и воины, и мастеровые, приспособленные к какому-то одному из множества ремесел. Если бы улей нажил большое богатство и сделался перенаселенным, на свет появилась бы и новая королева.
Мара отвесила легкий поклон, как было принято между равными.
— Приветствую тебя, госпожа Акома, Слуга Империи, — проговорила королева пронзительным голосом, который доносился даже до верхних галерей.
— Мир твоему улью, государыня, — отвечала Мара и, опершись на руку Люджана, проследовала к приготовленным подушкам.
Мару всегда поражало, с какой скоростью у чо-джайнов передавались вести: каким-то образом королева всегда оказывалась предупрежденной о ее приезде и, насколько можно было судить, радовалась этим посещениям. Действия чо-джайнов не измерялись человеческими мерками; жизнь с варваром из чуждого мира приучила Мару к мысли о том, что приверженность одному лишь цуранскому взгляду делает человека слепцом.
Пока Люджан выстраивал почетный караул, слуги подали сладости и мидкемийский чай — и для угощения, и для продажи чо-джайнам. Вопреки мрачным пророчествам Джайкена, Мара не утратила вкуса к этому терпкому напитку даже после того случая, когда ее отравил мидкемийский лжеторговец. Мало того, не имея привычки упускать выгодную возможность, она сумела прибрать к рукам рынок чая, кофе и шоколада.
После окончания дегустации и завершения торговых сделок королева откинула голову назад; Мара знала, что за этим последует вопрос.
— Какова цель твоего посещения, госпожа Мара? Яства могли бы доставить посыльные.
Мара замешкалась с ответом. От такой нерешительности Люджан даже насторожился: он исподволь огляделся, заподозрив неладное. Мара поняла, что ее могут обвинить в неискренности, и решила ответить начистоту, хотя и отдавала себе отчет, что рискует уронить себя в глазах королевы.
— Я пришла сюда, чтобы причаститься твоей мудрости — другой цели у меня нет.
Королева замолчала. Вокруг нее по-прежнему сновали приближенные. Воины застыли, присев на задние конечности, но Мара знала, что их реакция на любой приказ будет молниеносной. Опасаясь нарушить какую-нибудь из здешних неведомых заповедей, она подавила в себе естественное желание извиниться. Случись ей нанести обиду королеве, а потом обнаружить слабость перед лицом силы чо-джайнов, она не уйдет живьем из этих подземелий.
Словно почуяв смятение гостьи, королева промолвила:
— Многие из ваших понятий нам неведомы, госпожа Акома. Взять хотя бы то, что ты называешь мудростью. Видимо, это некая ценность, что передается незрелым умам от прежнего поколения. Пойми, я не имею в виду, что мы стоим выше вас, но наше сознание не замкнуто в узких временных границах. Сознание улья, говоря вашим языком, живет миллионы лет. Ваши воззрения выглядят скоротечными, ибо они имеют пределом одну человеческую жизнь. Но мы, чоджайны, готовы прийти на помощь, когда нашему пониманию открываются иные горизонты.
С этими словами королева сложила свои крошечные передние лапки, изобразив терпение и готовность ждать ответа.
Остановившийся взгляд Мары не отрывался от недопитой чашки. Она понимала, что у чо-джайнов воля каждой особи существует только как часть воли всего улья. В их традициях не находилось места для отдельного, личного мнения. Прошло не одно столетие, прежде чем эти инсектоиды научились воспринимать человека как самоценную и самодостаточную сущность. По убеждениям улья, любая индивидуальность таила в себе нечто непонятное и враждебное; такие понятия, как безрассудство или нарушение интересов рода, лежали за гранью понимания чо-джайнов. Кто не совершает безрассудных поступков, мысленно улыбнулась Мара, тот ничему не научится в этой жизни, — вот потому-то общее сознание улья давно утратило представления о мудрости.
Сосредоточенно нахмурив лоб, Мара предприняла еще одну попытку:
— Если меня не обманывает мой скромный опыт, твои советы, как и подсказки окружающих, говорят о том, что мой мир очень тесен. До недавних пор мне казалось, что я имею над этим миром определенную власть. — Ей незачем было рассказывать о судьбе Айяки, В самых дальних пределах было известно, что Ассамблея не осталась в стороне от распрей Акомы и Анасати; и хотя чо-джайны не вполне разбирались в тонкостях людских отношений, они цепко удерживали в памяти такие подробности.
Видимо, разум улья и подсказал королеве, что за просьбой Мары стоит не что иное, как вмешательство Ассамблеи. Хотя в поведении властительницы улья не было видно никаких признаков беспокойства, Мара впервые в жизни отметила, что королевские приближенные по какой-то причине прекратили свою бешеную суету и замерли в полной неподвижности. В зале воцарилась гробовая тишина.
Смущение Мары сменилось ужасом.
Королева давным-давно дала ей понять, что союз с чо-джайнами можно купить, как обыкновенный товар. Мара выложила немалые суммы, чтобы заручиться преданностью ульев, стоящих на ее земле. Но неужели перед властью Всемогущих не смогла устоять даже эта преданность? Неужели маги готовились покарать чо-джайнов? Если бы маг Миламбер обрушил на них свой гнев, наслав на ульи землетрясение, подобное тому что сокрушило Священный Город, то от этих подземелий не осталось бы и следа. Мара представила, как рушатся арки и своды, смешиваясь с пылью и покрываясь толщей черного грунта. Чтобы скрыть дрожь, она спрятала ладони в рукава платья и напомнила себе, что королева еще ничего не сказала впрямую о возможном разрыве союза.
Оставалось только ждать.
В гнетущей тишине обостренный слух Мары различил слабое жужжание. Это мог быть какой-то сигнал; и действительно, таким образом королева дала знать, что приняла решение.
— Мара Акома, — веско произнесла она, — ты высказала мнение, которое твои сородичи назовут мудрым. Как ты выразилась, твой мир очень тесен. Было бы неплохо пересмотреть его границы и обратить взор на другие миры, что соседствуют с твоим.
Мара закусила губу и постаралась сосредоточиться. За тщательно контролируемой сдержанностью владычицы улья чувствовалось отчуждение. Не выказывая тревоги, Мара попыталась уточнить:
— На какие же миры следует обратить взор?
Работники по-прежнему стояли неподвижно, словно окаменев.
— Перво-наперво, на наш собственный мир — Келеван, — ответствовала королева. — Ты частенько наведываешься к нам в гости, чего испокон веков не делал никто из твоих сородичей. Даже на заре истории, когда наши народы заключили договор, не отмененный и по сей день.
У Мары от удивления поднялись брови. Ни в одном свитке ей не встречалось упоминания об официально заключенном союзе. Отношения между цурани и чо-джайнами, как она привыкла считать, основывались только на традиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253
Мара отвесила легкий поклон, как было принято между равными.
— Приветствую тебя, госпожа Акома, Слуга Империи, — проговорила королева пронзительным голосом, который доносился даже до верхних галерей.
— Мир твоему улью, государыня, — отвечала Мара и, опершись на руку Люджана, проследовала к приготовленным подушкам.
Мару всегда поражало, с какой скоростью у чо-джайнов передавались вести: каким-то образом королева всегда оказывалась предупрежденной о ее приезде и, насколько можно было судить, радовалась этим посещениям. Действия чо-джайнов не измерялись человеческими мерками; жизнь с варваром из чуждого мира приучила Мару к мысли о том, что приверженность одному лишь цуранскому взгляду делает человека слепцом.
Пока Люджан выстраивал почетный караул, слуги подали сладости и мидкемийский чай — и для угощения, и для продажи чо-джайнам. Вопреки мрачным пророчествам Джайкена, Мара не утратила вкуса к этому терпкому напитку даже после того случая, когда ее отравил мидкемийский лжеторговец. Мало того, не имея привычки упускать выгодную возможность, она сумела прибрать к рукам рынок чая, кофе и шоколада.
После окончания дегустации и завершения торговых сделок королева откинула голову назад; Мара знала, что за этим последует вопрос.
— Какова цель твоего посещения, госпожа Мара? Яства могли бы доставить посыльные.
Мара замешкалась с ответом. От такой нерешительности Люджан даже насторожился: он исподволь огляделся, заподозрив неладное. Мара поняла, что ее могут обвинить в неискренности, и решила ответить начистоту, хотя и отдавала себе отчет, что рискует уронить себя в глазах королевы.
— Я пришла сюда, чтобы причаститься твоей мудрости — другой цели у меня нет.
Королева замолчала. Вокруг нее по-прежнему сновали приближенные. Воины застыли, присев на задние конечности, но Мара знала, что их реакция на любой приказ будет молниеносной. Опасаясь нарушить какую-нибудь из здешних неведомых заповедей, она подавила в себе естественное желание извиниться. Случись ей нанести обиду королеве, а потом обнаружить слабость перед лицом силы чо-джайнов, она не уйдет живьем из этих подземелий.
Словно почуяв смятение гостьи, королева промолвила:
— Многие из ваших понятий нам неведомы, госпожа Акома. Взять хотя бы то, что ты называешь мудростью. Видимо, это некая ценность, что передается незрелым умам от прежнего поколения. Пойми, я не имею в виду, что мы стоим выше вас, но наше сознание не замкнуто в узких временных границах. Сознание улья, говоря вашим языком, живет миллионы лет. Ваши воззрения выглядят скоротечными, ибо они имеют пределом одну человеческую жизнь. Но мы, чоджайны, готовы прийти на помощь, когда нашему пониманию открываются иные горизонты.
С этими словами королева сложила свои крошечные передние лапки, изобразив терпение и готовность ждать ответа.
Остановившийся взгляд Мары не отрывался от недопитой чашки. Она понимала, что у чо-джайнов воля каждой особи существует только как часть воли всего улья. В их традициях не находилось места для отдельного, личного мнения. Прошло не одно столетие, прежде чем эти инсектоиды научились воспринимать человека как самоценную и самодостаточную сущность. По убеждениям улья, любая индивидуальность таила в себе нечто непонятное и враждебное; такие понятия, как безрассудство или нарушение интересов рода, лежали за гранью понимания чо-джайнов. Кто не совершает безрассудных поступков, мысленно улыбнулась Мара, тот ничему не научится в этой жизни, — вот потому-то общее сознание улья давно утратило представления о мудрости.
Сосредоточенно нахмурив лоб, Мара предприняла еще одну попытку:
— Если меня не обманывает мой скромный опыт, твои советы, как и подсказки окружающих, говорят о том, что мой мир очень тесен. До недавних пор мне казалось, что я имею над этим миром определенную власть. — Ей незачем было рассказывать о судьбе Айяки, В самых дальних пределах было известно, что Ассамблея не осталась в стороне от распрей Акомы и Анасати; и хотя чо-джайны не вполне разбирались в тонкостях людских отношений, они цепко удерживали в памяти такие подробности.
Видимо, разум улья и подсказал королеве, что за просьбой Мары стоит не что иное, как вмешательство Ассамблеи. Хотя в поведении властительницы улья не было видно никаких признаков беспокойства, Мара впервые в жизни отметила, что королевские приближенные по какой-то причине прекратили свою бешеную суету и замерли в полной неподвижности. В зале воцарилась гробовая тишина.
Смущение Мары сменилось ужасом.
Королева давным-давно дала ей понять, что союз с чо-джайнами можно купить, как обыкновенный товар. Мара выложила немалые суммы, чтобы заручиться преданностью ульев, стоящих на ее земле. Но неужели перед властью Всемогущих не смогла устоять даже эта преданность? Неужели маги готовились покарать чо-джайнов? Если бы маг Миламбер обрушил на них свой гнев, наслав на ульи землетрясение, подобное тому что сокрушило Священный Город, то от этих подземелий не осталось бы и следа. Мара представила, как рушатся арки и своды, смешиваясь с пылью и покрываясь толщей черного грунта. Чтобы скрыть дрожь, она спрятала ладони в рукава платья и напомнила себе, что королева еще ничего не сказала впрямую о возможном разрыве союза.
Оставалось только ждать.
В гнетущей тишине обостренный слух Мары различил слабое жужжание. Это мог быть какой-то сигнал; и действительно, таким образом королева дала знать, что приняла решение.
— Мара Акома, — веско произнесла она, — ты высказала мнение, которое твои сородичи назовут мудрым. Как ты выразилась, твой мир очень тесен. Было бы неплохо пересмотреть его границы и обратить взор на другие миры, что соседствуют с твоим.
Мара закусила губу и постаралась сосредоточиться. За тщательно контролируемой сдержанностью владычицы улья чувствовалось отчуждение. Не выказывая тревоги, Мара попыталась уточнить:
— На какие же миры следует обратить взор?
Работники по-прежнему стояли неподвижно, словно окаменев.
— Перво-наперво, на наш собственный мир — Келеван, — ответствовала королева. — Ты частенько наведываешься к нам в гости, чего испокон веков не делал никто из твоих сородичей. Даже на заре истории, когда наши народы заключили договор, не отмененный и по сей день.
У Мары от удивления поднялись брови. Ни в одном свитке ей не встречалось упоминания об официально заключенном союзе. Отношения между цурани и чо-джайнами, как она привыкла считать, основывались только на традиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253