Нет, опасаться его — значит относиться к нему слишком серьезно.
Она помолчала, но потом продолжила:
— Да, в панику впадать не стоит, однако мы не должны проявлять и беспечность. Особенно имея в виду, что нам есть над чем поразмыслить и помимо хлопот, которые может доставить нам вождь варваров.
— Ринтарах, — сообразил внук.
Императрица снисходительно улыбнулась. Человека, непривычного к подобным зрелищам, это гримаса наверняка бы напугала.
— Да, дорогой, я могла бы только пожелать, чтобы все были бы столь же реалистичны, как ты. Никогда не следует забывать о том, кто твой истинный враг. — Она обвела родичей взглядом. — Ринтарах, всегда Ринтарах. Союз между Ринтарахом и варварами мог бы действительно нарушить равновесие.
— Так же как и их союз с бунтовщиками, — снова высказался мужчина постарше.
— Мы имеем в виду такую опасность, хотя и не склонны ее преувеличивать. Лично я считаю смутьянов скорее досадной помехой, чем реальной угрозой. Это не более чем неорганизованный сброд.
— Не все придерживаются такого мнения.
— Я в курсе происходящего, и необходимые меры принимаются.
— Но они наносят нам удары!
— Скорее булавочные уколы. Для нас это все равно что комариные укусы для бизона.
— Тем не менее, опасность того, что Ринтарах и Сопротивление объединят усилия, не иллюзорна, — заметил один из родственников. — Это ведь так логично — поддержать врага своего врага.
— Вероятность такого альянса ничтожна. Мятежники выступают против обеих империй, и их организации связаны между собой. Нет, Ринтарах поддержит их не скорее, чем мы.
— Сопротивление становится все более организованным. Это может быть причиной для...
— Есть нечто, что тебе следует понять, — со снисходительным высокомерием прервала собеседника императрица. — Хаос есть природное состояние толпы. Посмотри, какое употребление находит народ для разрешенной ему нами магии. Они негодуют по поводу контроля со стороны власти, однако сами, не считая незначительного меньшинства, никогда даже не пытались организовать и упорядочить свою жизнь. Народ — это стадо.
— Верно. Но среди них есть люди с характером, годящиеся в пастухи.
Императрица отмахнулась.
— Если их вожаки на что-то и годятся, то основная — косная и ленивая — масса все равно свяжет их по рукам и ногам да утянет на дно. Ты недооцениваешь силу апатии. Народ привык тешиться безделушками, которые мы ему бросаем, и нас он не беспокоит. Из чего, конечно, не следует, будто мы закрываем глаза на так называемое Сопротивление. Мы принимаем меры и против них, и против того зарвавшегося дикарского вождя.
— Какие меры?
— Мы отслеживаем все происходящее, — Бетмилоно кивнула на «драконий глаз», — чтобы выяснить, что дает ему силу. Кроме того, мы приказали отправить в северные земли разведывательную экспедицию под флагом Беальфы. В качестве меры предосторожности команда получит магические устройства, более мощные, чем это практикуется обычно.
Заметив испуг на лицах своих родственников, она поспешила их успокоить:
— Никакой опасности нет. Во-первых, мы доверим эти предметы лишь самым проверенным и надежным людям, а во-вторых, сами устройства, исчерпав энергию, утратят магическую силу.
— А Сопротивление? — полюбопытствовал кто-то.
— Я распорядилась ужесточить меры против них, и намерена передать общее руководство этой деятельностью паладинам. В этом отношении они проявили себя как весьма полезный инструмент. К тому же мы усиленно внедряем в ряды смутьянов своих осведомителей, и эта политика уже приносит плоды.
— А вдруг нам все-таки придется столкнуться с этим варваром?
— Я такой возможности не исключаю, но будьте уверены, если такое столкновение и произойдет, то очень далеко от наших границ. И сомнений насчет его исхода вы можете не испытывать. — Произнося эти слова, императрица потерла переносицу, нащупала струп, отковыряла его и щелчком отбросила коросту прочь. — Что же до наших собственных подданных, то такой поворот событий может оказаться нам только на руку. Ничто не способствует сплочению населения вокруг властей так, как война.
Один из членов императорской фамилии, до сих пор хранивший молчание, откашлялся и решился заговорить.
— Есть еще один возможный аспект, который мы пока не обсуждали.
Старуха вопросительно подняла нарисованную бровь.
— Да?
— Квалочианец, — нерешительно ответил он. Монархиня прищурилась. Присутствующие замялись, уставившись в пол. Одна из химер, эмоционально связанная со своим владельцем, сменила образ красавицы на чудовищное существо.
— И что квалочианец? — натянуто спросила Бетмилоно.
— Разведка доносит, что он спелся со смутьянами. Потенциально это самый опасный вариант развития событий.
— Я знаю. Ситуация под контролем.
— Но здесь все сложнее по сравнению с прочими нашими проблемами, не так ли? Учитывая правила, которые должны соблюдаться, можно сказать, что у нас связаны руки.
— Пора бы пересмотреть и этот вопрос, — пробормотал кто-то.
— Ты же знаешь, это невозможно, — отрезала императрица.
— Выходит, мы должны оставить его в покое, и пусть вытворяет, что ему угодно? Пока сам не поймет, беспорядок какого масштаба он способен учинить?
— Нет, — невозмутимо отозвалась Бетмилоно, — этому не бывать. Рит Кэлдасон умрет раньше, чем события начнут развиваться именно таким образом.
Ртутное зеркало забурлило и словно подернулось туманом.
* * *
В центре одного из районов Джеселлама — хорошо обустроенного, находившегося под неустанным полицейским надзором — располагался огороженный стеной квартал. Ближе к стене в зданиях, не отличавшихся архитектурными изысками, разместились судебная канцелярия, ряд других правительственных учреждений и ведомство пропаганды. Дома, чей облик претендовал на некое своеобразие, составляли ядро квартала — им отдали предпочтение органы власти и управления. Именно здесь, в покоях, редко посещавшихся кем-либо посторонним, проходили заседания Центрального совета.
В то время как Гэт Тампур, следуя западной традиции, избрал своим символом дракона, Ринтарах, подчеркивая восточное наследие, поместил на гербе изображение летящего на фоне скрещенных молний орла. Этот образ можно было увидеть повсюду: на флагах, мозаиках, общественных дилижансах и даже на витражах храмов.
Но самое впечатляющее изображение приберегалось для немногих избранных. Его можно было видеть в величественном зале Совета — огромном, похожем на пещеру, куда никогда не проникал солнечный свет. Как и в Гэт Тампуре, обозначенные разными цветами силовые линии сходились в этот зал с разных сторон, скрываясь под одной из массивных ножек огромного стола, за которым могли свободно разместиться сорок человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Она помолчала, но потом продолжила:
— Да, в панику впадать не стоит, однако мы не должны проявлять и беспечность. Особенно имея в виду, что нам есть над чем поразмыслить и помимо хлопот, которые может доставить нам вождь варваров.
— Ринтарах, — сообразил внук.
Императрица снисходительно улыбнулась. Человека, непривычного к подобным зрелищам, это гримаса наверняка бы напугала.
— Да, дорогой, я могла бы только пожелать, чтобы все были бы столь же реалистичны, как ты. Никогда не следует забывать о том, кто твой истинный враг. — Она обвела родичей взглядом. — Ринтарах, всегда Ринтарах. Союз между Ринтарахом и варварами мог бы действительно нарушить равновесие.
— Так же как и их союз с бунтовщиками, — снова высказался мужчина постарше.
— Мы имеем в виду такую опасность, хотя и не склонны ее преувеличивать. Лично я считаю смутьянов скорее досадной помехой, чем реальной угрозой. Это не более чем неорганизованный сброд.
— Не все придерживаются такого мнения.
— Я в курсе происходящего, и необходимые меры принимаются.
— Но они наносят нам удары!
— Скорее булавочные уколы. Для нас это все равно что комариные укусы для бизона.
— Тем не менее, опасность того, что Ринтарах и Сопротивление объединят усилия, не иллюзорна, — заметил один из родственников. — Это ведь так логично — поддержать врага своего врага.
— Вероятность такого альянса ничтожна. Мятежники выступают против обеих империй, и их организации связаны между собой. Нет, Ринтарах поддержит их не скорее, чем мы.
— Сопротивление становится все более организованным. Это может быть причиной для...
— Есть нечто, что тебе следует понять, — со снисходительным высокомерием прервала собеседника императрица. — Хаос есть природное состояние толпы. Посмотри, какое употребление находит народ для разрешенной ему нами магии. Они негодуют по поводу контроля со стороны власти, однако сами, не считая незначительного меньшинства, никогда даже не пытались организовать и упорядочить свою жизнь. Народ — это стадо.
— Верно. Но среди них есть люди с характером, годящиеся в пастухи.
Императрица отмахнулась.
— Если их вожаки на что-то и годятся, то основная — косная и ленивая — масса все равно свяжет их по рукам и ногам да утянет на дно. Ты недооцениваешь силу апатии. Народ привык тешиться безделушками, которые мы ему бросаем, и нас он не беспокоит. Из чего, конечно, не следует, будто мы закрываем глаза на так называемое Сопротивление. Мы принимаем меры и против них, и против того зарвавшегося дикарского вождя.
— Какие меры?
— Мы отслеживаем все происходящее, — Бетмилоно кивнула на «драконий глаз», — чтобы выяснить, что дает ему силу. Кроме того, мы приказали отправить в северные земли разведывательную экспедицию под флагом Беальфы. В качестве меры предосторожности команда получит магические устройства, более мощные, чем это практикуется обычно.
Заметив испуг на лицах своих родственников, она поспешила их успокоить:
— Никакой опасности нет. Во-первых, мы доверим эти предметы лишь самым проверенным и надежным людям, а во-вторых, сами устройства, исчерпав энергию, утратят магическую силу.
— А Сопротивление? — полюбопытствовал кто-то.
— Я распорядилась ужесточить меры против них, и намерена передать общее руководство этой деятельностью паладинам. В этом отношении они проявили себя как весьма полезный инструмент. К тому же мы усиленно внедряем в ряды смутьянов своих осведомителей, и эта политика уже приносит плоды.
— А вдруг нам все-таки придется столкнуться с этим варваром?
— Я такой возможности не исключаю, но будьте уверены, если такое столкновение и произойдет, то очень далеко от наших границ. И сомнений насчет его исхода вы можете не испытывать. — Произнося эти слова, императрица потерла переносицу, нащупала струп, отковыряла его и щелчком отбросила коросту прочь. — Что же до наших собственных подданных, то такой поворот событий может оказаться нам только на руку. Ничто не способствует сплочению населения вокруг властей так, как война.
Один из членов императорской фамилии, до сих пор хранивший молчание, откашлялся и решился заговорить.
— Есть еще один возможный аспект, который мы пока не обсуждали.
Старуха вопросительно подняла нарисованную бровь.
— Да?
— Квалочианец, — нерешительно ответил он. Монархиня прищурилась. Присутствующие замялись, уставившись в пол. Одна из химер, эмоционально связанная со своим владельцем, сменила образ красавицы на чудовищное существо.
— И что квалочианец? — натянуто спросила Бетмилоно.
— Разведка доносит, что он спелся со смутьянами. Потенциально это самый опасный вариант развития событий.
— Я знаю. Ситуация под контролем.
— Но здесь все сложнее по сравнению с прочими нашими проблемами, не так ли? Учитывая правила, которые должны соблюдаться, можно сказать, что у нас связаны руки.
— Пора бы пересмотреть и этот вопрос, — пробормотал кто-то.
— Ты же знаешь, это невозможно, — отрезала императрица.
— Выходит, мы должны оставить его в покое, и пусть вытворяет, что ему угодно? Пока сам не поймет, беспорядок какого масштаба он способен учинить?
— Нет, — невозмутимо отозвалась Бетмилоно, — этому не бывать. Рит Кэлдасон умрет раньше, чем события начнут развиваться именно таким образом.
Ртутное зеркало забурлило и словно подернулось туманом.
* * *
В центре одного из районов Джеселлама — хорошо обустроенного, находившегося под неустанным полицейским надзором — располагался огороженный стеной квартал. Ближе к стене в зданиях, не отличавшихся архитектурными изысками, разместились судебная канцелярия, ряд других правительственных учреждений и ведомство пропаганды. Дома, чей облик претендовал на некое своеобразие, составляли ядро квартала — им отдали предпочтение органы власти и управления. Именно здесь, в покоях, редко посещавшихся кем-либо посторонним, проходили заседания Центрального совета.
В то время как Гэт Тампур, следуя западной традиции, избрал своим символом дракона, Ринтарах, подчеркивая восточное наследие, поместил на гербе изображение летящего на фоне скрещенных молний орла. Этот образ можно было увидеть повсюду: на флагах, мозаиках, общественных дилижансах и даже на витражах храмов.
Но самое впечатляющее изображение приберегалось для немногих избранных. Его можно было видеть в величественном зале Совета — огромном, похожем на пещеру, куда никогда не проникал солнечный свет. Как и в Гэт Тампуре, обозначенные разными цветами силовые линии сходились в этот зал с разных сторон, скрываясь под одной из массивных ножек огромного стола, за которым могли свободно разместиться сорок человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99