— Правда? — он уставился на меня голубыми глазами, так похожими на глаза Наа-ее-лаа.
— Конечно. Послушай… Оклик:
— Высочайший! — заставил Джейми резко обернуться.
В дверях стояли советник Ко-лей и еще какой-то итон, имени которого я не помнил.
Правитель Лаэте, помедлив, захромал к двери.
— Мне пойти с тобой? — эти слова тоже вырвались у меня под влиянием минуты: у него был настолько загнанный вид, что я начисто забыл, что говорю не со своим старым приятелем, которого привык вытаскивать из разных передряг и кто не раз вызволял из Бездны меня самого, а с правителем Лаэте…
Но когда ямадар оглянулся через плечо, его лицо вновь было лицом Высочайшего среди равных.
— Нет, — холодно приказал он. — Оставайся здесь, блистательный итон Джу-лиан. И ты тоже, нонновар.
Ямадар вышел, вслед за ним комнату покинули гвардейцы, забрав все оружие, которое здесь было.
— Эй, в чем дело? Я что, арестован? На мой крик не последовало ответа, и дверь, к которой я подскочил, оказалась заперта.
Глава одиннадцатая
Арест
— Неела, успокойся, ничего страшного не случилось! Подумай о нашем малыше, дорогая…
— Он запрет тебя в Горхаг, Джу-лиан… Или велит убить… Этот ублюдок на все способен! И зачем я только согласилась тогда помиловать его…
Слова Наа-ее-лаа сменились тихими всхлипываниями.
— Ничего страшного не случилось! — твердо повторил я, обнимая ее. — Ну же, будь умницей! Вот увидишь — это простое недоразумение. Твой брат никогда не сможет…
— Он мне не брат! — Неела вскинула голову, сверкнув глазами.
Да, благоразумия у нее было еще меньше, чем у меня, голос нонновар наверняка был слышен даже за толстой дверью.
— Ты все готов простить этому хромоногому чудовищу с обожженным лицом!
Я долго молчал, прежде чем ответить.
— Неела… У него не только обожженное лицо, но и обожженная душа. Да, он не ангел, но и не чудовище, не тварь из бездны. Поверь, я знаю его лучше, чем ты. Он никогда не причинит зла ни мне, ни тебе, ни…
Дверь распахнулась, в комнату ворвался десяток гвардейцев. В тот же миг снаружи раздались те звуки, которые я так боялся услышать: выстрелы, крики, приглушенный звон мечей…
Мы с Неелой вскочили с кровати.
— Не трогайте его, мерзавцы! — принцесса бросилась на схвативших меня унитов, но один из гвардейцев швырнул ее на постель.
— Не прикасайся к моей жене, грязный ру-мит!
Видит бог, я старался быть благоразумным, но время осмотрительности прошло.
Гвардеец, посмевший коснуться Наа-ее-лаа, пролетел через всю комнату и врезался в стену, двое других опрокинулись на пол вместе со столом, который я в них метнул.
— Неела, отойди!
Если бы она меня послушалась, им вряд ли удалось бы меня скрутить, но Наа-ее-лаа схватила большую вазу, стоявшую на столике у кровати, расколола ее о голову одного из гвардейцев… И вдруг побелела, опустилась на пол у кровати, обняла руками живот.
— Неела! Кто-нибудь, позовите лекаря…
Я рванулся к ней, забыв обо всем на свете, и тут меня ударили по голове чем-то куда более тяжелым, чем ваза.
Я очнулся уже в одном из коридоров первого этажа: меня волокли к лестнице со связанными за спиной руками. Шум схватки теперь был еле слышен, зато моя бешеная ругань гулким эхом раскатилась по всем лестничным пролетам. Слуги спешили убраться с нашего пути, несколько раз я вырывался и катился кубарем, считая ступеньки локтями и коленями, а в самом низу лестницы умудрился опрокинуть каменную статую. Вторая статуя бесстрастно наблюдала за тем, как десять гвардейцев с трудом удерживают одного рычащего безумца.
Но не только статуя была свидетелем нашей схватки: на самой верхней площадке, облокотившись о перила, стоял Великий ямадар Джей-мис.
— Джейми! — мой рык разнесся, наверное, по всему дворцу. — Если хоть что-нибудь случится с Неелой, я найду тебя даже на самом дне Бездны!
Он молча смотрел на меня с высоты пятидесяти футов, на таком расстоянии нельзя было разобрать выражение его лица.
Меня поволокли к дверям, но напоследок я успел гаркнуть:
— Я найду тебя даже в следующей жизни, подлый румит!
Меня посадили на олтона, крепко привязали к седлу, и отряд крупной рысью двинулся по улицам Внутреннего Дворцового Круга.
Я терялся в догадках, куда меня везут, стараясь приготовиться к самому худшему, то и дело разражаясь руганью от бессильной ярости, тревоги и страха. Страха не за себя, но за тех, кто был мне дороже собственной жизни. Если меня сбросят со стены, или выдадут Кларку Ортису, или упрячут в подземелья Горхага — что тогда станется с моей женой? И с нашим малышом?! Что с ними сейчас?!
Я был атеистом с тех пор, как в семилетнем возрасте отверг веру в Сайта-Клауса, но теперь вперемешку с руганью возносил молитвы верховному богу унитов. Всемилостивый Интар, Наа-ее-лаа столько лет служила тебе, теперь твоя очередь позаботиться о ней, слышишь?!
Мы уже двигались по Внешнему Дворцовому Кругу, олтоны гвардейцев расшвыривали карха-нов, заполонивших тесные улицы.
Так. Либо мои конвоиры свернут сейчас налево, к Главным Воротам, а это означает смерть, либо направо — к Горхагу…
Он свернули направо, сняли меня с седла и ввели в ту самую дверь, в которую я когда-то вошел вместе с Ирч-ди, чтобы вызволить отсюда Джейми.
Я вдруг громко расхохотался. Гвардейцы удивленно посмотрели на меня, наверняка решив, что их подопечный спятил. А я приготовился засмеяться еще громче, когда меня притащат в ту самую подземную камеру, откуда…
Но вместо этого меня ввели в комнату начальника тюрьмы, и все тот же хлопотливый толстяк заворчал, оторвавшись от все той же замызганной миски. Можно было подумать, что Клос не прерывал свою трапезу с тех пор, как мы с Ирч-ди отсюда ушли. Только теперь у начальника тюрьмы был еще более недовольный вид.
Как ни странно, он вспомнил меня.
— Блистательный итон Джу-лиан!
— Здорово, Клос, — с грустной усмешкой отозвался я. — Все отращиваешь брюхо?
— Какое там! Работы в последнее время столько, что нет даже времени на…
Он вдруг спохватился, что снизошел до беседы с заключенным.
— В самую верхнюю, до особого распоряжения, — бросил один из сопровождавших меня гвардейцев.
Надо же! В верхнюю, а не в нижнюю — с чего бы такая неслыханная милость?
Гвардейцы сдали меня с рук на руки тюремной страже, и вскоре я очутился в комнате, похожей на верхнюю угловую Окраинной ринтской тюрьмы.
Те же зарешеченные окна на потолке, тот же водосток вдоль стены, та же деревянная лежанка в углу, — помню, в верхней угловой из-за нее то и дело вспыхивали драки… Но на этот раз вся камера принадлежала мне одному, и не было никакой надежды добраться до окна, потому что от потолка меня отделяло добрых семьдесят футов.
Зная мою способность сбегать из каменных дыр, Скрэк велел поместить меня в башню Горхага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91