Катя выглянула в щелку. За столом сидел огроменный серый котище. Где-то с тигра ростом, но все равно кот. Он подпирал лапой щекастую голову и задумчиво мешал в фарфоровой чашечке ложкой. Глаза сверкали ярко-зеленым. Толстый пушистый хвост аккуратно обвивался вокруг ножек стула, задние, то есть нижние сейчас лапы он закинул одна за другую.
– Словом, вам повезло, – муркнул он утробно. – Они забыли о том, что куклы тоже бывают живыми и у них свои секреты.
– Они просто не знают, что такое детство, – прочирикала кукла.
– Ну даже если они и знают о Городе, то сюда им пока не добраться. Опасно не читать сказок. И куда опаснее в них не верить. Милая моя Франческа, ты очень отважная кукла.
– Так тебя зовут Франческа? – не удержалась Катя.
– Здороваться надо, – наставительно протянул кот.
– Здравствуй…те, – растерялась Катя.
– И умыться надо. И причесаться. А потом – прошу завтракать.
– А как тебя… вас зовут?
– Можешь называть господин Баюн, Кот Заморский, – фыркнул котяра и поднес к усам блюдечко с чаем, чинно подул на него и отпил.
– А я девочка Катя.
– А я знаю. Вот умоешься, покушаешь – и поедем в Лукоморье.
– Это где дуб зеленый? А зачем? – Катя спрашивала просто так, кот совершенно не вызывал недоверия.
– Лукоморье – это самая середина моих владений. И там я живу у дуба. Там мы будем ждать твою маму.
– Маму? А можно я ей позвоню? А как она меня найдет?
– Тихо, тихо. Найдет тебя мама. А пока у меня поживешь. Ладно?
– Ладно! А Франческа с нами поедет?
– Ну куда ж она без тебя? Короче, умывайся давай, причесывайся и есть будешь. Молочко тут, каша гречневая с маслом, мед хороший. Я полежу там, на солнышке. Мне еще вас на загривке везти, – ворчливо мяукнул он и отодвинул чашку. – Спасибо, милая. Уважила. Миша, ты Катюшку-то проводи, она…
– А я знаю! Я сама этот дом придумала!
– Ну-ну. Все равно пусть Миша тебе все покажет. Придумала-то ты, а живут они. Ладно. Не тяни, жду.
Он погладил неожиданно мягкой лапой Катю по голове и потерся теплой пушистой щекой.
– Хорроший котенок. Славный. Смелый котенок. Жаль, не мой.
«Вот и Черный Принц»… Андрей с любопытством смотрел на Ли, а Ли с любопытством рассматривал работы. Остановился перед портретом Вики. Потом отдернул занавеску с мольберта и долго стоял перед светящимся с полотна ониксовым кубком. Долго стоял, склоняя голову то так, то эдак.
– Ну потому сюда и не суются, – пробормотал себе под нос. – Лана, а не дадите ли вы свой договор, а?
Лана недоуменно кивнула и протянула листок Ли. Тот свернул его трубочкой и поднес к свету кубка.
– И что? – нетерпеливо вопросил Андрей.
Ли не ответил. Но свечение, казалось, вышло за пределы холста, и листочек, коснувшись его рассеянной полусферы, вспыхнул бледным, почти прозрачным необжигающим пламенем и исчез без следа. Даже пепла не осталось.
– Почти, – пробормотал Ли. – Но никогда – до конца, – еще более тихо.
Лана выскочила за рюкзачком с остальными бумагами.
Андрей не сводил с него глаз.
– Кто вы, Ли?
– Городовой, – пожал тот плечами. – Я пока побуду у вас. А вы мне расскажете все, что было с вами.
– Вы поможете?
– Я не могу помочь, – мягко сказал он. – Я могу выслушать. И если вопросы, которые вы мне зададите, уже будут содержать в себе скрытый ответ, я отвечу. Если вы уже что-то решили для себя и сделали выбор – я могу подтолкнуть вас в нужном направлении, и это все, что я могу сделать для вас. Рассказывайте и спрашивайте. А когда Анастасия с Игорем вернутся, тогда уж будем решать все до конца.
Андрей встал и вышел из комнаты. Вернулся он уже с коричневой тетрадкой и рюкзачком, который перехватил у Ланы. Все же увесистый. Не женское дело тяжести таскать.
– Вот. Это тетрадь Фомина.
– О как! – наклонил голову набок Ли. – Хорошо. Я с удовольствием посмотрю.
– Договора жечь будем? – деловито спросила Лана.
Ли поджал губы:
– Нет.
– Почему?
– Лана, это должно быть добровольно. Это каждый должен решить сам! Видите ли, – посмотрел он ей в глаза, – если бы вы не захотели этого сами – никакой огонь не сжег бы ваш договор. Никакой. Даже Чистый Пламень.
– Вы с ума сошли? – резко ответила Лана. – Они уже не могут пожелать свободы. Им надо ее дать! Немедленно!
– И что будет? – прищурился Ли. – Если они уже все равно что оболочки, заполненные чужой волей, то что останется?
Лана угрюмо посмотрела на него.
– Их все равно не вернуть! А башня рухнет! Ли, – Лана наклонилась и посмотрела ему в глаза, – если башня должна рухнуть, то пусть рухнет. Любой ценой.
– Нет, – так же жестко ответил Ли. – Каждый должен сам сжечь свой договор.
Лана села в кресло. Она была очень-очень зла.
– Вы не понимаете…
– Я как раз понимаю, – очень мягко, но решительно ответил он. – Я понимаю, что это жуткая, тяжелая работа – выискивать людей, пытаться им что-то втолковать. Но только так, Лана. Только так. И это ваша работа, – вдруг показал он на нее пальцем. – Вы были среди тех, кто привлекал слабых сих. Вы и должны вернуть их к свободе.
Лана молча сидела в кресле, и лицо у нее было серым. Воцарилась напряженная тишина.
– Кроме того, – уже мягче сказал Ли, – второй раз так не получится.
– Почему? – Лана с Андреем одновременно посмотрели на картину. Свечение угасло. Это была просто картина.
– Потому, что чудо бывает только раз, иначе оно перестает быть чудом. И потому, что увидевший свет Грааля, – он посмотрел на Андрея, – уже не принадлежит этому миру.
Стало слышно, как за стеной у племянника Марьи Николаевны распевает проигрыватель дурашливым и залихватским, не то мужским, не то женским голосом:
Купи себе кота, уравновесь свою природу!
Коты такие умники, коту всегда ништяк!
Когда над нашим городом раздастся гимн уродов,
Вы выйдете на пару – ты и верный твой кошак!
Андрей против воли улыбнулся. Лана тоже.
– Значит, придется что-то делать. Но я не знаю, с какой стороны начать. Сжечь было так просто…
Глава 3
У ЛУКОМОРЬЯ ДУБ ЗЕЛЕНЫЙ…
Машина остановилась совершенно внезапно.
– Бензин кончился? – спросила Анастасия.
– Да нет, – ответил Игорь, ежась от знакомой дрожи. Даже говорить было трудно – челюсти не слушались. Переход близко. – Зажигание отказало. Словом, приехали. Выходим.
На дороге было пусто и темно. Только толстые лучи фар освещали указатель прямо на развилке – вправо «дер. Гадюкино», влево «дер. Большие Бодуны». А прямо за указателем уходила в темноту хорошо натоптанная тропинка.
– Направо пойдешь – по шее получишь, – пробормотал Игорь, помогая Анастасии выйти, – налево пойдешь – по шее получишь…
Запер машину.
– Пошли вперед, пока прямо здесь по шее не получили. Тем более что глаза туда и глядят.
И пошли они вперед.
Стояла холодная сентябрьская ночь. Небо было полно звезд, в их свете был виден лес далеко от дороги справа и слева и близкий лес впереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Словом, вам повезло, – муркнул он утробно. – Они забыли о том, что куклы тоже бывают живыми и у них свои секреты.
– Они просто не знают, что такое детство, – прочирикала кукла.
– Ну даже если они и знают о Городе, то сюда им пока не добраться. Опасно не читать сказок. И куда опаснее в них не верить. Милая моя Франческа, ты очень отважная кукла.
– Так тебя зовут Франческа? – не удержалась Катя.
– Здороваться надо, – наставительно протянул кот.
– Здравствуй…те, – растерялась Катя.
– И умыться надо. И причесаться. А потом – прошу завтракать.
– А как тебя… вас зовут?
– Можешь называть господин Баюн, Кот Заморский, – фыркнул котяра и поднес к усам блюдечко с чаем, чинно подул на него и отпил.
– А я девочка Катя.
– А я знаю. Вот умоешься, покушаешь – и поедем в Лукоморье.
– Это где дуб зеленый? А зачем? – Катя спрашивала просто так, кот совершенно не вызывал недоверия.
– Лукоморье – это самая середина моих владений. И там я живу у дуба. Там мы будем ждать твою маму.
– Маму? А можно я ей позвоню? А как она меня найдет?
– Тихо, тихо. Найдет тебя мама. А пока у меня поживешь. Ладно?
– Ладно! А Франческа с нами поедет?
– Ну куда ж она без тебя? Короче, умывайся давай, причесывайся и есть будешь. Молочко тут, каша гречневая с маслом, мед хороший. Я полежу там, на солнышке. Мне еще вас на загривке везти, – ворчливо мяукнул он и отодвинул чашку. – Спасибо, милая. Уважила. Миша, ты Катюшку-то проводи, она…
– А я знаю! Я сама этот дом придумала!
– Ну-ну. Все равно пусть Миша тебе все покажет. Придумала-то ты, а живут они. Ладно. Не тяни, жду.
Он погладил неожиданно мягкой лапой Катю по голове и потерся теплой пушистой щекой.
– Хорроший котенок. Славный. Смелый котенок. Жаль, не мой.
«Вот и Черный Принц»… Андрей с любопытством смотрел на Ли, а Ли с любопытством рассматривал работы. Остановился перед портретом Вики. Потом отдернул занавеску с мольберта и долго стоял перед светящимся с полотна ониксовым кубком. Долго стоял, склоняя голову то так, то эдак.
– Ну потому сюда и не суются, – пробормотал себе под нос. – Лана, а не дадите ли вы свой договор, а?
Лана недоуменно кивнула и протянула листок Ли. Тот свернул его трубочкой и поднес к свету кубка.
– И что? – нетерпеливо вопросил Андрей.
Ли не ответил. Но свечение, казалось, вышло за пределы холста, и листочек, коснувшись его рассеянной полусферы, вспыхнул бледным, почти прозрачным необжигающим пламенем и исчез без следа. Даже пепла не осталось.
– Почти, – пробормотал Ли. – Но никогда – до конца, – еще более тихо.
Лана выскочила за рюкзачком с остальными бумагами.
Андрей не сводил с него глаз.
– Кто вы, Ли?
– Городовой, – пожал тот плечами. – Я пока побуду у вас. А вы мне расскажете все, что было с вами.
– Вы поможете?
– Я не могу помочь, – мягко сказал он. – Я могу выслушать. И если вопросы, которые вы мне зададите, уже будут содержать в себе скрытый ответ, я отвечу. Если вы уже что-то решили для себя и сделали выбор – я могу подтолкнуть вас в нужном направлении, и это все, что я могу сделать для вас. Рассказывайте и спрашивайте. А когда Анастасия с Игорем вернутся, тогда уж будем решать все до конца.
Андрей встал и вышел из комнаты. Вернулся он уже с коричневой тетрадкой и рюкзачком, который перехватил у Ланы. Все же увесистый. Не женское дело тяжести таскать.
– Вот. Это тетрадь Фомина.
– О как! – наклонил голову набок Ли. – Хорошо. Я с удовольствием посмотрю.
– Договора жечь будем? – деловито спросила Лана.
Ли поджал губы:
– Нет.
– Почему?
– Лана, это должно быть добровольно. Это каждый должен решить сам! Видите ли, – посмотрел он ей в глаза, – если бы вы не захотели этого сами – никакой огонь не сжег бы ваш договор. Никакой. Даже Чистый Пламень.
– Вы с ума сошли? – резко ответила Лана. – Они уже не могут пожелать свободы. Им надо ее дать! Немедленно!
– И что будет? – прищурился Ли. – Если они уже все равно что оболочки, заполненные чужой волей, то что останется?
Лана угрюмо посмотрела на него.
– Их все равно не вернуть! А башня рухнет! Ли, – Лана наклонилась и посмотрела ему в глаза, – если башня должна рухнуть, то пусть рухнет. Любой ценой.
– Нет, – так же жестко ответил Ли. – Каждый должен сам сжечь свой договор.
Лана села в кресло. Она была очень-очень зла.
– Вы не понимаете…
– Я как раз понимаю, – очень мягко, но решительно ответил он. – Я понимаю, что это жуткая, тяжелая работа – выискивать людей, пытаться им что-то втолковать. Но только так, Лана. Только так. И это ваша работа, – вдруг показал он на нее пальцем. – Вы были среди тех, кто привлекал слабых сих. Вы и должны вернуть их к свободе.
Лана молча сидела в кресле, и лицо у нее было серым. Воцарилась напряженная тишина.
– Кроме того, – уже мягче сказал Ли, – второй раз так не получится.
– Почему? – Лана с Андреем одновременно посмотрели на картину. Свечение угасло. Это была просто картина.
– Потому, что чудо бывает только раз, иначе оно перестает быть чудом. И потому, что увидевший свет Грааля, – он посмотрел на Андрея, – уже не принадлежит этому миру.
Стало слышно, как за стеной у племянника Марьи Николаевны распевает проигрыватель дурашливым и залихватским, не то мужским, не то женским голосом:
Купи себе кота, уравновесь свою природу!
Коты такие умники, коту всегда ништяк!
Когда над нашим городом раздастся гимн уродов,
Вы выйдете на пару – ты и верный твой кошак!
Андрей против воли улыбнулся. Лана тоже.
– Значит, придется что-то делать. Но я не знаю, с какой стороны начать. Сжечь было так просто…
Глава 3
У ЛУКОМОРЬЯ ДУБ ЗЕЛЕНЫЙ…
Машина остановилась совершенно внезапно.
– Бензин кончился? – спросила Анастасия.
– Да нет, – ответил Игорь, ежась от знакомой дрожи. Даже говорить было трудно – челюсти не слушались. Переход близко. – Зажигание отказало. Словом, приехали. Выходим.
На дороге было пусто и темно. Только толстые лучи фар освещали указатель прямо на развилке – вправо «дер. Гадюкино», влево «дер. Большие Бодуны». А прямо за указателем уходила в темноту хорошо натоптанная тропинка.
– Направо пойдешь – по шее получишь, – пробормотал Игорь, помогая Анастасии выйти, – налево пойдешь – по шее получишь…
Запер машину.
– Пошли вперед, пока прямо здесь по шее не получили. Тем более что глаза туда и глядят.
И пошли они вперед.
Стояла холодная сентябрьская ночь. Небо было полно звезд, в их свете был виден лес далеко от дороги справа и слева и близкий лес впереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127