— Этим мечом я сразил столько противников, что из них можно сложить целую гору. И все это время я мечтал вернуться в тот день, когда двадцать лет назад я сошёл с корабля на просоленную морскими ветрами пристань и скрестил мечи с Кассонелем. Если бы я остался на мосту и барон пересёк реку выше по течению… Жить мне осталось не так уж много лет, и я бы недолго был посмешищем. Я не Властитель Судеб. Не мне решать, кому жить, а кому умереть. Единственное, что я могу сказать — жизнью крестьянина, что погиб на том мосту, была куплена моя жизнь. Я буду помнить об этом. Не в моих привычках забывать о долгах. Ты совершил то, что должен был совершить каждый ради своего командира. Чего же боле? Ах да, я должен кое-что сделать, — Конзар ткнул пальцем в грязь под ногами. — На колени.
Дьюранд уставился на капитана. Ламорик, сидевший на лошади невдалеке, стянул с головы шлем. Оглядываться на молодого лорда времени не было.
— На колени, — голосом, не терпящим возражений, повторил Конзар.
Дьюранд опустился в грязь. В гетры тут же просочилась влага. Рыцари и оруженосцы, оставив дела, с любопытством наблюдали за происходящим.
— Меч, — коротко приказал капитан.
Дьюранд вытащил меч из ножен и, подчиняясь жесту Конзара, положил клинок перед собой в грязь.
— Я посвящаю тебя в рыцари в Древнем Гесперанде. Ты понял? — Дьюранду показалось, что ему в голову впились тысячи игл — на его чело опустилась закованная рука Конзара.
В голове мелькнула шальная мысль: может быть, его всего-навсего дурачат?
— Ну вот, — произнёс капитан.
Люди, стопившиеся вокруг них, образовывали неровный круг. Улыбались все, за исключением Гутреда, который неодобрительно качал головой.
— Я дарую тебе этот меч. Отныне ты не вправе принять клинок ни от меня, ни от кого-либо другого, не вернув назад прежний, — одним коротким движением Конзар подхватил лежащий на земле меч, стёр с него грязь, и вогнал его в ножны, висящие на поясе Дьюранда. — Ты посвящён в рыцари.
Капитан не смог сдержать ухмылки:
— Дай мне твои руки.
Дьюранд задрав голову недоуменно посмотрел на Конзара.
— Господи Боже, протяни мне руки. Не заставляй меня жалеть.
Конзар повернул Дьюранда лицом к Ламорику.
— Не вставай с колен.
Дьюранд все ещё не мог понять: шутят ли над ним или все это происходит взаправду. Если над ним насмехаются, он не побоится и скрестит с Конзаром мечи.
Ламорик улыбнулся и подался вперёд. Согласно обычаю, не менее древнему, чем сама Аттия, молодой лорд сжал руки Дьюранда в своих ладонях.
— Сэр Дьюранд из Коль, — торжественно произнёс Ламорик. — Ради спасения твоей бессмертной души, поклянись быть преданным мне, защищать меня от всех тварей, что рождаются и умирают, а в награду за это я стану твоим повелителем и заступником. Клянись в том Богом и Его Святым Воинством.
По лицу Ламорика расползлась улыбка. Где-то заржала лошадь.
— Клянусь Богом и Его Святым Воинством, — эхом отозвался Дьюранд.
— Согласны ли вы стать свидетелями принесённой клятвы? — обратился капитан к окружавшим их людям.
Воины дружно взревели, выражая своё согласие.
— Да будет так, — Конзар опустил ладонь на сжатые вместе руки Ламорика и Дьюранда.
Ни службы в храме, ни проповеди. Никто не коснулся плеча Дьюранда мечом. Дьюранд вспомнил, как все начиналось: он ехал домой, чтобы попросить денег и материи на новое платье. И вот сейчас он стоял на коленях в грязи посреди тумана. Теперь он был рыцарем и вассалом.
Капитан хлопнул Дьюранда по спине.
— Итак, поскольку теперь ты вассал Ламорика, ты поступаешь в моё распоряжение. Меня не волнует то, что ты сотворил в прошлом, — капитан выдержал паузу. — И ты получаешь право на долю добычи, которая нам досталась на турнире. Для начала тебе нужен хороший конь. Кстати, после вчерашнего боя мы получили имущество Керлака. Теперь оно твоё.
Рассеянно кивнув, Дьюранд принял то, что некогда принадлежало другу, которого он убил.
Когда кавалькада Ламорика тронулась в путь, снова спустился густой туман. Другие отряды пропали из виду. Люди ехали в одиночестве, с опаской поглядывая на проплывающие мимо деревья. Неба не было видно, стояла тишина, прерываемая лишь цокотом копыт.
Теперь Дьюранд был рыцарем. Он ехал на лошади Керлака, ещё один конь, боевой, шёл вместе с обозом, в котором лежали вещи павшего воина. А что ещё оставалось делать? Дьюранду был нужен конь, снаряжение Керлака тоже пригодиться. И все же казалось, что Дьявол в преисподней считает каждый грош, добытый Дьюрандом, чтобы потом предъявить ему счёт.
Вокруг клубился туман. Конзар, ехавший впереди, снял притороченный к седлу щит. Большая часть рыцарей, не дожидаясь приказа, последовала его примеру.
— Черт, — выругался Берхард. — Нам надо догнать остальных и поскорей выбраться из этого места.
Лицо одноглазого рыцаря скрывал туман.
Прошёл час. Широкая дорога постепенно сужалась. Копыта коней скользили по мокрой траве и папоротнику. Дьюранд надеялся, что Конзар, скакавший во главе отряда, может разглядеть больше, чем он. Из-за деревьев, подступавших к самой дороге, доносились странные звуки, словно за ними кто-то двигался.
Наконец отряд выехал в поросшую травой лощину, где дорога вовсе оборвалась.
— Нет, это уже не тракт, — проворчал Берхард. — Какая-то оленья тропа.
Одноглазый рыцарь был прав. Дорога, на которой они оказались, была скорее протоптана животными, размеры которых не превышали оленей или кабанов.
— Я бы даже сказал — заячья тропа, — буркнул под нос Берхард.
Они заблудились.
Конзар спрыгнул с лошади в траву. За ним последовали и другие рыцари, которые, словно дети, с опаской поглядывали на лесную чащу. Дьюранд решил спешиться, увидев, что к рыцарям присоединились Гутред и Гермунд.
Люди говорили вполголоса, слово боясь потревожить царившую в лесу тишину.
— Ни черта не видно, — проскулил Бейден, вглядываясь в туман, обступивший их стеной. — Мы заехали в самое сердце этого проклятого Богом леса.
— К чему жаловаться на погоду? — спокойно произнёс Конзар. — Главное — не терять голову. Эйгрин, как ты думаешь, где мы сейчас находимся?
— Сложно сказать, — покачал головой длиннолицый воин. — Я даже не рискну предположить, сколько мы проехали. От моих солнечных часов сейчас никакого проку.
— Ладно, — промолвил Ламорик. — Мы должны двигаться на восток.
— Ага, — кивнул Конзар, вглядываясь в туман. — На восток…
Легко сказать.
— Нам всем доводилось охотиться, — сказал Ламорик. — Все мы ездили по лесным тропам.
Воины уставились на своего повелителя. Ламорик обвёл глазами обступивших его рыцарей и остановил взгляд на скальде:
— Ты, Гермунд! Мудрые женщины что-то рассказывали о мхе. Ты ничего не помнишь?
— Мудрые женщины? Иногда бывает такой туман, который гуще любого мха, — скальд улыбнулся собственной шутке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Дьюранд уставился на капитана. Ламорик, сидевший на лошади невдалеке, стянул с головы шлем. Оглядываться на молодого лорда времени не было.
— На колени, — голосом, не терпящим возражений, повторил Конзар.
Дьюранд опустился в грязь. В гетры тут же просочилась влага. Рыцари и оруженосцы, оставив дела, с любопытством наблюдали за происходящим.
— Меч, — коротко приказал капитан.
Дьюранд вытащил меч из ножен и, подчиняясь жесту Конзара, положил клинок перед собой в грязь.
— Я посвящаю тебя в рыцари в Древнем Гесперанде. Ты понял? — Дьюранду показалось, что ему в голову впились тысячи игл — на его чело опустилась закованная рука Конзара.
В голове мелькнула шальная мысль: может быть, его всего-навсего дурачат?
— Ну вот, — произнёс капитан.
Люди, стопившиеся вокруг них, образовывали неровный круг. Улыбались все, за исключением Гутреда, который неодобрительно качал головой.
— Я дарую тебе этот меч. Отныне ты не вправе принять клинок ни от меня, ни от кого-либо другого, не вернув назад прежний, — одним коротким движением Конзар подхватил лежащий на земле меч, стёр с него грязь, и вогнал его в ножны, висящие на поясе Дьюранда. — Ты посвящён в рыцари.
Капитан не смог сдержать ухмылки:
— Дай мне твои руки.
Дьюранд задрав голову недоуменно посмотрел на Конзара.
— Господи Боже, протяни мне руки. Не заставляй меня жалеть.
Конзар повернул Дьюранда лицом к Ламорику.
— Не вставай с колен.
Дьюранд все ещё не мог понять: шутят ли над ним или все это происходит взаправду. Если над ним насмехаются, он не побоится и скрестит с Конзаром мечи.
Ламорик улыбнулся и подался вперёд. Согласно обычаю, не менее древнему, чем сама Аттия, молодой лорд сжал руки Дьюранда в своих ладонях.
— Сэр Дьюранд из Коль, — торжественно произнёс Ламорик. — Ради спасения твоей бессмертной души, поклянись быть преданным мне, защищать меня от всех тварей, что рождаются и умирают, а в награду за это я стану твоим повелителем и заступником. Клянись в том Богом и Его Святым Воинством.
По лицу Ламорика расползлась улыбка. Где-то заржала лошадь.
— Клянусь Богом и Его Святым Воинством, — эхом отозвался Дьюранд.
— Согласны ли вы стать свидетелями принесённой клятвы? — обратился капитан к окружавшим их людям.
Воины дружно взревели, выражая своё согласие.
— Да будет так, — Конзар опустил ладонь на сжатые вместе руки Ламорика и Дьюранда.
Ни службы в храме, ни проповеди. Никто не коснулся плеча Дьюранда мечом. Дьюранд вспомнил, как все начиналось: он ехал домой, чтобы попросить денег и материи на новое платье. И вот сейчас он стоял на коленях в грязи посреди тумана. Теперь он был рыцарем и вассалом.
Капитан хлопнул Дьюранда по спине.
— Итак, поскольку теперь ты вассал Ламорика, ты поступаешь в моё распоряжение. Меня не волнует то, что ты сотворил в прошлом, — капитан выдержал паузу. — И ты получаешь право на долю добычи, которая нам досталась на турнире. Для начала тебе нужен хороший конь. Кстати, после вчерашнего боя мы получили имущество Керлака. Теперь оно твоё.
Рассеянно кивнув, Дьюранд принял то, что некогда принадлежало другу, которого он убил.
Когда кавалькада Ламорика тронулась в путь, снова спустился густой туман. Другие отряды пропали из виду. Люди ехали в одиночестве, с опаской поглядывая на проплывающие мимо деревья. Неба не было видно, стояла тишина, прерываемая лишь цокотом копыт.
Теперь Дьюранд был рыцарем. Он ехал на лошади Керлака, ещё один конь, боевой, шёл вместе с обозом, в котором лежали вещи павшего воина. А что ещё оставалось делать? Дьюранду был нужен конь, снаряжение Керлака тоже пригодиться. И все же казалось, что Дьявол в преисподней считает каждый грош, добытый Дьюрандом, чтобы потом предъявить ему счёт.
Вокруг клубился туман. Конзар, ехавший впереди, снял притороченный к седлу щит. Большая часть рыцарей, не дожидаясь приказа, последовала его примеру.
— Черт, — выругался Берхард. — Нам надо догнать остальных и поскорей выбраться из этого места.
Лицо одноглазого рыцаря скрывал туман.
Прошёл час. Широкая дорога постепенно сужалась. Копыта коней скользили по мокрой траве и папоротнику. Дьюранд надеялся, что Конзар, скакавший во главе отряда, может разглядеть больше, чем он. Из-за деревьев, подступавших к самой дороге, доносились странные звуки, словно за ними кто-то двигался.
Наконец отряд выехал в поросшую травой лощину, где дорога вовсе оборвалась.
— Нет, это уже не тракт, — проворчал Берхард. — Какая-то оленья тропа.
Одноглазый рыцарь был прав. Дорога, на которой они оказались, была скорее протоптана животными, размеры которых не превышали оленей или кабанов.
— Я бы даже сказал — заячья тропа, — буркнул под нос Берхард.
Они заблудились.
Конзар спрыгнул с лошади в траву. За ним последовали и другие рыцари, которые, словно дети, с опаской поглядывали на лесную чащу. Дьюранд решил спешиться, увидев, что к рыцарям присоединились Гутред и Гермунд.
Люди говорили вполголоса, слово боясь потревожить царившую в лесу тишину.
— Ни черта не видно, — проскулил Бейден, вглядываясь в туман, обступивший их стеной. — Мы заехали в самое сердце этого проклятого Богом леса.
— К чему жаловаться на погоду? — спокойно произнёс Конзар. — Главное — не терять голову. Эйгрин, как ты думаешь, где мы сейчас находимся?
— Сложно сказать, — покачал головой длиннолицый воин. — Я даже не рискну предположить, сколько мы проехали. От моих солнечных часов сейчас никакого проку.
— Ладно, — промолвил Ламорик. — Мы должны двигаться на восток.
— Ага, — кивнул Конзар, вглядываясь в туман. — На восток…
Легко сказать.
— Нам всем доводилось охотиться, — сказал Ламорик. — Все мы ездили по лесным тропам.
Воины уставились на своего повелителя. Ламорик обвёл глазами обступивших его рыцарей и остановил взгляд на скальде:
— Ты, Гермунд! Мудрые женщины что-то рассказывали о мхе. Ты ничего не помнишь?
— Мудрые женщины? Иногда бывает такой туман, который гуще любого мха, — скальд улыбнулся собственной шутке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132