ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И он это знал?
Только сейчас она поняла, какое великодушие проявил Хокану, решив сохранить в тайне пророчество целителя, и какая потребовалась сила воли, чтобы это решение исполнить. Он рос без матери; Ассамблея магов отняла у него родного отца. Весь мир Хокану заключался в мужском товариществе; он искренне привязался к дяде, который стал для него приемным отцом, и к кузену, ставшему братом. Вот где коренилась его мечта о сыне.
Но при этом его привлекало общество людей, близких ему по складу ума, родственных душ; он был придирчив в выборе тех, с кем соглашался делить труды и досуг. Другой, менее щепетильный вельможа на его месте набрал бы себе наложниц, видя в этом неотъемлемое право мужчины, дарованное ему богами; но Хокану любил в Маре ее душу. Его страстное стремление к равенству воплотилось в браке с женщиной, в которой он находил понимание самых заветных своих помыслов. Ему претило использование наложниц, общество женщин Зыбкой Жизни, купленные ласки созданий вроде Камлио.
Теперь Маре стало ясно, перед каким выбором оказался ее супруг: либо привести к себе в постель другую женщину, от которой ему не будет нужно ничего, кроме способности к деторождению, либо примириться с мыслью, что у него никогда уже не будет сына, и обойтись без уз товарищества, связывавших его раньше с приемным отцом, братом и даже Джастином, которого он вернул Маре ради продолжения рода Акома.
— Боги… — Мара чуть не плакала. Как же я могла быть такой черствой и бездушной!
В мгновение ока Люджан уже был рядом с ней; сильной рукой он обнял ее плечо, чувствуя, как нужна ей опора.
— Госпожа, — тихо сказал он ей на ухо, — ты меньше всех других женщин можешь упрекать себя в черствости и бездушии! Хокану понимает, почему ты повела себя так, а не иначе.
Люджан поддерживал ее бережно, как брат, а она тем временем уже во всех подробностях обдумывала, как все обернется, если она завтра умрет. Выводы были наполовину прискорбными и наполовину обнадеживающими: Хокану получит возможность сделать Касуму своей наследницей и право взять другую жену, чтобы произвести на свет сына, которого ему так хочется иметь.
Чтобы как-то отвлечься от собственных печалей, Мара спросила:
— А как насчет тебя, Люджан? Ведь и ты, наверно, готовишься проститься с этой жизнью не без сожалений?
С грубоватой нежностью он погладил ее пальцами по плечу:
— Я жалею об одном.
Повернув голову, Мара увидела, что он уставился взглядом на пол, словно изучая вытканные на подушках узоры. Она не стала добиваться более откровенного ответа, но он, помолчав, объяснил:
— Госпожа, жизнь иногда в забавном свете показывает нам наши собственные глупости. Я пользовался благосклонностью многих женщин, но ни разу не испытал желания жениться и удовольствоваться одной… — Люджан смотрел прямо перед собой, смущенный тем, что высказывает вслух столь потаенные мысли. Однако его речь звучала все менее скованно: сознание, что на рассвете придет конец и жизни, и мечтам, странным образом освобождало от привычной скрытности. Близость встречи с Туракаму подарила обоим великое утешение — возможность быть искренними. — И всегда я говорил себе, что причина, которая толкает меня от одной женщины к другой, — это восхищение, которое внушаешь мне ты. — Тут в его глазах засветилось подлинное обожание. — Госпожа, в тебе есть многое, что может привлечь мужчину, но твоя стойкость… по сравнению с тобой любая другая женщина кажется… если не хуже, то, во всяком случае, мельче. — Скупым жестом он выказал досаду оттого, что не в силах подобрать достаточно верные слова. — Госпожа, во время нашего путешествия в Турил я, по-моему, узнал слишком много о себе самом, чтобы надеяться на спокойствие духа.
Мара подняла брови:
— Люджан, ты всегда был образцовым воином. Не зря же Кейок преодолел свое недоверие к серым воинам и всем другим предпочел именно тебя, когда нужно было кем-то заменить его на посту военачальника. По-моему, ты сумел занять в его сердце такое место, которое раньше занимал Папевайо.
— Да, с Кейоком мы поладили. — Люджан улыбнулся, но его губы тут же затвердели. — Но за мной есть еще один должок. Все-таки я не был вполне честен перед самим собой и обязан это признать теперь, когда наступает пора расплаты. И в нынешнюю ночь я сожалею, что не нашел женщины, с которой мог бы разделить свое сердце и дом.
Мара взглянула на склоненную голову военачальника. Понимая, что Люджан хотел бы облегчить бремя, лежащее на душе, она очень мягко спросила:
— А что же в действительности помешало тебе обзавестись семьей и растить детей?
— Я пережил своего хозяина, властителя Тускаи, — с трудом выдавил из себя Люджан. — Невозможно описать, какие бедствия выпадают на долю серого воина, ибо он живет вне людского общества. Я был молодым и сильным, умел владеть оружием. И все-таки бывали моменты, когда я был на волосок от смерти. И как смогли бы существовать ребенок или женщина, если бы они остались бездомными? Я видел, как уводили жен и детей моих товарищей-воинов; их уводили в рабство, чтобы они вечно ходили в сером и угождали хозяину, которому нет никакого дела до их страданий. — Голос Люджана упал почти до шепота. — Теперь я вижу: в глубине души я боялся, что когда-нибудь так случится с моими детьми и другой мужчина получит власть над жизнью и смертью моей жены.
Теперь Люджан смотрел хозяйке прямо в лицо. В его глазах угадывались беспокойные глубины и металл звенел в голосе, когда он высказался до конца:
— Насколько проще было восхищаться тобой издалека, госпожа, и защищать твою жизнь с готовностью отдать за нее свою, чем жить в ожидании кошмара, который до сих пор заставляет меня просыпаться в холодном поту.
Мара коснулась его судорожно сжатых рук, а потом помассировала их, пока не прошло сковывающее их оцепенение.
— Ни ты и никто из твоих нерожденных детей не останется без хозяина на всем протяжении нынешнего оборота Колеса, — сказала она тихо. — Ибо я сильно сомневаюсь, что хотя бы один из нас выйдет живым из этой тюрьмы.
Теперь улыбнулся Люджан; во всем его облике была необычная просветленность, какой Мара никогда раньше у него не видала.
— Я гордился тем, что служу тебе, властительница Мара. Но если мы переживем завтрашний рассвет, я попрошу тебя как о милости, чтобы ты приказала мне найти себе жену и жениться! Ведь очень вероятно, что при неутихающей враждебности магов такие переделки, в какую мы угодили, будут повторяться, и, уж если мне суждено погибнуть у тебя на службе, я бы предпочел не испытывать по второму разу такие же сожаления, когда буду опять готовиться к переселению в чертоги Туракаму!
Мара взглянула на него с улыбкой, свидетельствующей о глубокой привязанности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253