После этого приподнялся, опираясь на руки, сел, свесив едва слушающиеся ноги с кровати, и замер, пока не унялось головокружение.
Дотянувшись до пластиковой бутылки с минеральной водой, стоящей на тумбочке, он едва не потерял равновесие и схватился за спинку кровати, чтобы не упасть. Взяв бутылку в одну руку, он сначала произвел несколько сгибаний в локте, затем столько же раз поднял ее над головой. То же самое было проделано другой рукой.
После упражнений с бутылкой руки Горина тряслись, словно с глубочайшего похмелья, но надо было еще уделить внимание ногам. Он несколько раз выпрямил каждую из них, задерживая ногу в верхней точке настолько долго, насколько хватало сил. Вскоре его лицо под бинтами взмокло от напряжения. Артем, помогая себе руками, поместил ноги обратно на кровать и откинулся на подушку. Для первого раза вполне достаточно..
Александр Эдуардович Левченко, придя домой, ещё даже не успел разуться, когда раздалась назойливая трель телефона. Его жена Ольга подала трубку. Услышав голос своего заместителя, капитана Сизова, Левченко понял, что снова остался без горячего ужина.
— Эдуардович, опять Трофейщик, — скороговоркой произнес Сизов, что-то при этом жуя. — Улица Пирогова, дом тридцать два. Жду тебя там.
Левченко вышел из подъезда и направился за машиной на стоянку, откусывая на ходу бутерброд, наспех сооруженный Ольгой.
Спустя некоторое время при осмотре места преступления ему стоило больших усилий оставить этот бутерброд в своем желудке.
— Рассказывай, — удрученно обратился Левченко к Сизову, когда они вдвоем склонились над трупом мужчины с расколотой, словно арбуз, головой.
— Власов Алексей Геннадьевич, — начал излагать Сизов. — Последние пару лет работал в таксопарке, шофером. Не судим. Возраст сорок один год. Жена с ребенком смотрели телевизор и ничего не слышали, в гости никто не заходил. Когда жена вошла в спальню, все уже произошло. У нее хватило сил лишь поднять трубку и вызвать милицию. Смерть наступила от обширной черепно-мозговой травмы. Похоже на то, что его изо всех сил шибанули головой о подоконник. Ничего особенного в поведении мужа женщина в последнее время не замечала.
— Что он забрал с собой, уже выяснили? — спросил Левченко.
— Вдова пока не в состоянии что-либо сказать, но при беглом осмотре никакой пропажи не обнаружила, — ответил Сизов. — Покойный носил нательный крестик и золотое обручальное кольцо: все на месте.
— Завтра прокуратура по этому поводу снова мозги прочищать будет, — поморщился Левченко, когда они вышли на озаряемую мигалками улицу.
— Как думаешь, Эдуардович, — спросил Сизов, предлагая Левченко сигарету. — Поймаем мы когда-нибудь эту тварь?
— Всех рано или поздно ловят, — Левченко закурил. — Только вот в уголовном кодексе еще наказания для него не придумано.
Когда Александр Эдуардович вернулся домой, его жена и дочь уже давно спали.
К моменту очередного визита Левченко в больницу Горин уже совершал недолгие прогулки на костылях и регулярно упражнялся с кистевым эспандером, который ему принесла из кабинета лечебной физкультуры медсестра. Кроме того, с головы уже сняли повязки, и о недавнем ранении напоминал лишь шрам, выделявшийся на выстриженном участке головы.
Когда Левченко вошел в палату, Артем стоял, опираясь на костыли, у окна.
— Наслаждаешься пейзажем? — спросил Левченко.
— А, привет, Эдуардович, — Артем доковылял до кровати и уселся. Левченко занял стоящий рядом стул. — Смотреть здесь особо не на что: машины, снующие куда-то, люди, спешащие за чем-то…
— Неплохо выглядишь для человека, испытавшего на себе контрольный выстрел, — ухмыльнулся Левченко.
— Чувствую себя заметно хуже. Мышцы по всему телу ноют постоянно, пуля, видимо, какой-то центр в мозгу задела, башка болит все время. Заново ходить вот учусь, — Артем кивнул на костыли. — Трофейшика, я так понимаю, все еще не поймали?
— У вас тут телевизор есть? — спросил Левченко.
— Ага, в холле, — кивнул Артем. — И газетки иногда почитываю.
— И что, внутренний голос безмолвствует? — По выражению лица Александра было неясно, серьезно он говорит или нет.
— Ты это о чем, Эдуардович? — Артем зевнул.
— Да все о том же, Михалыч. Я тебе материалы по этому делу хоть завтра же передать готов…
— Стоп, стоп, — Артем поднял ладонь. — Ты, кажется, запамятовал, что мне в свое время наше с тобой общее начальство дало увесистый пинок под зад…
— Ах, вот оно что! — Левченко вскочил и зашагал из угла в угол. — Значит, теперь обиженный и обозленный Артемчик таким вот образом решил всем отомстить!
— Зря ты так, Эдуардович, ни на кого я зла не держу. — Горин отхлебнул минералку из бутылки. — И слышать от тебя такое, честно говоря, не очень-то приятно. Просто мне уже надоело выполнять грязную работу для какого-то дяди, который, попользовавшись, выбросит ненужного больше Горина на помойку. Мне всего этого дерьма на три жизни хватит…
— Значит, в позицию встал? — Левченко резко остановился возле кровати. — По хрену значит, пускай этот урод полгорода вырежет, а у самостоятельного Артема Михайловича Горина теперь, видите ли, собственная гражданская позиция!
— Да кто ты такой? — вспыхнул в ответ Артем. — Чем я кому обязан? Меня самого едва на тот свет не отправили, если еще не забыл! Что, начальство пальчиком грозит? Кресло под задницей зажгло?
— Моя бы воля, — произнес Левченко уже более спокойно и снова сел на стул, — послал бы все к чертовой матери, сгреб семью в охапку и уехал бы отсюда как можно дальше. Но не будет мне нигде житья, пока это животное на воле разгуливает! Кому работать, Артем? В моем отделе одни мальчишки, которых на месте преступления непрерывно рвет и вместо того, чтобы применять так называемые дедуктивные методы, они не вылезают из туалетов! Ты же согласен, что этому недоделанному Трофейшику нельзя дышать с нами всеми одним воздухом?
— Согласен, — произнес Горин. — Но не сошелся же клином свет на мне одном. Пускай задействуют все какие есть спецслужбы, армию, резервистов призовут, на хулой конец…
— Ерничаешь? А быть может, сейчас этот больной ублюдок высматривает какую-нибудь дуреху, типа Аленки моей, слюни пускает в предвкушении, потной рукой нож в кармане сжимает…
— Твои методы убеждения слишком смахивают на шантаж, Эдуардович, — констатировал Горин. — Взываешь к моей совести? Так она у меня есть, не беспокойся. Но скажи, почему же власть имущие смотрят на похождения Трофейшика сквозь пальцы? Где вся эта наша хваленая служба безопасности, на содержание которой уходит львиная доля бюджета?
— Вопрос третьеклассника, Михалыч. Ты же сам там когда-то работал. Это же сплошные бумагомараки, каждый трясется лишь за безопасность собственной жопы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Дотянувшись до пластиковой бутылки с минеральной водой, стоящей на тумбочке, он едва не потерял равновесие и схватился за спинку кровати, чтобы не упасть. Взяв бутылку в одну руку, он сначала произвел несколько сгибаний в локте, затем столько же раз поднял ее над головой. То же самое было проделано другой рукой.
После упражнений с бутылкой руки Горина тряслись, словно с глубочайшего похмелья, но надо было еще уделить внимание ногам. Он несколько раз выпрямил каждую из них, задерживая ногу в верхней точке настолько долго, насколько хватало сил. Вскоре его лицо под бинтами взмокло от напряжения. Артем, помогая себе руками, поместил ноги обратно на кровать и откинулся на подушку. Для первого раза вполне достаточно..
Александр Эдуардович Левченко, придя домой, ещё даже не успел разуться, когда раздалась назойливая трель телефона. Его жена Ольга подала трубку. Услышав голос своего заместителя, капитана Сизова, Левченко понял, что снова остался без горячего ужина.
— Эдуардович, опять Трофейщик, — скороговоркой произнес Сизов, что-то при этом жуя. — Улица Пирогова, дом тридцать два. Жду тебя там.
Левченко вышел из подъезда и направился за машиной на стоянку, откусывая на ходу бутерброд, наспех сооруженный Ольгой.
Спустя некоторое время при осмотре места преступления ему стоило больших усилий оставить этот бутерброд в своем желудке.
— Рассказывай, — удрученно обратился Левченко к Сизову, когда они вдвоем склонились над трупом мужчины с расколотой, словно арбуз, головой.
— Власов Алексей Геннадьевич, — начал излагать Сизов. — Последние пару лет работал в таксопарке, шофером. Не судим. Возраст сорок один год. Жена с ребенком смотрели телевизор и ничего не слышали, в гости никто не заходил. Когда жена вошла в спальню, все уже произошло. У нее хватило сил лишь поднять трубку и вызвать милицию. Смерть наступила от обширной черепно-мозговой травмы. Похоже на то, что его изо всех сил шибанули головой о подоконник. Ничего особенного в поведении мужа женщина в последнее время не замечала.
— Что он забрал с собой, уже выяснили? — спросил Левченко.
— Вдова пока не в состоянии что-либо сказать, но при беглом осмотре никакой пропажи не обнаружила, — ответил Сизов. — Покойный носил нательный крестик и золотое обручальное кольцо: все на месте.
— Завтра прокуратура по этому поводу снова мозги прочищать будет, — поморщился Левченко, когда они вышли на озаряемую мигалками улицу.
— Как думаешь, Эдуардович, — спросил Сизов, предлагая Левченко сигарету. — Поймаем мы когда-нибудь эту тварь?
— Всех рано или поздно ловят, — Левченко закурил. — Только вот в уголовном кодексе еще наказания для него не придумано.
Когда Александр Эдуардович вернулся домой, его жена и дочь уже давно спали.
К моменту очередного визита Левченко в больницу Горин уже совершал недолгие прогулки на костылях и регулярно упражнялся с кистевым эспандером, который ему принесла из кабинета лечебной физкультуры медсестра. Кроме того, с головы уже сняли повязки, и о недавнем ранении напоминал лишь шрам, выделявшийся на выстриженном участке головы.
Когда Левченко вошел в палату, Артем стоял, опираясь на костыли, у окна.
— Наслаждаешься пейзажем? — спросил Левченко.
— А, привет, Эдуардович, — Артем доковылял до кровати и уселся. Левченко занял стоящий рядом стул. — Смотреть здесь особо не на что: машины, снующие куда-то, люди, спешащие за чем-то…
— Неплохо выглядишь для человека, испытавшего на себе контрольный выстрел, — ухмыльнулся Левченко.
— Чувствую себя заметно хуже. Мышцы по всему телу ноют постоянно, пуля, видимо, какой-то центр в мозгу задела, башка болит все время. Заново ходить вот учусь, — Артем кивнул на костыли. — Трофейшика, я так понимаю, все еще не поймали?
— У вас тут телевизор есть? — спросил Левченко.
— Ага, в холле, — кивнул Артем. — И газетки иногда почитываю.
— И что, внутренний голос безмолвствует? — По выражению лица Александра было неясно, серьезно он говорит или нет.
— Ты это о чем, Эдуардович? — Артем зевнул.
— Да все о том же, Михалыч. Я тебе материалы по этому делу хоть завтра же передать готов…
— Стоп, стоп, — Артем поднял ладонь. — Ты, кажется, запамятовал, что мне в свое время наше с тобой общее начальство дало увесистый пинок под зад…
— Ах, вот оно что! — Левченко вскочил и зашагал из угла в угол. — Значит, теперь обиженный и обозленный Артемчик таким вот образом решил всем отомстить!
— Зря ты так, Эдуардович, ни на кого я зла не держу. — Горин отхлебнул минералку из бутылки. — И слышать от тебя такое, честно говоря, не очень-то приятно. Просто мне уже надоело выполнять грязную работу для какого-то дяди, который, попользовавшись, выбросит ненужного больше Горина на помойку. Мне всего этого дерьма на три жизни хватит…
— Значит, в позицию встал? — Левченко резко остановился возле кровати. — По хрену значит, пускай этот урод полгорода вырежет, а у самостоятельного Артема Михайловича Горина теперь, видите ли, собственная гражданская позиция!
— Да кто ты такой? — вспыхнул в ответ Артем. — Чем я кому обязан? Меня самого едва на тот свет не отправили, если еще не забыл! Что, начальство пальчиком грозит? Кресло под задницей зажгло?
— Моя бы воля, — произнес Левченко уже более спокойно и снова сел на стул, — послал бы все к чертовой матери, сгреб семью в охапку и уехал бы отсюда как можно дальше. Но не будет мне нигде житья, пока это животное на воле разгуливает! Кому работать, Артем? В моем отделе одни мальчишки, которых на месте преступления непрерывно рвет и вместо того, чтобы применять так называемые дедуктивные методы, они не вылезают из туалетов! Ты же согласен, что этому недоделанному Трофейшику нельзя дышать с нами всеми одним воздухом?
— Согласен, — произнес Горин. — Но не сошелся же клином свет на мне одном. Пускай задействуют все какие есть спецслужбы, армию, резервистов призовут, на хулой конец…
— Ерничаешь? А быть может, сейчас этот больной ублюдок высматривает какую-нибудь дуреху, типа Аленки моей, слюни пускает в предвкушении, потной рукой нож в кармане сжимает…
— Твои методы убеждения слишком смахивают на шантаж, Эдуардович, — констатировал Горин. — Взываешь к моей совести? Так она у меня есть, не беспокойся. Но скажи, почему же власть имущие смотрят на похождения Трофейшика сквозь пальцы? Где вся эта наша хваленая служба безопасности, на содержание которой уходит львиная доля бюджета?
— Вопрос третьеклассника, Михалыч. Ты же сам там когда-то работал. Это же сплошные бумагомараки, каждый трясется лишь за безопасность собственной жопы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142