– Возможно, жестокость – или, наоборот, великодушие – заставили его нарисовать зеркало… Видимо, у него были на это свои собственные причины. Но я думаю, оно показывало правду – настоящий мир и его истинное лицо. И в этом мире всегда был Сарио.
– В таком случае, если твой Сарио приходил с Элейной, нашей Элейной… – Лицо Кабрала посерело. – Прости меня за то, что я сомневаюсь в твоих словах, пожалуйста, прости, но в это так трудно поверить.
Сааведра развела руками.
– Так же трудно, как поверить в меня.
– Как такое может быть? – Голос Гиаберто дрожал. Да, нелегко говорить: для нее все произошло вчера, для них – несколько веков назад.
– Вы не знаете его так, как я, – сказала она. – Не знаете того Сарио, каким мне дано было его увидеть, – хотя он и живет среди вас. Я поняла – к сожалению, слишком поздно! – что Сарио способен на все. Он может достигнуть заоблачных высот, подчинить себе любое заклинание, добиться безграничного могущества. Благодаря Дару он не ведает никаких преград. – Она тяжело вздохнула. – В мое время не было – да и в ваше тоже нет – равных Сарио Грихальве.
– Твои слова звучат так, будто ты его любишь! – В голосе Гиаберто слышался упрек.
Сааведра нисколько не смутилась.
– Я любила его так сильно, как только могла. Как никого другого. Но любовь бывает разной, и то, что я давала Сарио, не имело ничего общего с тем, что связывало меня с Алехандро.
– Ниниа мейа, – с состраданием произнес Кабрал и взял руки Сааведры в свои. – Я буду рад, если ты станешь считать меня своим дядей, так же, как Элейну – сестрой. Ты Грихальва, одна из нас, часть меня… – Он рассмеялся. – Боюсь, по возрасту ты годишься мне в прапрабабушки, но все равно ты моложе меня.
Старик, старше остальных иллюстраторов, нарушил торжественность момента, отчаянно заколотив тростью по полу.
– Хватит! – Его трескучий, слабый голос дрожал, было ясно, что жить ему осталось недолго. – Все эти разговоры о Сарио – этот Сарио, тот Сарио – неуместны, в то время как я хочу выяснить нечто на самом деле чрезвычайно важное. – Он сердито уставился на Сааведру. – Желтый нипали – как его делали? Мы создаем лишь нечто похожее, но наша краска не дает того эффекта, какого достигали старые мастера. Как ее смешивали?
Слишком много потрясений. Сааведра расхохоталась.
– Вы больше не умеете делать желтый нипали? Матра Дольча, да вам ужасно повезло, что я вернулась, не так ли?
Кабрал выпустил ее руки из своих и энергичным жестом привлек к себе всеобщее внимание.
– Минутку!
Как странно видеть, что лишенный Дара иллюстратор пользуется таким влиянием среди Вьехос Фратос! Но Сааведра уже поняла, что Кабралу можно доверять, ее восхищали его доброта и мудрость – и ей так нужны были друзья.
– Сарио опасен не только для нас, но и для всей Тайра-Вирте. Если то, что говорит Элейна, правда и Сарио действительно написал портрет герцога Ренайо, благодаря которому полностью подчинил того себе… – Он покачал головой. – Давайте предположим, что это правда, что первый Сарио Грихальва еще жив. Как можно такое осуществить? На это способен лишь Одаренный иллюстратор, правильно? А они есть только среди Грихальва.
– Исключено! – снова запротестовал Гиаберто.
Сааведра устала выслушивать бесконечные препирательства и потому оставила Вьехос Фратос и подошла к Пейнтраддо Чиеве Сарио Грихальвы, ее Сарио.
Всего несколько дней назад… Дней? Нет, веков. Несколько дней назад она разговаривала с ним, спорила, поняв, что он собой представляет, чем стал; несколько дней назад она лежала в объятиях Алехандро, была счастлива рядом с ним, знала, что они будут вместе до тех пор, пока смерть их не разлучит.
Она еще жива. А он умер три века назад.
Ее снова затопила волна боли. Чтобы справиться с ней, на время забыть, Сааведра обратилась к Вьехос Фратос. К Кабралу.
– Тебе, – она поманила его, а когда он подошел, вложила свою руку в его, – тебе он бы позавидовал. Теперь я это понимаю гораздо лучше, чем раньше. Его безумие помогло мне… – Она показала на картину. – Этот человек позавидовал бы тебе и твоему могуществу…
– У меня его нет, – возразил Кабрал. – Я не наделен Даром.
– На самом деле твоя сила совсем в другом. В долгой жизни. В способности зачинать детей. – Сааведра вздохнула. – Однажды Сарио мне сказал, что не желает иметь ничего общего с детьми, но я думаю, он лгал. А еще он заявил, что иллюстратор живет только в своих произведениях и что он найдет способ это изменить. – Она взглянула на Кабрала. – Ты знаешь историю Тайра-Вирте. Как долго прожил первый Сарио?
– Мне кажется, он умер в тридцать пять лет.
А Алехандро… Какой оказалась его жизнь, длинной или короткой? И появилась ли в его постели другая женщина, женщина, родившая ему детей?
Конечно, появилась. Род до'Веррада продолжается и по сей день, триста шестьдесят три года спустя. Но она не могла решиться задать этот вопрос. Это причиняло боль.
– Ты интересовался, – обратилась она к Гиаберто, – как может Сарио жить так долго. Я могу ответить на твой вопрос, потому что прочла эту книгу от корки до корки. – Она показала на книгу, лежащую на столе – на картине. – Это копия Кита'аба. Вам она известна в неполном варианте, и вы называете ее Фолио. Там есть заклинание, благодаря которому можно перенести сознание и дух одного человека в тело другого…
Открылась дверь, ведущая на лестницу, и все повернули головы в ту сторону, но оказалось, что это всего лишь Элейна.
– Агустин спит. – Ее лицо было печально. – Может быть, даже лучше, что он не просыпается, если сон избавляет его от боли. – Она взглянула на Сааведру и тяжко вздохнула. – Я слышала тебя. Пару дней назад я спросила Сарио, как получилось, что ему так много всего известно. И он ответил: “Я давно живу”. Мне его слова тогда показались такими странными, ведь он всего на шесть лет старше меня. – Она посмотрела на всех, потом снова на Сааведру. – Я могу проверить, правда ли это. Я должна вернуться в Палассо.
– Матра эй Фильхо! Ты не боишься рискнуть?
– Невозможно, – перебил их Гиаберто. – Слишком опасно. Кабрал присоединился к Гиаберто, хотя и не так уверенно.
– Элейна, милая, ты же должна понимать, что, если Сарио в состоянии заставить Ренайо плясать под свою дудку, он, вне всякого сомнения, может поступить точно так же и с тобой.
Она убедительно покачала головой. Сааведра восхищалась ее спокойной отвагой.
– Он не причинит мне никакого вреда и не сделает своей марионеткой. – Элейна с вызовом посмотрела на Гиаберто. – Он написал мой портрет, который защищает меня от влияния иллюстраторов Грихальва.
Сааведра с новым интересом взглянула на Элейну. Красива, хотя и не ослепительна; молода, полна жизни и энергии; но самое главное – в ней есть вдохновляющая сила, она вызывает в душе отклик, привлекает к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99