ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И вот, в какой-то из этих часов, между праздником середины лета и следующим полнолунием, Келеша — богиня новобрачных — благословила ее лоно, ибо она зачала дитя. Бантокапи мало что знал о женщинах, и его неосведомленность сослужила Маре хорошую службу: он принял на веру сообщение, что они теперь не могут соединяться как муж и жена, пока дитя не родится на свет. Поворчав совсем немного, он разрешил ей переселиться в домик, который некогда принадлежал ее матери. В комнатах этого домика было тихо, а вокруг цвели сады. Громкий голос Бантокапи не доносился туда, и это тоже следовало считать благом: по утрам ее всегда мучила тошнота, и спала она не в какие-то определенные часы, а когда придется. Растирая грудь и живот Мары благовонным маслом, чтобы размягчить и сделать более эластичной кожу к тому времени, когда стан будущей матери начнет раздаваться в ширину, повитуха широко улыбнулась:
— Ты носишь под сердцем сына, госпожа, клянусь костями моей матери.
Мара не одарила ее ответной улыбкой. Не имея никакой возможности хотя бы отчасти влиять на решения Бантокапи, испытывая постоянный стыд за то, как он обращается с некоторыми слугами, хозяйка дома — как казалось всем — замкнулась в себе. Но это только казалось. Выбравшись накануне в паланкине на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом ранней осени, она забросала Папевайо таким множеством вопросов, что он в конце концов шутливо запротестовал, заявляя, что у него уже не осталось сил для ответов. Вполне войдя в роль покорной жены, Мара старалась, чтобы ни одна мелочь, касающаяся жизни Акомы, не ускользала от ее внимания.
Устав от массажа, Мара поднялась с циновки. Служанка подала ей легкий домашний халат, который Мара и надела, запахнув на животе, который уже начал округляться. Она вздохнула и вернулась к неотвязным мыслям об отце своего ребенка и об изменениях в поместье, к которым привело его правление. Бантокапи добился почтительного к себе отношения со стороны воинов — благодаря грубой силе, выставляемой напоказ, и проявляемой время от времени сообразительности; так или иначе, с ним они были вынуждены всегда держать ухо востро. Он то и дело решал — совершенно внезапно, — что нужно сейчас провести полевые учения, или приказывал первым же солдатам, попавшимся ему на глаза, сопровождать его в город; при этом он и знать не желал, нет ли у этих солдат каких-то иных поручений на ближайшие часы и не назначены ли они нести какую-либо иную службу. В результате гарнизон почти утратил способность выполнять свой основной долг — охранять поместье. Кейок выбивался из сил, пытаясь залатать прорехи в системе обороны, постоянно возникающие по милости Бантокапи, который имел обыкновение изменять или отменять уже отданные приказы. Джайкен проводил все больше времени на дальних пастбищах. Мара успела узнать характер хадонры достаточно хороню, чтобы понять: новый властитель чем дальше, тем меньше внушает ему симпатий. Становилось очевидно, что хорошим хозяином Бантокапи не станет никогда. Как и многие отпрыски могущественных властителей, он пребывал в приятном заблуждении, что богатство — это нечто неисчерпаемое и постоянно имеющееся в распоряжении для исполнения любых его желаний.
***
Настала середина осени, и на дорогах поместья началось оживление, обычное для этого времени года. В воздухе висели тучи пыли: телят прошлогоднего приплода перегоняли сначала в большие откормочные загоны, а оттуда на бойню. Телят, родившихся весной, либо кастрировали, либо оставляли на племя и отправляли пастись уже на другие луга — на склонах холмов.
Время тянулось для Мары нескончаемо, как для ребенка, ожидающего праздника собственного совершеннолетия.
Бездействие кончилось, когда прибыли чо-джайны. Рой явился без всякого предупреждения: сегодня на отведенном им восточном лугу было пустынно и тихо, а завтра там уже вовсю шла работа. Вдоль линии ограды возвышались кучи земли. Бантокапи был уязвлен тем, что послание королевы было адресовано не ему, а Маре. Еще не успев закончить гневную тираду, он понял: эти чо-джайны явились из улья, расположенного у границы поместья Инродаки. Его быстро осенила догадка: сделка с чо-джайнами состоялась между помолвкой и свадьбой. Глаза у него сузились, и лицо приняло такое выражение, которое — Мара уже научилась это понимать — не сулило ничего хорошего.
— Ты даже еще умнее, женушка, чем предполагал мой отец. — Взглянув на живот Мары, он угрюмо усмехнулся. — Но дни торопливых и тайных путешествий для тебя миновали. Теперь я — правящий господин, и чо-джайны подчиняются мне.
Но поскольку переговоры с чо-джайнами вела Мара, королева продолжала обращаться только к ней — до тех пор, пока новый властитель не выкроит время, чтобы перезаключить с ней соглашение уже от собственного имени. Однако занятия с воинами, по-видимому, всегда оказывались делом более срочным. Если молодая жена Бантокапи проводила все больше времени в недавно вырытых чертогах королевы чо-джайнов, неторопливо попивая чоку и болтая о разных разностях, Бантокапи вряд ли это замечал: он с огромным увлечением бился об заклад на борцовских схватках в Сулан-Ку. За это Мара горячо благодарила богов: ее беседы с юной королевой чо-джайнов позволяли отвлечься от повседневной домашней рутины. Постепенно она все больше узнавала о жизни и особенностях чуждой расы. В противовес выходкам Бантокапи, те отношения, которые она сейчас скрепляла, могли немало способствовать процветанию Акомы в будущем.
Возвращаясь во владения, которые сейчас принадлежали Бантокапи, Мара все яснее сознавала, что управление поместьем доставляет ей удовольствие. Низведенная на второстепенную роль безвластной и бессловесной жены, она томилась и считала дни. Когда прольются весенние дожди, она родит ребенка, и у Акомы появится наследник. А до тех пор надо ждать, хотя ожидание давалось ей нелегко.
Мара дотронулась до своего живота, ощущая там движение новой жизни. Если это окажется мальчик, и притом здоровый мальчик — тогда у ее супруга появится причина последить за собой и поберечься, ибо в Игре Совета даже самый могучий может оказаться уязвимым. Мара принесла обеты духам отца и брата, и она не успокоится, пока не отомстит.
Глава 8. НАСЛЕДНИК
Дитя шевельнулось в утробе матери. Мара широко раскрыла глаза, но уже через пару мгновений успокоилась, отложила в сторону пергаменты, которые просматривала перед тем, и с легкой улыбкой погладила живот. Ее ребенок должен был появиться на свет уже совсем скоро. Хотя Накойя и уверяла хозяйку, что та еще недостаточно «поправилась», самой себе она казалась громоздкой, как перекормленная нидра.
Мара несколько раз передвинулась на своей циновке в тщетной попытке найти более удобное положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158