Мара церемонно поклонилась:
— Господин Чипака, какая честь для нас!
Иссохший старец прищурил подслеповатые глаза и попытался выяснить, кто же его приветствует. Поскольку он и на ухо был туговат, слов Мары он также не расслышал. Он придвинулся к молодой девушке, оказавшейся к нему ближе других, и зычным голосом возвестил:
— Я властитель Чипака из Джандавайо, девица. Моя жена, и моя мать, и мои дочери прибыли, чтобы повидаться с твоим господином и твоей госпожой.
Мару он принял за одну из служанок. С трудом сдерживая смех, хозяйка Акомы не сочла нужным обижаться на старца. Приблизившись к нему почти вплотную, она громко представилась:
— Я Мара, жена властителя Бантокапи, господин. Чему мы обязаны честью видеть вас у себя в доме?
Но дряхлый патриарх уже посвятил все свое внимание хрупкой старушке еще более древнего вида: ей вполне могло быть лет сто или около того. Ее извлекали из паланкина столь бережно и с такими предосторожностями, как будто она была драгоценным яичком с тончайшей скорлупой. В знак почтения к ее преклонному возрасту Мара отрядила на помощь своих служанок. Никаких изъявлений благодарности со стороны гостьи не последовало. Сморщенная, с торчащим носиком-клювом, напоминавшая ощипанную птицу, она просто села на землю между двумя поддерживающими ее девушками. Тем временем из остальных носилок выгрузились другие женщины, каждая из которых являла собой близкое подобие своей бабушки… хотя и помоложе; их голоса сливались в непрерывное гудение, словно осиный рой клубился в спокойном воздухе летнего утра. Окружив свою древнюю родоначальницу, они сразу же начали болтать все одновременно. Такое вторжение в дом само по себе уже было нешуточным испытанием выдержки, однако Мара ничем не выдала своего неудовольствия.
Шаркая и прихрамывая, старец придвинулся к Маре, чем и воспользовался, с блудливой улыбкой похлопав ее пониже спины. Ее негодования он, похоже, не заметил.
— Знаешь, девочка, я никак не мог присутствовать на свадьбе твоей госпожи. Мои поместья находятся близ Янкоры, это очень далеко отсюда, а моя матушка тогда прихворнула.
Он махнул рукой в сторону сухонькой старушки, которая теперь уставилась в пространство ничего не выражающим взглядом. Тем временем ее внучки наперебой поносили неповоротливость служанок, которые обихаживали древнюю карлицу. К кружку этих кудахтающих цыпочек присоединилась женщина из последних носилок. Одетая в платье из шарсао с нарядной вышивкой, она усиленно размахивала веером. Судя по возрасту, это была супруга властителя Джандавайо.
Старец настойчиво дергал Мару за рукав:
— Мы держали путь на север, к Священному Городу, вот и оказались в ваших краях, ну, мы оставили нашу барку в Сулан-Ку и отправились навестить вашего властителя… как бишь его… Я, видишь ли, старый друг его отца. — Разговорчивый патриарх заговорщически подмигнул Маре. — Моя жена, если хочешь знать, очень крепко спит. Загляни-ка ты ко мне попозже, девочка.
Он сделал попытку погладить руку Мары, полагая, что это получится весьма соблазнительно, но его собственная рука так тряслась, что он промахнулся.
В глазах Мары вспыхнул злорадный огонек. Хотя гость был омерзительно похотлив и изо рта у него скверно пахло, она едва сдержала свой восторг:
— Ты хочешь повидаться с властителем Акомы? Тогда, господин мой, я боюсь, тебе придется вернуться в город: наш хозяин, властитель Бантокапи, пребывает сейчас в своей городской резиденции.
Старец бессмысленно заморгал, и Мара услужливо повторила свое сообщение, насей раз как можно громче.
— О-о… Ну как же, как же… Его городская резиденция…
Он опять уставился на Мару, а потом дернул головой и замахал рукой своей свите.
Увлеченные болтовней женщины не заметили, как рабы вновь собрались у носилок. Носильщики, которым был доверен паланкин старушки, решительно развернули его задом наперед и, подхватив свою крошечную подопечную, повлекли ее снова на дорожные подушки. Не внимая ее сердитым сетованиям, любящий сын закричал:
— Поехали, поехали, матушка, мы возвращаемся в город!
И девушки, и их мать визгливо запротестовали, поняв, что им снова предлагают усаживаться в паланкины. Они всячески тянули время, надеясь, что хозяйка Акомы предложит им угощение, но глухой властитель Чипака не обращал внимания на их гомон. Поскольку он выразил столь явное желание как можно скорее навестить властителя Бантокапи, Мара решила не задерживать его отбытие. Удостоверившись, что древнюю матрону и весь ее выводок благополучно рассадили по местам, она даже любезно приставила к ним мальчика-провожатого, чтобы он показал господину Чипаке кратчайший путь к городскому дому ее супруга.
Властитель Джандавайо с отсутствующим видом помахал рукой и забрался в паланкин, который разделял со своей родительницей. Одной рукой придерживая занавески, он после недолгой паузы провозгласил:
— И передай своей хозяйке, милашка, что я был чрезвычайно огорчен, не застав ее.
Мара не замедлила с ответом:
— Непременно передам, господин.
Рабы наклонились и подняли на плечи шесты носилок. Процессия уже двинулась по дороге к Имперскому тракту, когда Накойя заметила:
— Госпожа, наш повелитель Банто будет в ярости.
Мара провожала взглядом удаляющуюся свиту и быстро прикидывала в уме: если старушка плохо переносит тряску и способна путешествовать только при медленном шаге носильщиков, визитеры прибудут к Бантокапи примерно через час после его возвращения в постель Теани.
— От всей души надеюсь на это, Накойя! — выразительно ответила няне хозяйка Акомы.
Она вернулась в свои покои, где ее дожидались карты Империи и документы. Накойя в остолбенении проводила взглядом свою питомицу, гадая, по какой такой причине молодая госпожа навлекает на себя гнев этого грубого скота, который стал ее мужем.
***
Спустя три дня, не обращая внимания на присутствие Накойи и других слуг, Бантокапи без предупреждения ворвался в покои жены. При виде его грязных сандалий Мара невольно содрогнулась. Однако именно эта пара была предназначена только для ходьбы: на ней не было шипов, необходимых для занятий борьбой или фехтованием.
— Как ты посмела допустить, чтобы этот старый пень со своими клушами являлся ко мне в городской дом! — прямо с порога разразился руганью властитель Акомы. Служанки в углах комнаты сжались от страха.
Мара потупилась… то ли от раскаяния, то ли не желая показывать, как позабавила ее эта характеристика властителя Джандавайо.
— Мой супруг недоволен?
Бантокапи уселся перед ней на циновку с самым мрачным видом:
— Женщина, этот глухой тупица когда-то дружил с моим дедом! Он почти выжил из ума! Он, по-моему, так и не расстался с иллюзией, что мой родитель был другом его детства, а я — это Текума из Анасати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158