Хватит нам спорить, — вдруг говорит он примирительным тоном. — Давай, сэр Хэнк, заключим союз. Поверь мне, два таких рыцаря, как мы с тобой, могут совершить много славных дел, если будут помогать друг другу. Ну, как?
— Я — не против.
— Тогда, в знак примирения и заключения союза, давай поменяемся кубками!
Дулон протягивает мне свой кубок с вином. Его глаз смотрит на меня, торжествуя. Я проиграл.
Если я выпью из его кубка, а в том, что он уже отравил вино, когда держал руку над кубком, я не сомневаюсь, я умру и попаду в вечное рабство к ЧВП, что хуже смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Я двигаюсь дальше. Как все-таки хорошо, что у нее обыкновенные глаза, а не лазеры! Впрочем… Не следует забывать, с кем я имею дело!
А король Рене глядит на меня улыбаясь! Время побери! Сейчас я сотру улыбку с твоего лица. Вот сидит на трибуне Яла, спокойная, как валенок. Она одна из всех присутствующих поняла мою игру.
Копье с Золотым Венцом медленно склоняется к ней на колени. Яла принимает Венец и встает, держа его над головой. Медленными шагами она спускается ко мне. Она в традиционном одеянии нагил. Белое платье-туника до колен, сзади тонкая до прозрачности белая мантия, почти до земли. На ножках белые сандалии с плетением по всем икрам широких, в два пальца, ремней, застегнутых под коленями. Она спускается с трибуны, моя Ленка в образе нагилы Ялы, своей грациозной походкой, а люди почтительно встают и освобождают ей дорогу. Молчание трибун становится напряженным.
Яла подходит ко мне. Я отбрасываю ненужное уже копье, забираю у нее Венец и надеваю ей на голову. Она протягивает ко мне руки. Подхватываю ее. Время великое! Как она мала и легка! Совсем девочка: легкая, как пушинка, и тонкая, как стебелек. Усадив Ялу впереди себя, я обнажаю Золотой Меч и, высоко подняв его, еду по кругу вдоль трибун. А они снова ревут. На этот раз преобладают крики: «Яла! Яла! Нагила Яла!»
Завершив круг, я подъезжаю к королевской ложе. Его величество стоит в ней и радостно, широко улыбается. Его руки в приветственном жесте протянуты ко мне и Яле. Ничего не понимаю! Два бухаса сбегают вниз и принимают у меня Ялу. Они почтительно ведут ее по ступеням к королевской ложе. Вот король Рене преклоняет перед ней колено, даже в таком положении его голова возвышается над Золотым Венцом, почтительно целует ей подол туники и руку.
Они стоят рядом. Яла ниже его плеча! Король склоняется к ней и что-то говорит. Брови Ялы удивленно лезут вверх, она недоуменно смотрит на короля, что-то спрашивает. Король кивает. Лицо Ялы озаряет улыбка. Она смотрит на меня: рот до ушей. Король тоже смеется и машет мне рукой. Я уже ничего не могу понять. Ну их в схлопку! Снимаю шлем и почтительно кланяюсь Яле и королю.
Герольды что-то кричат, толпа шумит, а я еду к своему шатру. Только спешившись и войдя в него, чувствую, как я устал, как много сил отнял у меня этот бой. Великое Время! Как ноет каждая моя косточка! Симон раздевает меня и продолжает переживать мой бой, словно это он сам победил круна Дулона. А я не реагирую. Оживляюсь я, лишь узнав, что Дулон жив, только серьезно ранен. У него сильно разбита голова, сломана левая рука, видимо, подвернул, когда падал, и два ребра.
После обеда Симон подает мне письмо.
— Кто принес?
— Какой-то лучник.
Так, это от Ургана. Письмо написано по-русски.
«Сэр Хэнк! Прими мои поздравления. Ты был великолепен. Твой подвиг войдет в анналы. Обо всем дальнейшем не беспокойся. Кэт и Стремберг все рассчитали и предусмотрели. Я полностью в курсе. Людей я расставлю и в нужный момент прикрою вас. Действуй по плану и не шарахайся. Держи хвост пистолетом, а нос по ветру. Андрей».
Я молча сжигаю письмо и ложусь отдохнуть. Несколько часов сна помогли мне восстановить силы. Просыпаюсь я свежим и почти бодрым. Кости левой руки и плеча все еще ноют, но в целом я чувствую себя нормально.
— Что будете надевать, сэр? — спрашивает Симон.
Прикидываю, что ночью меня могут ожидать любые неожиданности, и отвечаю:
— Доспехи.
Сапоги, плащ, берет и перчатки Симон почистил. Все на мне сияет. Даже чешую доспехов мой оруженосец успел почистить песком.
Глава 28
Within this hour at most
Acquaint you with the perfect spy o'the time,
The moment on't, for't must be done tonight
And something from the palace.
W.Shakespeare
— Через час, не больше, разведчик вам покажет, где вам стать, и вам назначит миг для нападенья. Кончайте все поодаль от дворца, сегодня ночью.
В.Шекспир (англ.).
В летнем дворце короля Рене яблоко могло упасть только на два свободных места рядом с королевским помостом. Участники турнира, придворные и дамы сидят за длинными столами.
Церемониймейстер усаживает меня на одно из двух пустующих мест во главе стола. Рядом с королем сидит Яла. Они о чем-то оживленно беседуют. Интересно, о чем? Может быть, он склоняет ее к нарушению обета безбрачия?
Место напротив меня пустует. Но это продолжается недолго. Церемониймейстер появляется во главе странной процессии. Четверо слуг несут на носилках круна Дулона. С трудом усаживают его на свободное место. На Дулона страшно смотреть. Лицо, и без того широкое, распухло почти вдвое и представляет собой сплошной кровоподтек. Лоб и левый глаз перевязаны. По-моему, этого глаза у него уже нет. Левая рука в лубках.
Уцелевший глаз смотрит на меня со смесью любопытства и злобы. Я наливаю вина в два кубка и предлагаю один Дулону. Тот не отказывается:
— Рад поближе познакомиться с тобой, сэр Хэнк. Не ожидал встретить в тебе такого сильного соперника.
— А что ты ожидал, крун Дулон? Как бы ни был ты искусен, всегда найдется кто-то, кто искуснее тебя.
— Я просто был уверен, что в этом королевстве мне нет равных. Откуда берутся такие, как ты? И где они обучаются так драться?
— Ответ простой: их женщины родят, а биться учатся в бою.
— Но так биться еще никто не умеет.
— Значит, научатся.
Дулон усмехается, выпивает вино и вновь наполняет кубки.
— Говоришь, научатся? Но когда? Не хотел бы я жить в то время, когда все здесь будут владеть такими приемами.
— А что в этом плохого? Сильные рыцари — сильная держава.
— Всегда должен кто-то быть сильнее других. Это закон!
— Законы устанавливает Время… — я спохватываюсь и тут же поправляюсь. — Законы устанавливаются, время проходит, они меняются.
Но глаз Дулона уже загорелся, и он еще более внимательно смотрит на меня.
— Крун Дулон, а где прекрасная Лина?
— Она плохо себя чувствует.
— Даже хуже, чем ты?
Дулон игнорирует насмешку:
— Сэр Хэнк, а свой Золотой Меч ты действительно завоевал в честном бою?
— В не менее честном, чем с тобой.
— Но Синий Флинн — непревзойденный воин!
— А откуда тебе-то об этом знать, крун Дулон? Ты что, один из Черных Всадников? — шучу я.
Шутка пришлась Дулону не по нраву. Он еще раз внимательно смотрит на меня, потом переводит взгляд единственного глаза на Ялу. Снова внимательно, смотрит на меня и задерживает руку над своим кубком.
— Хватит нам спорить, — вдруг говорит он примирительным тоном. — Давай, сэр Хэнк, заключим союз. Поверь мне, два таких рыцаря, как мы с тобой, могут совершить много славных дел, если будут помогать друг другу. Ну, как?
— Я — не против.
— Тогда, в знак примирения и заключения союза, давай поменяемся кубками!
Дулон протягивает мне свой кубок с вином. Его глаз смотрит на меня, торжествуя. Я проиграл.
Если я выпью из его кубка, а в том, что он уже отравил вино, когда держал руку над кубком, я не сомневаюсь, я умру и попаду в вечное рабство к ЧВП, что хуже смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123