Направив своего пони в небольшой прибрежный город, Мири выпрямилась в седле, ее ноздри настороженно ловили запах воздуха. По ее приметам, гроза была далеко, возможно, в часе или двух от нее. Скалистому берегу острова Фэр было не привыкать к штормам со стороны моря, но даже закаленное сердце маленького острова могло не выдержать такого напора. Резкий порыв ветра не мог разметать ее волосы, потому что светлые пряди были туго заплетены в косу, спускавшуюся по спине. У другой женщины, туго заплетенные волосы могли обнажить все недостатки лица, но скуластый овал Мири от этого лишь выигрывал. В ее лице было что-то потустороннее, выражение его свидетельствовало о характере замкнутом, о том, что гораздо спокойнее она чувствовала себя в лесном уединении среди его обитателей, чем среди людей.
Хрупкая и высокая, она была одета в светло-серое платье до щиколоток, которое лишь подчеркивало иллюзию, что она могла с легкостью раствориться в тумане. В седле Мири сидела по-мужски, подняв подол платья выше колен. Манера сидеть в седле боком никогда не приветствовалась практичными женщинами острова Фэр. При первой же возможности Мири избавится от седла и наденет удобные мужские брюки, к которым привыкла еще с детства. Но она боялась, что уже достаточно встревожила округу, появившись в этом городе несколько дней назад.
Придержав пони, Мири приготовилась к привычному разглядыванию со стороны жителей города, которые следили за ней из-за своих заборов. Некоторые просто таращили глаза, другие кивали ей, с опаской приветствуя. Широкоскулая женщина, половшая у себя в огороде, даже отважилась махнуть ей рукой, но Мири продолжала свой путь, а женщина повернулась и стала что-то шептать своей дочери.
Мири держала голову высоко, но шепот и взгляды вернули ее в далекое прошлое, в другой мрачный летний день…
Тревожно бил барабан, и казалось, что его удары сливались со стуком ее сердца, когда охотники на ведьм со свирепыми лицами, облаченные в черное, тащили Мири на городскую площадь. Веревка у нее на шее больно впилась в кожу, но она старалась держать голову высоко, помня, что она дочь отважного шевалье Луи Шене и госпожи Евангелины, одной из мудрейших женщин острова Фэр. Но девочку пугали пытливые взгляды, лица соседей, которых она считала своими друзьями.
Она была истинной Дочерью Земли. Как смели они думать, что она ведьма, заключившая богопротивный союз с дьяволом? Зачем кому-то понадобилось причинить ей боль? Она повернула голову и с мольбой посмотрела на самого молодого среди охотников на ведьм. Симон с трудом сглотнул, его глаза увлажнились слезами, но он продолжал идти, ударяя в барабан…
Мири вздрогнула и прогнала воспоминание подальше в прошлое, где ему было место. Она больше не была той испуганной и растерянной девочкой. Теперь эта женщина двадцати шести лет очень хорошо знакома с невежеством и жестокостью мира. С того мрачного летнего дня, когда она выжила после ареста за колдовство, изменилось слишком многое, кроме, возможно, одного. Все еще оставались те, кто по-прежнему подозревал ее в колдовстве.
– Грязная маленькая ведьма!
От неожиданного пронзительного крика Мири вздрогнула. Повернувшись в седле, она оглянулась на злобный крик и поняла, что он предназначался не ей.
Группа из полудюжины женщин окружила колодец. Первым инстинктивным желанием Мири было поспешить туда, где назревал раздор. Она не любила, когда люди ссорились, и Арианн предостерегала Мири, когда та решила вернуться на остров Фэр полгода назад. В то утро, когда они расставались, Арианн взяла лицо Мири в свои ладони и посмотрела на сестру большими серыми глазами с тревогой и грустью.
– Знаю, как сильно тебе хочется вернуться домой, но прошу тебя, будь осторожна, Мири. Тебя ни разу не обвинили в измене и колдовстве, как Габриэль и меня. Не дай им повода сделать это теперь. Живи на острове Фэр тихо. Помни, что даже после всего, что было, у нашей семьи все еще много врагов.
Среди врагов были такие, как Екатерина Медичи, вдовствующая королева Франции, гораздо более известная, как Темная Королева, которую тоже подозревали в колдовстве, а также ее сын Генрих, настоящий король Франции, взбалмошный и мстительный человек. Но самым страшным врагом для Арианн оказался тот, о ком не говорили вслух, одно только упоминание имени которого причиняло Мири боль: охотник на ведьм Симон Аристид.
В той же степени, в какой Мири не была уже неискушенным ребенком, Симон не походил на добросердечного юношу, привязанного к грозному Вашелю ле Визу, фанатичному охотнику на ведьм. За многие годы Симон превратился в сурового и опасного врага, которого следовало остерегаться гораздо больше, чем его давно почившего хозяина, впервые арестовавшего Мири.
Крепко обняв Арианн, Мири поклялась, что последует ее советам.
– Не делай ничего, что могло бы привлечь нежелательное внимание к тебе, моя дорогая.
– Не сделаю ничего такого, Арианн. Клянусь.
Вспомнив свое обещание, Мири направила Вилоу подальше от площади, стараясь не слушать свирепые крики. Но краем глаза она заметила жертву – светловолосую хрупкую девушку не старше четырнадцати лет, закутанную в большую разноцветную шаль, такую же яркую, как у библейского Иосифа. Девушка гневно сверкала глазами, осторожно прикрывая рукой живот. Мири потянула поводья, с ужасом поняв, почему она так береглась. Девушка была беременна. Казалось, что ее худенькое тело едва могло удержать живот, выпиравший из-под платьица.
Главной ее противницей была угловатая женщина с красными натруженными руками. Мири узнала Жозефину Алан, жену местного гончара. Она с воплями наступала на девушку:
– Потаскуха! Мы тебя предупреждали. Не смей попадаться нам на глаза.
Мадам Алан поддерживал одобрительный хор соседок, только маленькая мадам Гриве, казалось, хотела призвать к спокойствию. Девушка с заплаканным лицом что-то сердито пробормотала в ответ. Мадам Алан подошла к ней ближе, выкрикивая новые оскорбления и тряся пальцем под носом у девушки. Та отступила и оттолкнула руку мадам Алан. К ужасу Мири, женщина набросилась на беременную, ударила ее по лицу и схватила за волосы.
Позабыв про все обещания, данные сестре, Мири слезла с пони и, схватив его под уздцы, пристально посмотрела в один из его больших глаз.
– Жди, – скомандовала она и побежала к женщинам.
Когда Мири добралась до них, девушка спряталась у подножия статуи на площади, свернувшись клубочком и накрывшись шалью с головой, в то время как мадам Алан колотила ее по спине. Остальные женщины, столпившись вокруг, подбадривали ее, и только мадам Гриве держалась поодаль, теребя фартук.
Мири бросилась в самую гущу, расталкивая женщин. Она обхватила рукой шею мадам Алан и оттащила ее от несчастной девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Хрупкая и высокая, она была одета в светло-серое платье до щиколоток, которое лишь подчеркивало иллюзию, что она могла с легкостью раствориться в тумане. В седле Мири сидела по-мужски, подняв подол платья выше колен. Манера сидеть в седле боком никогда не приветствовалась практичными женщинами острова Фэр. При первой же возможности Мири избавится от седла и наденет удобные мужские брюки, к которым привыкла еще с детства. Но она боялась, что уже достаточно встревожила округу, появившись в этом городе несколько дней назад.
Придержав пони, Мири приготовилась к привычному разглядыванию со стороны жителей города, которые следили за ней из-за своих заборов. Некоторые просто таращили глаза, другие кивали ей, с опаской приветствуя. Широкоскулая женщина, половшая у себя в огороде, даже отважилась махнуть ей рукой, но Мири продолжала свой путь, а женщина повернулась и стала что-то шептать своей дочери.
Мири держала голову высоко, но шепот и взгляды вернули ее в далекое прошлое, в другой мрачный летний день…
Тревожно бил барабан, и казалось, что его удары сливались со стуком ее сердца, когда охотники на ведьм со свирепыми лицами, облаченные в черное, тащили Мири на городскую площадь. Веревка у нее на шее больно впилась в кожу, но она старалась держать голову высоко, помня, что она дочь отважного шевалье Луи Шене и госпожи Евангелины, одной из мудрейших женщин острова Фэр. Но девочку пугали пытливые взгляды, лица соседей, которых она считала своими друзьями.
Она была истинной Дочерью Земли. Как смели они думать, что она ведьма, заключившая богопротивный союз с дьяволом? Зачем кому-то понадобилось причинить ей боль? Она повернула голову и с мольбой посмотрела на самого молодого среди охотников на ведьм. Симон с трудом сглотнул, его глаза увлажнились слезами, но он продолжал идти, ударяя в барабан…
Мири вздрогнула и прогнала воспоминание подальше в прошлое, где ему было место. Она больше не была той испуганной и растерянной девочкой. Теперь эта женщина двадцати шести лет очень хорошо знакома с невежеством и жестокостью мира. С того мрачного летнего дня, когда она выжила после ареста за колдовство, изменилось слишком многое, кроме, возможно, одного. Все еще оставались те, кто по-прежнему подозревал ее в колдовстве.
– Грязная маленькая ведьма!
От неожиданного пронзительного крика Мири вздрогнула. Повернувшись в седле, она оглянулась на злобный крик и поняла, что он предназначался не ей.
Группа из полудюжины женщин окружила колодец. Первым инстинктивным желанием Мири было поспешить туда, где назревал раздор. Она не любила, когда люди ссорились, и Арианн предостерегала Мири, когда та решила вернуться на остров Фэр полгода назад. В то утро, когда они расставались, Арианн взяла лицо Мири в свои ладони и посмотрела на сестру большими серыми глазами с тревогой и грустью.
– Знаю, как сильно тебе хочется вернуться домой, но прошу тебя, будь осторожна, Мири. Тебя ни разу не обвинили в измене и колдовстве, как Габриэль и меня. Не дай им повода сделать это теперь. Живи на острове Фэр тихо. Помни, что даже после всего, что было, у нашей семьи все еще много врагов.
Среди врагов были такие, как Екатерина Медичи, вдовствующая королева Франции, гораздо более известная, как Темная Королева, которую тоже подозревали в колдовстве, а также ее сын Генрих, настоящий король Франции, взбалмошный и мстительный человек. Но самым страшным врагом для Арианн оказался тот, о ком не говорили вслух, одно только упоминание имени которого причиняло Мири боль: охотник на ведьм Симон Аристид.
В той же степени, в какой Мири не была уже неискушенным ребенком, Симон не походил на добросердечного юношу, привязанного к грозному Вашелю ле Визу, фанатичному охотнику на ведьм. За многие годы Симон превратился в сурового и опасного врага, которого следовало остерегаться гораздо больше, чем его давно почившего хозяина, впервые арестовавшего Мири.
Крепко обняв Арианн, Мири поклялась, что последует ее советам.
– Не делай ничего, что могло бы привлечь нежелательное внимание к тебе, моя дорогая.
– Не сделаю ничего такого, Арианн. Клянусь.
Вспомнив свое обещание, Мири направила Вилоу подальше от площади, стараясь не слушать свирепые крики. Но краем глаза она заметила жертву – светловолосую хрупкую девушку не старше четырнадцати лет, закутанную в большую разноцветную шаль, такую же яркую, как у библейского Иосифа. Девушка гневно сверкала глазами, осторожно прикрывая рукой живот. Мири потянула поводья, с ужасом поняв, почему она так береглась. Девушка была беременна. Казалось, что ее худенькое тело едва могло удержать живот, выпиравший из-под платьица.
Главной ее противницей была угловатая женщина с красными натруженными руками. Мири узнала Жозефину Алан, жену местного гончара. Она с воплями наступала на девушку:
– Потаскуха! Мы тебя предупреждали. Не смей попадаться нам на глаза.
Мадам Алан поддерживал одобрительный хор соседок, только маленькая мадам Гриве, казалось, хотела призвать к спокойствию. Девушка с заплаканным лицом что-то сердито пробормотала в ответ. Мадам Алан подошла к ней ближе, выкрикивая новые оскорбления и тряся пальцем под носом у девушки. Та отступила и оттолкнула руку мадам Алан. К ужасу Мири, женщина набросилась на беременную, ударила ее по лицу и схватила за волосы.
Позабыв про все обещания, данные сестре, Мири слезла с пони и, схватив его под уздцы, пристально посмотрела в один из его больших глаз.
– Жди, – скомандовала она и побежала к женщинам.
Когда Мири добралась до них, девушка спряталась у подножия статуи на площади, свернувшись клубочком и накрывшись шалью с головой, в то время как мадам Алан колотила ее по спине. Остальные женщины, столпившись вокруг, подбадривали ее, и только мадам Гриве держалась поодаль, теребя фартук.
Мири бросилась в самую гущу, расталкивая женщин. Она обхватила рукой шею мадам Алан и оттащила ее от несчастной девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100