Инглор уважительно кивнул головой. Игорь думал.
– Получается, – сказал он после долгого молчания, – ваш мир – место, где материализуются наши идеи. Так?
– Так.
– Хорошо же… Тогда, значит, этот процесс идет и сейчас?
– Да.
– Погоди-погоди. Так вы что, полностью зависите от нас?
Кэт улыбнулась:
– Не больше, чем вы от нас.
– Извини, не понял. Это же мы создаем идеи?
– Верно. Но посмотри путь идеи – пока она, так сказать, не укоренится в мозгах, не получит базы, не станет архетипом, она эфемерна. Но когда она обретает базу, она материализуется в какой-то области пространства у нас. А что есть наш мир? Один большой-большой архетип, на котором, собственно, строится ваше мировоззрение, ваше понимание миропорядка, понимание «можно» и «нельзя», «хорошо» и «плохо». Сотри его – и ваше сознание станет чистым листом. Измени его – и у вас будет иное мировоззрение. Убей наш мир – и вас, таких как вы, не станет тоже. Игорь смотрел в огонь.
– Но этого же не может быть!
– Это и у вас бывало без нашей, так сказать, помощи, так почему нет?
– Архетип стирали? Еще чего!
– Да нет, просто меняли содержание. Бога меняли на вождя, фюрера, ну и так далее, к примеру. А вот теперь если снести сам архетип? У нас-то он не абстрактен, это наши леса-поля, законы существования. А методы изничтожения миров у вас не просто хорошо продуманы, да и опробованы на деле. Так что это все у нас известно и весьма осуществимо.
– Блин, вот ведь напридумывали на свою голову…
– Ну давно ведь уже кто-то сказал, что творец должен отвечать за каждое свое слово.
Игорь снова замолчал.
– Стало быть, все мои зеленые человечки, и эта Красная Женщина, и та босховская тварь… Но они бесплотны. А она настоящая! И вы живые! Кто эти призраки тогда?
Елена досадливо кивала – ей не терпелось ответить.
– Да-да, конечно. Ты слушай меня, слушай. Наш мир постоянно находится в процессе создания. Есть его стабильные области, где творение закончено. Есть еще несформированные или постоянно меняющиеся. Я иногда представляю себе это как большой такой блин, по краям которого клубится туман, и из этого тумана блин разрастается дальше… Это я так, для наглядности, – засмеялась Елена. – Вот тот самый туман, из которого можно сделать силой творчества что угодно, зовется Зона. Она весьма подвержена влияниям извне. Из нее можно создать, например… Эвтаназию.
Игорь вздрогнул.
– Но, понимаешь ли, такие существа редко обретают самостоятельное бытие. Тут нужна постоянная поддержка. «Пузыри» недолговечны и не успевают начать самостоятельно мыслить. Чтобы начать на Нашей Стороне жить по-настоящему, нужно, чтобы тебя создал либо действительно гениальный творец, либо чтобы шла постоянная, долговременная подпитка. То есть когда в вымысел верят очень многие, и не одно поколение. Когда он становится привычным и само собой разумеющимся. Вроде дуба зеленого у лукоморья. Раз лукоморье – то должен быть и дуб зеленый, и златая цепь, и кот ученый… Вот тогда уже сам вымысел начинает влиять… Ладно, я ушла в сторону. Если «пузыри» начинают осознавать себя, то они хотят жить. Если у них есть сильная подпитка, они в конце концов становятся по-настоящему живыми. Но так бывает редко. И если такое существо попадает под чье-то… нехорошее… влияние, становится, так сказать… злобным. Оно может высосать своего создателя досуха, чтобы жить. Оно подчиняет его себе. И примеров тому несть числа.
– Сам знаю, – буркнул Игорь. – Уже испытал на своей шкуре. Но зелененьких-то я не создавал…
– Они всегда были. Тени Зоны.
– Да, но почему они на меня полезли?
– Значит, ты кому-то мешаешь. Или кто-то имеет на тебя виды.
– Но какого черта?..
– Игорь! – Елена пристально посмотрела ему в глаза своим черным блестящим взглядом. – Ты видишь то, что видят не все. Ты чувствуешь точки переходов между разными измерениями Москвы. Ты проходишь в эти переходы. Кстати, постарайся ты – мог бы и через Москву пройти на Ту Сторону. В Город. Ценное свойство. Таких немного.
– Кому ценное? Вашим конкурентам? «Откровению» этому?
– Ты сам начал! – выдохнула Елена. – «Откровение» только предбанник. Фильтр для отлова таких, как ты. А выше… выше те, кто хочет стать живыми. Хотя есть, друг мой, такой закон – кто умер, тот умер. И здесь, и там.
– Они мертвы?
– Мертвы, так скажем, реальные люди. Но о них думают. Их, можно сказать, переигрывают, пересматривают… Возрождают.
– Кого?
– Игорь, отстань, а? Довольно того, что мертвецов пытаются оживить. Ладно. Я мало что могу сказать. Над всеми ними стоит некто Эйдолон. Он появился относительно недавно, еще поколение не сменилось, но пророс, видимо, уже давно. Он может ходить по измерениям Москвы. Он мотается на Ту Сторону. Он вроде бы человек – и не человек. Я не могу понять, кто он. Он старается изменить обе Стороны. И сила за ним – чудовищная. И мне не хочется предполагать, откуда, от кого идет эта сила.
– И Красная Женщина – от него?
– Не знаю, – отрезала Елена. – Попробуй сам, а? Я не знаю, чего ему надо от тебя – если надо. Я знаю только то, что он ищет академика Фомина.
Игорь нахмурился. Что-то зашевелилось на задворках памяти. Фомин. Академик Фомин… Нет. Не вспоминается.
– А он что?
Заговорила Кэт:
– Есть легенда, что он был единственным человеком, которому удалось построить прямой проход на Ту Сторону. Стабильный. Говорят, что он теоретически обосновал существование Той Стороны, то есть Нашей. И математически описал связи между нашими мирами… Он погиб со всей семьей в тридцать седьмом году.
Игорь задумался.
– А почему «говорят»?
Кэт неопределенно дернула плечом.
– Потому что неизвестно, где его рукопись.
– Но хоть кто-то ее видел?
– Ли говорит, что да. Что она точно была.
– Но, может, ее уничтожили? Потеряли?
– Все когда-нибудь где-нибудь да находится – если потеряно. Если уничтожено – хотя бы следы остаются. Я работала в архивах. Наши исследователи проникали даже в самые закрытые архивы – и ничего. Есть упоминания об этой рукописи. Прослеживается явное желание ее добыть. Причем со стороны совершенно разных организаций и людей. И не только с Этой Стороны. Но самой рукописи нет…
– А откуда знает Ли?
– А он все знает. Только не все говорит.
Игорь покачал головой. Все же первое впечатление не обманывает. Ли не так прост, как желает казаться.
– Кто он?
– Не знаю. Хочешь – спроси сам, он даже ответит, честно и откровенно. И все равно ты ничего не будешь о нем знать.
– Не понял.
– Ну так спроси.
Игорь нахмурился.
– А вдруг он из тех? Ну из плохих парней?
Кэт покачала головой:
– Нет. Я ему верю.
– Не аргумент.
– Понятно, что не аргумент. Но понимаешь… трудно определить, но к Ли неприменим рациональный подход. Ему либо веришь, либо не веришь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127