— А это действительно то, что тебе нужно? — спросила Таналвах. — В конце концов, тебя отдали в ученичество в детстве, когда ты едва ли мог сделать осознанный выбор.
— Я очень рад, что все сложилось так, как сложилось, и бесконечно благодарен Домексу. Он был хорошим, добрым наставником и научил меня именно тому, что требовалось, хотя сам я тогда этого еще не осознавал.
— Ты воздаешь ему должное, а это лучшая эпитафия, какую может заслужить человек, — сказал Кинзел. — Послушай, ты ведь знаешь, что я сегодня пою. Концерт в канун Дня свободы. Сплошной фарс, но никуда от этого не деться. Таналвах с детьми будет там. Может, и ты придешь?
— Спасибо, но я не могу. Извините, но мне необходимо подготовиться к завтрашнему дню.
— Ах да, задание. Прости, я сказал глупость. Тебе следует хорошенько выспаться.
— Прежде всего, я должен еще потренироваться с Ритом.
— Он пугает меня, этот твой Рит, — прямо заявила Таналвах. — Неужели такое дело нельзя поручить кому-то другому?
— Тан! — воскликнул Кинзел.
— Что «Тан»? С ним рядом всегда ходит беда.
— Но вы же с ним... — начал Куч.
— Квалочианцы? Да это так. — Она бросила взгляд на Кинзела. — Кажется, мне уже приходилось обсуждать эту тему. Мы с ним соплеменники, но это не имеет отношения к тому, что Кэлдасон очень опасен. И необычен, с какой стороны ни взгляни. Этот его недуг, долгие годы жизни.... Короче говоря, будь осторожен.
— А по мне, так он — самый достойный человек, какого я когда-либо встречал.
— Спорить не стану. Но в душе у него угнездилась тьма.
Куч не обиделся, ибо понимал, что по большому счету его собеседница права, поэтому не стал с ней спорить.
— По-моему, он не верит в богов, — заметил юноша. — Если когда-то и верил, то, похоже, эту веру утратил. И все равно я буду за него молиться.
Они помолчали, после чего Куч сказал:
— Мне пора. Спасибо за гостеприимство.
— Береги себя, Куч. — Таналвах поцеловала его в щеку.
— Похоже, у меня есть соперник, — пошутил Кинзел. — Тег! Лиррин! — позвал он. — Идите, попрощайтесь с Кучем.
Брат и сестра выбежали на балкон.
— Как насчет той птички? — спросила Лиррин, ткнув пальчиком в небо.
— Мы уже не играем в эту игру. — Таналвах покачала головой. — Кучу надо уходить.
— Все в порядке, — отозвался юноша. — Лиррин, это — обычная птица. А вот тот черно-белый кот, безусловно, иллюзия, и... — Куч замер, вглядываясь в улицу, потом поднял голову, чтобы обозреть более общую картину. Смотрел он так, словно новорожденный, впервые увидевший погремушку. Затем парнишка закрыл глаза, открыл их, посмотрел снова, но озадаченное выражение его лица не изменилось. Он приложил руку ко лбу и покачнулся.
— Куч! — воскликнул Кинзел, попридержав паренька за плечи. — Что с тобой?
Юноша молчал.
Таналвах забеспокоилась.
— Куч, что-то неладно?
Общая тревога начала передаваться детям.
Наконец парнишка пришел в себя. Он поморгал, покачал головой, вздохнул и, скривив губы в слабой, неубедительной улыбке, пробормотал:
— Прошу прощения.
— Что это было, Куч? — Женщина осторожно положила ладонь ему на грудь.
— Мне показалось... — Он снова покачал головой. — Нет, ничего. Совсем ничего.
— Твое лицо. На мгновение...
— Со мной все в порядке. Правда... — Кинзела, однако, эти слова не убедили.
— Ты уверен? Лучше присядь на минутку, выпей, и...
— Нет, спасибо. Я просто устал, вот и все. Слишком много «ищу», а сплю, наоборот, слишком мало.
— Подумай о себе. — Таналвах грустно вздохнула. — Для такого молодого человека это слишком большая ответственность. Эй! Ты меня слышишь?
— Да, конечно, я слышу. — Он мягко отстранился. — Прости, но мне правда пора. Меня ждет Рит.
* * *
Он понятия не имел о том, как оказался здесь и где это место находится. Некоторое представление имелось у него лишь насчет того, кто таков он сам.
Видимо, его занесло на прогалину в роще или в лесу. Деревья были высокими, с раскидистыми, густыми кронами, и высоко над его головой оставался лишь маленький круг ослепительно голубого неба. Они росли сплошной стеной, между их стволами и ветками не было никаких просветов.
Потом Кэлдасон почувствовал, что его рука крепко сжимает меч, а оглядев себя, увидел, что его обнаженную грудь покрывают страшные шрамы. Впрочем, они уже заживали — значит, были получены некоторое время назад.
Рит не понимал, что происходит, тем не менее, все вокруг казалось ему знакомым.
Кто-то стоял перед ним. Удивляясь, почему незнакомец прежде остался им незамеченным, Кэлдасон напряженно всматривался в него, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывчатой фигуре. В какой-то мере это ему удалось: он увидел старца, с которым его что-то связывало. Хотя совершенно непонятно, откуда ему известен этот человек. Вспомнить что-либо конкретное не удавалось, воспоминания ускользали.
Ему хотелось заговорить, обратиться к этому странному старику, но у него ничего не вышло, как будто умение складывать звуки и произносить слова тоже относилось к утраченным, неуловимым теперь воспоминаниям. Не мог он и двинуться с места: ноги отказывались повиноваться.
Старик тоже оставался неподвижным, храня бесстрастное выражение лица: не улыбался, не грустил, не гневался. Потом он все же шевельнулся: поднял руку и сложил пальцы какой-то необычайной щепотью.
И тут послышался довольно отчетливый звук, который прежде Кэлдасон никогда не слышал, — это было движение воздуха, подобный шум, как правило, воспроизводится летящим предметом. Что-то, появившись из лесной чащи, летело в его сторону, причем довольно низко над землей. А спустя мгновение Рит понял, для чего он стал мишенью.
Ножи — дюжина или больше. Они летели слишком быстро, так стремительно, что трудно было поверить, будто их метнула рука смертного. Более того, во время полета они меняли траекторию, словно сами искали свою цель.
Летевший первым нож нацелился на него, и квалочианец, инстинктивно вскинув меч, отбил его клинком. Спустя секунду ножи устремились на него подобно хищной стае, а его меч завертелся, как крылья ветряной мельницы. Сверкающие лезвия атаковали его со всех направлений и, будучи отбитыми, со свистом отлетали в сторону, исчезая в это же мгновение.
Чтобы не подпустить к себе злобные, алчущие крови лезвия, ему потребовалась вся его ловкость, сообразительность и реакция, но один нож все же задел его плечо, оставив порез. Рана оказалась не глубокой, но чувствительной, и в известном смысле пошла ему на пользу. Боль обострила рефлексы, и больше ни один нож цели не достиг.
Неожиданно вся стальная стая исчезла, как и появилась. Кэлдасон огляделся по сторонам, но от множества ножей не осталось и следа. Коснувшись пореза на плече, он слизнул кровь с пальцев: она была солоноватой и едкой на вкус.
Старик стоял на месте, вперив в него загадочный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99