Нонновар, смутившись, опустила головку.
— Я не любила его… — наконец прошептала она. — Пусть Интар покарает меня за кощунство, если сон, в котором сам верховный бог указал мне путь к спасению, был ложным!
Нет, я не мог надеяться получить помощь в починке космического корабля от жителей мира, где принцесс насильно выдавали замуж, где путь к спасению им указывали боги в пророческих снах и где перед примитивными летательными аппаратами молились верующие в величественных храмах.
Мир, о котором рассказывала мне Наа-ее-лаа, в чем-то напоминал древний мир моей родной Земли, а в чем-то был совсем на него непохож.
В городах, населенных унитами, все население с рождения делилось на классы, и едва ребенку исполнялось полгода, его клеймили особым знаком, на всю жизнь определявшим положение уни-та в иерархии жителей городов и деревень. Только итоны — или равные, как они еще называли себя, — избегали клеймения висков или лба. Уже само отсутствие клейма возносило их над прочими сословиями, имевшими общее название карха-нов (что в вольном переводе означало «низшие»). Карханы тоже делились на классы, внутри которых имелись и богатые торговцы, и представители презренной голи, но итоны свысока относились ко всем унитам, носящим клеймо.
Неизвестно, когда и почему возник этот дикий обычай, но он, без сомнения, сильно задерживал развитие лунной цивилизации. Благодаря клеймению самый предприимчивый и талантливый кархан не мог надеяться перешагнуть границы своего класса — ему всю жизнь суждено было оставаться низшим, даже если бы он добился успеха во всех своих начинаниях и разбогател.
Ниже карханов стояли только скины, но об этих презренных существах Наа-ее-лаа вообще отказалась говорить, не желая осквернять свой язык подобной темой.
А еще в во-наа обитали некие калькары… Насколько я понял, сперва они были немногочисленной еретической сектой, подрывавшей официальные религиозные догмы и отрицавшей божественные права итонов на власть; но с каждым келдом их движение росло и ширилось, пока наконец еретикам не удалось захватить власть в некоторых крупных городах. Придя к власти, вожаки калькаров немедленно заклеймили лбы всем тамошним итонам, освободив от клеймения своих новорожденных детей… Но только своих, а отнюдь не детей всех карханов.
Гончарный круг истории повернулся, ничего, по сути дела, не изменив. Согласно букве закона в Новых Городах все жители были равны, однако большинство тамошних унитов продолжало носить на лбу клеймо и подчиняться новым законам и властям, очень мало отличающимся от старых.
Однако знать Старых Городов, помнившая о кровавых бунтах калькаров, считала всех обитателей Новых Городов еретиками и преступниками. И если раньше жители во-наа делились только на унитов и ва-гасов, то теперь они раскололись на обитателей Старых и Новых Городов, на калькаров и на «истинных» унитов; уже пятьдесят земных лет эти два лунных мира находились то в состоянии шаткого перемирия, то открытой войны.
Больше, чем калькаров, Наа-ее-лаа ненавидела только ва-гасов, упорно отказываясь считать их мыслящими существами.
Она терпеть не могла Та-вана, который иногда приходил в нашу пещеру, и содрогалась даже при виде маленького Кус-ки.
Я же при появлении этого постреленка всякий раз мысленно ухмылялся, вспоминая, как когда-то боялся, что мне придется опекать спасенного во время грозы сироту. В действительности все получилось наоборот: Кус-ка взял под свою опеку сильного, но бестолкового унита. Во время ночных привалов он приносил мне еду, ухитряясь проскальзывать мимо часовых, учил премудростям жизни в горах — и даже сейчас, в щедро-изобильных Теплых Землях, по привычке продолжал одаривать своим покровительством.
Я давно привык к диковинной внешности ва-гасов и не считал их уродами; а в тот день, когда Кус-ка притащил в нашу пещеру большой котелок горячего бульона с кусками мяса ти-мана, он показался мне куда симпатичнее любого розовощекого человеческого ангелочка с обложки журнала детских мод. Но принцесса встретила мальчишку привычной презрительной гримаской и словом:
— Румит!
Я едва успел спасти котелок и перехватить ринувшегося в атаку маленького но-ванса. Подобно лаэтской принцессе Кус-ка не выносил никаких посягательств на свою особу, но я уже наловчился обращаться с ним и сумел вытащить наружу так, что четвероногий сорванец ни разу меня не укусил.
— Если эта самка еще раз назовет меня руми-том, я ее съем! — свирепо заявил Кус-ка.
— С каких это пор но-вансы начали убивать женщин? — осведомился я.
— Она не женщина, а уродливая мерзкая уни-та! — возразил мальчишка. — И Го-ва-го сказал, что если за нее не дадут выкуп, она отправится в котел!
— Придется тебе поискать другую пищу, Кусака, — усмехнулся я, слегка подтолкнув его в лохматый затылок. — Кстати, насчет пищи… Спасибо тебе за мясо. А теперь ступай, побегай с другими детьми!
Взбрыкнув, юный но-ванс поскакал прочь, но через несколько ярдов остановился и крикнул:
— Ты ложишься с этой женщиной, да, Джулиан?!
— Кусака, заткнись! — сердито рявкнул я. Но маленький паршивец завопил еще пронзительней:
— Лучше брось эту слабосильную рыжую уродину и выбери одну из женщин но-вансов!
С этими словами он умчался — только пыль столбом, — а я вернулся в пещеру, заранее зная, что меня ждет.
Наа-ее-лаа отлично понимала язык ва-гасов, очень похожий на ее собственный, и не успел я переступить порог, как на меня обрушился шквал царственного негодования.
Не желая ввязываться в перепалку, я молча принялся хлебать суп. Каким восхитительным показалось мне это мясное варево без соли и приправ!
Но лавадар, осмелившийся есть в присутствии Высочайшей — к тому же изволившей в данный момент гневаться, — наверняка нарушал целую дюжину правил дворцового этикета, и Наа-ее-лаа не замедлила мне об этом объявить. К тому времени, как она выдохлась и умолкла, я успел наполовину опорожнить котелок.
— Спасибо за очередной урок хороших манер, Неела. А теперь поешь, — я протянул котелок принцессе.
— Так ты решил поделиться со мной объедками, лавадар?! — задохнувшись от ярости, вскричала Наа-ее-лаа.
— Почему объедками? Я честно оставил тебе половину…
Дочь Сарго-та на какое-то время лишилась дара речи.
— Конечно, а чего еще можно ждать от итона, якшающегося с ва-гасами?! — наконец прошипела она. — В Лаэте даже последний скин постыдился бы разговаривать с четвероногими горными тварями!
— Если бы ты присмотрелась к ва-гасам получше, Неела, ты бы увидела, что они такие же разумные существа, как униты. В конце концов, именно Кус-ке мы обязаны сегодняшним обедом!
— Я ничем не обязана никому из ва-гасов! — отрезала нонновар, задирая носик к потолку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91