ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— Лицо Ирриланди сохраняло такую невозмутимость, что рядом с ним даже Кейок показался бы воодушевленным. — Будем надеяться, что наш план принесет свои плоды.
Послеполуденные часы прошли в бурной деятельности, которой руководил главным образом Ирриланди, поскольку Люджан воспользовался последней возможностью поспать. Хотя полученный приказ по существу мало отличался от смертного приговора, ни один солдат из многотысячного войска Мары не сделал попытки уклониться от предназначенной ему судьбы. Для любого цурани гибель в сражении считалась высшей из почестей, которых может удостоиться воин. Если род Акома продлится, если возрастут его престиж и мощь, это будет для любого из них вернейшим способом занять более высокое положение при следующем обороте Колеса Жизни.
«Забавно, — подумал Люджан, когда на закате, поднявшись с циновки, он торопливо подкреплялся в ожидании сражения, — что именно эти традиции и верования, которым привержены воины, Мара намерена изменить, если Джастину суждено выжить и стать следующим Светом Небес».
***
Закат окрасил небо золотом и медью, затем его сменила звездная ночь. Под покровом темноты воины Мары заняли новые позиции на краю равнины Нашика. Приказ атаковать врага был отдан без слов.
Не звучали горны, не били барабаны, и солдаты не провозглашали ни имени властительницы, ни боевых кличей. Величайшая битва в споре о престолонаследии началась без фанфар, которые обычно сопровождали войну в Цурануани.
Единственным предвестником неотвратимого столкновения, который мог бы насторожить командиров армии Анасати, был громоподобный топот тысяч ног, когда отряды Акомы двинулись на врага. Однако на сей раз армия Джиро оказалась без поддержки превосходной разведки Чимаки, и потому командиры пришли к очевидному заключению: Акома перестраивается, готовясь к атаке на рассвете.
А тем временем ночь огласилась звоном мечей и криками смертельно раненных. Битва была жестокой и беспощадной. За первый час земля вспенилась грязью и потоками крови. Люджан и Ирриланди поочередно наблюдали за ходом сражения, стоя на высоком холме, и при свете фонаря передвигали фишки на карте; тем временем прибывали и убывали гонцы с докладами и распоряжениями. Приказы выполнялись без промедления; части то продвигались вперед, то отступали, увлекая врагов на заведомо невыгодные для Анасати участки равнины. Пыльный пол под столом был усыпан разноцветными фишками, которые военачальник и командир легиона сбрасывали со стола, считая потери, которые были огромными. Каждый воин сражался словно одержимый, предпочитая смерть в бою от вражеского меча риску погибнуть в пламени колдовского огня.
Оба полководца Акомы, чередуясь, объезжали на чо-джайне поле боя, чтобы поддержать в отрядах боевой дух и отдавая приказы о присылке подкреплений туда, где это было особенно необходимо.
Взошла луна, освещая равнину медно-золотыми лучами. Там, где людей осталось слишком мало, чтобы сохранять хоть какой-то строй, битва рассыпалась на отдельные стычки между воинами, выкрикивающими имена Мары или Джиро. Цвет доспехов в темноте был неразличим, и почти невозможно было определить, где друг и где враг. Мечи потемнели от крови; требовалась вся многолетняя выучка опытного солдата, чтобы нанести верный удар. Глаз не успевал следить за игрой клинков.
Наступивший рассвет с трудом пробивался сквозь пелену тумана и пыли. Широкая равнина была усеяна телами раненых и убитых. Живые подбирали оружие павших, чтобы заменить свои сломанные клинки.
Склонившись над песчаной картой, Люджан протер глаза, слезящиеся от попавшей туда пыли.
— Они потеряли больше, чем мы, но, по-моему, число убитых у Анасати превышает наши потери в лучшем случае на триста бойцов.
Военачальнику немало досаждала рана на запястье, хотя он и не помнил, каким образом ее получил. Сделав над собой усилие, он вернулся к изучению карты. Если численность войск из-за потерь сократилась, то за последние часы тактическая обстановка стала более сложной.
Обратившись к Ирриланди, он предложил:
— Если чо-джайн согласен еще разок пробежаться, пусть отвезет тебя на западный фланг. Забери оттуда половину роты и отправь этих солдат на помощь сотнику Канадзиро. — Он указал в центр поля, где шел особенно ожесточенный бой. — На его отряды усилился натиск Анасати.
Ирриланди отсалютовал и удалился поговорить с чо-джайном; они обменялись парой слов, и инсектоид умчался с командиром легиона на спине.
Люджан устало прислонился к столу.
Где-то сейчас Мара, думал он. Удалось ли ей благополучно добраться до туннелей чо-джайнов? А если нет — не случилось ли так, что черноризцы захватили ее, а он и не знает! К этому часу Джастин, возможно, уже унаследовал мантию Акомы, а самые высокопоставленные сподвижники Мары об этом и понятия не имеют! Быть может, для них уже все кончено — а на равнине Нашика люди сражаются и гибнут ни за что.
Эти мысли, порожденные напряжением всех сил и усталостью, отравляли душу. Люджан заставил себя заняться перестановкой фишек на карте и более внимательно прислушаться к донесению очередного разведчика о ходе боя. На сей раз, по его сообщению, армия Акомы потеснила неприятеля. Пятью минутами позже отвоеванный холмик опять будет потерян, как это уже не раз бывало в течение ночи, казавшейся бесконечной.
Солнце уже взошло и поднималось все выше, когда Люджан почувствовал, что его шеи коснулось некое дуновение, и почти сразу сообразил, что жужжание, которое он слышит, вовсе не шум в ушах, порожденный безмерной усталостью и долгими часами без сна. Обернувшись, он увидел в нескольких шагах от себя троих в черных хламидах.
Младший из них, с худым скуластым лицом, решительно шагнул вперед.
— Военачальник, — торжественно провозгласил он, — я ищу твою госпожу.
Люджан согнулся в поклоне. На его лице изобразилось благоговение, смешанное со страхом. Прокашлявшись, чтобы очистить горло от пыли, он сказал чистую правду:
— Моей госпожи здесь нет.
Маг подошел ближе. Люджан обратил внимание на его ноги, обутые в мягкие домашние туфли на тонкой кожаной подошве, совсем не подходящие для хождения вне дома. От этого случайного наблюдения Люджана кинуло в дрожь. Маг ожидал немедленного и беспрекословного повиновения и полагал, что для достижения цели ему будет достаточно сделать всего лишь несколько шагов.
Люджан слышал, как неистово колотится сердце, и чувствовал, как холодный пот выступает у него на лице; однако он заставил себя призвать на помощь рассудок. Они — могущественные люди, но все-таки люди, напомнил он себе. Он облизнул сухие губы и вспомнил о смертном приговоре, который ему некогда пришлось привести в исполнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253