Я с трудом уговорил Скрэка выждать минут пять, чтобы убедиться, что мои манипуляции не привлекли внимание стражников. За это короткое время унит вконец извел меня лихорадочными нетерпеливыми понуканиями, то и дело вскакивая и пробуя дотянуться до дыры.
Наконец я встал, взял тан-скина за бока и вскинул вверх. В лунном притяжении Джейми весил меньше, чем весил бы на Земле семилетний ребенок, я легко поднял его над головой, помогая забраться в отверстие. Когда брыкающиеся ноги перестали пинать меня по плечам, я подпрыгнул, уцепился за каменную кромку, подтянулся, ухватился за щиколотку Скрэка… В ответ раздался залп тихой ругани, но я невероятным напряжением мышц уже втиснул себя в тесное темное пространство.
Тан-скин немедленно пополз вперед, я последовал за ним, то и дело натыкаясь руками на его ботинки. То, что болталось на моих ногах, уже не заслуживало названия обуви, но меня это не огорчало: босыми ступнями было легче отталкиваться от неровностей камня. Зато пришла пора пожалеть о куртке: те же самые неровности больно царапали живот и грудь. Я старался не думать о том, каково сейчас приходится Скрэку, чья кожа была изодрана почти так же, как его рубашка…
Иногда я слышал приглушенные ругательства скина и тогда сердито дергал его за ногу: в стене тоннеля порой попадались решетки, за которыми раздавались голоса, и любой звук мог привлечь к нам внимание стражников.
Вскоре тоннель настолько расширился, что я смог встать на четвереньки. Часто мои руки натыкались на какие-то странные дыры, и я содрогался при мысли о сотнях скрэков, таящихся в глубине этих ходов. Хорошо, что впереди меня ползет парень, который умеет находить общий язык с гигантскими крысами Лаэте… Вот если бы он еще полз хоть немного быстрее!
— Ну, в чем дело? — прошипел я, наткнувшись на ботинок Джейми и обнаружив, что он не двигается.
— Сейчас… — откликнулся скин. — Сейчас…
Отдохнув, он двинулся дальше, но подобные остановки стали повторяться все чаще. Вскоре я понял, что Джейми не передвигается на четвереньках, а ползет, волоча правую ногу, как тогда по тропинке в ринтском лесу, и перестал удивляться доносящейся до меня временами стонущей брани. Когда скин в очередной раз лег, я исхитрился надеть на него свою рубашку, а остатками тряпья унита плотно перетянуть его колено. За этот проделанный в тесной темноте сложнейший трюк я был вознагражден звуками, какие никогда не слышал от двуногих существ, — похоже, меня выругали на языке скрэков. Мой напарник по побегу что-то совсем выдохся, и, оставив его отдыхать, я уполз вперед.
Чутье — или, если хотите, шестое чувство — подсказывало мне, что конец нашего путешествия близок.
Тоннель расширился еще больше; некоторое время я продвигался довольно медленно, опасаясь пропустить разветвление ходов, если таковое вдруг попадется, и внезапно увидел…
Увидел?! В этой кромешной темноте?!
Я устремился вперед так быстро, словно черти поджаривали мне пятки, и слабое, еле различимое «нечто» вскоре превратилось в золотистый отблеск в конце тоннеля. Спустя пару минут я уже упал в пятно розовато-золотистого сияния, льющегося сверху, и долго лежал на спине, блаженно щурясь, пока глаза не привыкли к свету и не перестали слезиться.
Здесь было довольно просторно; встав на колени, я скользнул взглядом по каменному откосу, поднимающемуся навстречу золотому сиянию. Футов двадцать пять, порядочная крутизна, но в Свободных Горах я брал более крутые склоны!
Я начал карабкаться вверх, цепляясь за малейшие выступы в камне, отталкиваясь от них босыми ногами, достиг площадки наверху…
И меня мгновенно бросило в жар, а потом в холод.
Площадка упиралась в вертикальную узкую щель, в которую смог бы протиснуться скрэк или худосочный тезка этого мерзкого зверя, — но ни за что не протиснулся бы рослый мужчина вроде меня. Я ощупал камни, окружающие отверстие, хотя и так с первого взгляда понял, что нет никакой надежды их разбить. Такая работа заняла бы много месяцев, а у меня в запасе оставалось всего три-четыре часа… Последних часа моей жизни.
Я долго лежал, глядя на безлюдную тихую улицу снаружи, на серую траву, на закрытые двери домов. Наверное, камера, из которой мы выбрались, находилась глубоко в подземелье: до земли было не больше десяти футов. Но эта земля была для меня так же недоступна, как моя родная Земля.
Я слышал, как внизу, в тоннеле, Скрэк тщетно пытается взобраться по откосу, как он шипит и ругается, всякий раз соскальзывая обратно.
Наконец я заставил себя пошевелиться, перевернулся на спину и съехал в темноту, разбавленную розово-золотистыми отсветами… Теперь я воспринимал этот свет как издевательство, как насмешку над моими потраченными впустую усилиями.
Джейми уже не пытался форсировать преграду, он лежал на спине на подножье откоса, тяжело дыша, и когда я лег рядом, повернул ко мне грязное потное лицо.
— Как… ты сумел… туда… забраться?! Я не ответил. Какая разница — как? Главное, что мой подъем оказался совершенно напрасным.
— Долбаная нога… — простонал Джейми. И после паузы спросил: — Ну, что там?
— Амбразура.
— Что такое «амбразура»?
— Дыра, которая впору тебе, но не мне!..
Сжав зубы, я задавил свой яростный крик. Даже после крушения всех надежд не пристало биться в истерике, надо уметь проигрывать с честью.
— Что ж… Может, повезет в следующей жизни…
Я повернул голову и посмотрел на унита.
— Ты все время твердишь про следующую жизнь. Неужели ты и вправду в нее веришь?
— Да… Нет… Не знаю… Но тот старик так здорово о ней трепался, просто заслушаешься!
— Какой старик?
— Да так, один плешивый идиот… Он шлялся по Торговой площади и плел свои дурацкие байки за миску супа, — Джейми смотрел в потолок над собой, на его лице лежали розовые блики. — О том, что после смерти все мы возрождаемся в других телах… Уж ему-то точно не помешало бы другое тело, он был косой, кривобокий и весь в коростах… Зато умел чесать языком так, что простаки ходили за ним толпами, разинув рты… Когда его обезглавили на Помосте, клочки его одежды продавали по пол-каты, а остатки волос…
— Обезглавили? За что?
— За глупость, румит! Только круглый дурак мог во всеуслышанье проповедовать ересь ва-га-сов!
— Да, ва-гасы верят в то, что после смерти они могут возродиться в другом теле. Но в Свободных Горах реинкарнация — непростая штука. Для этого нужно, чтобы твое теперешнее тело не попало в желудок врага…
— А тот старик болтал, что душе все равно, что станется с ее прежней оболочкой. Он говорил, что наши души могут возродиться далее в иных мирах, далеко за пределами небесной тверди…
— У нас на Земле тоже есть религии, которые…
Я замолчал, внезапно осознав, какой глупостью мы занимаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91