— Это камень в твой огород. А кстати, как там поживает наша сладенькая Наточка?
— А Наталья-то здесь при чем? — насторожился Артем. — Она мне больше не жена…
— Значит, ты не будешь возражать, если мы с ребятками заглянем к ней сегодня вечерком? — Зафар оскалился в ехидной ухмылке. — Им, знаешь ли, уже опостылели тупые, передранные на сто рядов девки с их фальшивыми охами и ахами. Подчас хочется чего-то чистого, теплого… У Наташи ведь хватит теплоты для всех нас, правда, Артем?
— Да мне, в общем-то, плевать. Мне она уже давно безразлична. — Артем старался выдерживать как можно более спокойную интонацию. — По-человечески, конечно, жаль будет девушку…
— Врешь, сука! — Зафар снова перезарядил пистолет. На этот раз патрон из него уже не вылетел. — Это ты ей безразличен, как и всем остальным в этом городе, в этой стране и на этой планете! Сначала мы будем по очереди ублажать Натали до тех пор, пока у нас хватит сил и фантазии. Потом мы займемся с нею одновременно. И все это время я буду без устали повторять ей ту сумму, что ты задолжал мне. Под занавес этого шоу она уже не будет уверена, что это за число — сумма долга бывшего мужа-неудачника или количество палок, которыми мы ее нашпиговали, словно тетерку на токовище. Но сама сумма так или иначе будет последней в жизни несчастной девочки — ведь на десерт ее ждет он, — Зафар кивнул в сторону Папы Карло, и тот расплылся в улыбке дегенерата. — На твою куколку у него уйдет много времени — до самого утра, а может быть, еще несколько дней. Ради такого случая я выделю ему отгулы.
Зафар направил пистолет на Артема и спустил курок. Раздался холостой щелчок.
— Без патронов работает гораздо хреновее, — осклабился Зафар.
— Если вы, уроды, ее хоть пальцем тронете, я отыщу каждого из вас, и патроны в этом пистолете будут, я обещаю…
Договорить Артему Горину не дал неожиданный и сильный удар чем-то металлическим в район подреберья. Он согнулся пополам и захрипел от боли. Голоса вокруг превратились в сплошной гул. На какой-то миг в глазах Артема потемнело. Когда зрение вернулось, он увидел прямо перед собой Папу Карло. Интуитивно Горин понял, что уже пропустил профессиональный прямой слева, весь сжался, и тут же левая скула взорвалась эпицентром боли. В глазах вспыхнул фейерверк. На все остальные удары Горин уже не реагировал…
— С него хватит! — эти слова Зафара предназначались персонально Папе Карло, который склонился над распростершимся на полу Гориным и алчно поигрывал армейским ножом. — Достаточно, — на всякий случай еще раз повторил Зафар.
— Второй раунд отменяется ввиду победы за явным преимуществом, — произнес Папа Карло и рассмеялся, довольный своей шуткой.
Он поднял руку Артема, словно собирался замерить пульс, и вложил в нее куколку в розовом платьице.
— Ну все, пора уходить, — сказал Зафар, вставая с кресла…
Он надеялся и с нетерпением ждал огня. Сейчас Он подойдет еще чуть ближе, и жуткий сгусток темноты окажется обычным камином. Просто пока Он чего-то не понимает. Сейчас, сейчас…
Только вот предательское предчувствие навязчиво отвергало саму возможность превращения в свет темного прямоугольника, к которому Его влекло помимо воли. Даже в этой черной пустоте пятно выделялось абсолютной тьмой. По сравнению с ним окружающая пустота была полной ерундой, не имела никакого значения.
Вдруг темная субстанция начала стремительно приближаться. В отличие от источника огня, который был Ему нужен, она не имела правильной формы, и края ее были рваными. Он внезапно ощутил, что падает вниз, и пятно — это не что иное, как вода — темная, холодная, таящая в себе неизвестность. Противиться падению не было никаких сил, и Он попытался развернуться в обратную сторону, чтоб хотя бы не видеть приближающейся со страшной скоростью водной поверхности. Поначалу этого никак не удавалось сделать, но в конце концов ощущение падения неожиданно трансформировалось. Он не падал — Он всплывал из глубины, и темное пятно впереди было ночной мглой над поверхностью воды.
И снова противоречия начали терзать Его. Что Он должен выбрать ? Остаться на глубине или выбраться наружу? Но это же думает не Он! Вдруг пришло осознание реальности, в которой кто-то мучается этим вопросом за Него. И в этот момент Он увидел спасительный свет: огненная точка была едва заметна, но Ему удалось ухватиться за нее. Теперь все можно будет исправить…
Артем разлепил веки. Точнее, только одно из них. Он осторожно ощупал левый глаз — тот заплыл от недавней встречи с кулаком Папы Карло. Вдруг он почувствовал, что сжимает какой-то предмет в другой руке. Он поднес его к глазам — это была куколка в розовом платьице и с аккуратно вырезанными глазками.
Артем отшвырнул игрушку, попытался встать и закряхтел от болезненных ощущений. Повсюду на теле были ссадины, противно ныл низ живота, но кости, к счастью, все были целы. «Пока тебя лишь предупреждают, старина», — Артем невесело усмехнулся, поднялся на ноги и сделал шаг…
Жуткая боль прострелила ногу от стопы до самого паха! Из груди Артема вырвался хриплый стон, он повалился обратно на пол и пополз в направлении спальни, закусив нижнюю губу.
Очутившись у комода, он запустил руку в ящик, яростно отшвырнул попавшуюся под руку пустую кобуру, нашарил пузырек, зубами сорвал с него крышку и, вытряхнув в рот пару таблеток, проглотил их, судорожно двигая пересохшей глоткой.
Не зная, куда деваться от боли, Артем начал стучать кулаками в стену, пока боль в сведенной судорогой ноге не начала ослабевать. Через некоторое время она утихла совсем. Артем перевернулся на спину и прикрыл глаза.
Не сегодняшние побои были причиной этих страданий. Виной тому — давняя рана, полученная Гориным несколько лет назад и с завидной регулярностью дававшая знать о себе. В его памяти всплыли события почти двадцатилетней давности…
Казалось, что почва на нильском побережье пропиталась до самого основания: подошвы армейских ботинок утопали в ней почти целиком, оставляя водой отчетливые следы. Именно благодаря таким следам шестеро вооруженных преследователей могли безошибочно определить курс своего движения.
Стояла обычная для этих мест духота, неудобная и непривычная египетская военная форма была мокрой от пота, который вдобавок еще и заливал глаза.
— Здесь притормозим, — скомандовал майор Татарников, когда группа углубилась в прибрежные заросли. — Теперь держать ухо востро — эти шакалы могут засаду устроить в таких кустах. Стволы на изготовку, мужики.
Звук передергиваемых затворов вывел Артема из раздумий, и он встретился взглядом с не очень дружелюбным взглядом Татарникова.
— А вы, лейтенант Горин, с нами пойдете или здесь посидите? — произнес майор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
— А Наталья-то здесь при чем? — насторожился Артем. — Она мне больше не жена…
— Значит, ты не будешь возражать, если мы с ребятками заглянем к ней сегодня вечерком? — Зафар оскалился в ехидной ухмылке. — Им, знаешь ли, уже опостылели тупые, передранные на сто рядов девки с их фальшивыми охами и ахами. Подчас хочется чего-то чистого, теплого… У Наташи ведь хватит теплоты для всех нас, правда, Артем?
— Да мне, в общем-то, плевать. Мне она уже давно безразлична. — Артем старался выдерживать как можно более спокойную интонацию. — По-человечески, конечно, жаль будет девушку…
— Врешь, сука! — Зафар снова перезарядил пистолет. На этот раз патрон из него уже не вылетел. — Это ты ей безразличен, как и всем остальным в этом городе, в этой стране и на этой планете! Сначала мы будем по очереди ублажать Натали до тех пор, пока у нас хватит сил и фантазии. Потом мы займемся с нею одновременно. И все это время я буду без устали повторять ей ту сумму, что ты задолжал мне. Под занавес этого шоу она уже не будет уверена, что это за число — сумма долга бывшего мужа-неудачника или количество палок, которыми мы ее нашпиговали, словно тетерку на токовище. Но сама сумма так или иначе будет последней в жизни несчастной девочки — ведь на десерт ее ждет он, — Зафар кивнул в сторону Папы Карло, и тот расплылся в улыбке дегенерата. — На твою куколку у него уйдет много времени — до самого утра, а может быть, еще несколько дней. Ради такого случая я выделю ему отгулы.
Зафар направил пистолет на Артема и спустил курок. Раздался холостой щелчок.
— Без патронов работает гораздо хреновее, — осклабился Зафар.
— Если вы, уроды, ее хоть пальцем тронете, я отыщу каждого из вас, и патроны в этом пистолете будут, я обещаю…
Договорить Артему Горину не дал неожиданный и сильный удар чем-то металлическим в район подреберья. Он согнулся пополам и захрипел от боли. Голоса вокруг превратились в сплошной гул. На какой-то миг в глазах Артема потемнело. Когда зрение вернулось, он увидел прямо перед собой Папу Карло. Интуитивно Горин понял, что уже пропустил профессиональный прямой слева, весь сжался, и тут же левая скула взорвалась эпицентром боли. В глазах вспыхнул фейерверк. На все остальные удары Горин уже не реагировал…
— С него хватит! — эти слова Зафара предназначались персонально Папе Карло, который склонился над распростершимся на полу Гориным и алчно поигрывал армейским ножом. — Достаточно, — на всякий случай еще раз повторил Зафар.
— Второй раунд отменяется ввиду победы за явным преимуществом, — произнес Папа Карло и рассмеялся, довольный своей шуткой.
Он поднял руку Артема, словно собирался замерить пульс, и вложил в нее куколку в розовом платьице.
— Ну все, пора уходить, — сказал Зафар, вставая с кресла…
Он надеялся и с нетерпением ждал огня. Сейчас Он подойдет еще чуть ближе, и жуткий сгусток темноты окажется обычным камином. Просто пока Он чего-то не понимает. Сейчас, сейчас…
Только вот предательское предчувствие навязчиво отвергало саму возможность превращения в свет темного прямоугольника, к которому Его влекло помимо воли. Даже в этой черной пустоте пятно выделялось абсолютной тьмой. По сравнению с ним окружающая пустота была полной ерундой, не имела никакого значения.
Вдруг темная субстанция начала стремительно приближаться. В отличие от источника огня, который был Ему нужен, она не имела правильной формы, и края ее были рваными. Он внезапно ощутил, что падает вниз, и пятно — это не что иное, как вода — темная, холодная, таящая в себе неизвестность. Противиться падению не было никаких сил, и Он попытался развернуться в обратную сторону, чтоб хотя бы не видеть приближающейся со страшной скоростью водной поверхности. Поначалу этого никак не удавалось сделать, но в конце концов ощущение падения неожиданно трансформировалось. Он не падал — Он всплывал из глубины, и темное пятно впереди было ночной мглой над поверхностью воды.
И снова противоречия начали терзать Его. Что Он должен выбрать ? Остаться на глубине или выбраться наружу? Но это же думает не Он! Вдруг пришло осознание реальности, в которой кто-то мучается этим вопросом за Него. И в этот момент Он увидел спасительный свет: огненная точка была едва заметна, но Ему удалось ухватиться за нее. Теперь все можно будет исправить…
Артем разлепил веки. Точнее, только одно из них. Он осторожно ощупал левый глаз — тот заплыл от недавней встречи с кулаком Папы Карло. Вдруг он почувствовал, что сжимает какой-то предмет в другой руке. Он поднес его к глазам — это была куколка в розовом платьице и с аккуратно вырезанными глазками.
Артем отшвырнул игрушку, попытался встать и закряхтел от болезненных ощущений. Повсюду на теле были ссадины, противно ныл низ живота, но кости, к счастью, все были целы. «Пока тебя лишь предупреждают, старина», — Артем невесело усмехнулся, поднялся на ноги и сделал шаг…
Жуткая боль прострелила ногу от стопы до самого паха! Из груди Артема вырвался хриплый стон, он повалился обратно на пол и пополз в направлении спальни, закусив нижнюю губу.
Очутившись у комода, он запустил руку в ящик, яростно отшвырнул попавшуюся под руку пустую кобуру, нашарил пузырек, зубами сорвал с него крышку и, вытряхнув в рот пару таблеток, проглотил их, судорожно двигая пересохшей глоткой.
Не зная, куда деваться от боли, Артем начал стучать кулаками в стену, пока боль в сведенной судорогой ноге не начала ослабевать. Через некоторое время она утихла совсем. Артем перевернулся на спину и прикрыл глаза.
Не сегодняшние побои были причиной этих страданий. Виной тому — давняя рана, полученная Гориным несколько лет назад и с завидной регулярностью дававшая знать о себе. В его памяти всплыли события почти двадцатилетней давности…
Казалось, что почва на нильском побережье пропиталась до самого основания: подошвы армейских ботинок утопали в ней почти целиком, оставляя водой отчетливые следы. Именно благодаря таким следам шестеро вооруженных преследователей могли безошибочно определить курс своего движения.
Стояла обычная для этих мест духота, неудобная и непривычная египетская военная форма была мокрой от пота, который вдобавок еще и заливал глаза.
— Здесь притормозим, — скомандовал майор Татарников, когда группа углубилась в прибрежные заросли. — Теперь держать ухо востро — эти шакалы могут засаду устроить в таких кустах. Стволы на изготовку, мужики.
Звук передергиваемых затворов вывел Артема из раздумий, и он встретился взглядом с не очень дружелюбным взглядом Татарникова.
— А вы, лейтенант Горин, с нами пойдете или здесь посидите? — произнес майор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142