Кристофу казалось, что он летит, улетает куда-то далеко-далеко. Нежно подмигивают звезды, ласково кружит Млечный Путь. Руки его чувствовали, как напряжено тело Вероники.
— Молодой барон замечательно целуется! — вздохнула Вероника после продолжительного поцелуя, глаза ее озорно блестели.
— Ты тоже! — воскликнул Кристоф, гладя ладонями ее руки. — Это было… божественно!
— Пойдем, наверное, — прошептала Вероника. — Как бы папаша мой чего не подумал!…
— А думает он правильно, — сказал Кристоф,
— Расскажи мне, кто эти люди на портретах. Эти люди — твои предки? Кристоф!
— А! Да… Я тут недавно, еще не помню, кто есть кто. Но, по-моему, вот этого колесовали, этого четвертовали, вон тот объелся, а вон того, в доспехах конкистадора, насмерть заклевали страусы.
Вернувшись, Вероника и Кристоф застали ту же обстановку, что и по уходе. Клара, прямая и неподвижная, как грот-мачта, погружала ложку в суфле. Беседой все так же распоряжался граф.
— И вот, — рассказывал он, — когда я увидел, что ко мне приближаются два бородатых русских казака, что, по-вашему, мне оставалось делать?
— Убить их! — воскликнула баронесса-мать.
— Я предпочел другое…
— Неужели вы их зарубили?
— Сударыня! У нас кавалеристов убить означает зарубить. Я же предпочел совершить ретираду!…
— Ах! — воскликнула баронесса-мать. — Господин граф! А как вы находите это суфле?
— О, сударыня, оно прелестно! И все-таки согласитесь: Германия должна владеть морями! А, кстати, вот и наши голубки.
— Папа! Мы не голубки! — сказала Вероника.
— А за ручки-то как держитесь! Право, голубки и голубки! Нацеловались?
— Папа, вы нетактичны!
— Да ладно! Господин барон, как вы относитесь к мысли взять мою дочь себе в жены?
— Папа!!! — Вероника снова покраснела.
— Я, — сказал Кристоф. — Я… А, черт меня дери, господин граф, я согласен!
— А вот это по-нашему! — захохотал граф. — Вот это дело! За это можно и выпить! Эй, ты, барбос! — обратился он к подметальщику. — Налей-ка нам с господином бароном того вон вина!
Неожиданно дверь трапезной распахнулась, вошел дворецкий, весь в золотых украшениях, даже обожженное лицо он перемотал узорными тряпицами. Трижды низко поклонившись, он объявил:
— Уважаемые господа! Сегодня у нас событие необычайное! Испокон веков замок Дахау считался местом негостеприимным. Двести лет в нашем замке не было гостей. Вы, граф, и вы, графиня, -л первые наши визитеры за много-много лет. И вот в честь такого случая прислуга, втайне от господина барона подготовила… карнавал!
— Ура! — закричала Вероника и захлопала в ладоши. — Кристоф! Какие у вас чудесные слуги!
— Да уж! — Кристоф утирал ладонью лоб, который даже взмок от удивления. — Посмотрим, что это за карнавал!
2. Карнавал
Дворецкий не уставал раскланиваться. Глаза его блестели: в них, кажется, таилось какое-то выражение, но трудно сказать какое — то ли радость, то ли гордость, то ли даже ехидство. Уже несколько дней Кристоф дворецкому не доверял: мало того, что в поведении и речах тот допускал неуместную, граничащую с дерзостью иронию, откровенно не одобрял изгнания хлебателей, затаил обиду за случай на ярмарке. Помимо прочего, подозрение внушало и его неведомо как и где обожженное лицо. И сейчас Кристоф вполне рассчитывал на ответные пакости с его стороны.
Посему затея с карнавалом возбудила в душе юного барона крайнее недоумение.
— Извольте следовать в залу кривых зеркал! — молвил замотанным парчою ртом дворецкий и со степенной неспешностью отправился, указывая направление.
— Ой! Как здорово! — Вероника захлопала в ладоши и даже подпрыгнула. — Я там уже была сегодня, папа! Мне так понравилось!
— Возьми, дура, жениха под локоть! — буркнул полковник. Дочь не без удовольствия поспешила последовать его совету.
«Подумать только! — Мысли Кристофа пели все ту же эйфорическую песню. — Живая графиня!… Красивая притом!… И я рядом с ней!… Этаким гусем вышагиваю!… Невероятно! Жалко дружище Леопольд меня сейчас не видит! Вот бы рухнул от зависти!»
— О чем это вы так глубоко задумались, господин барон? — шепотом спросила его Вероника и шепотом же добавила: — И перестань надуваться как гусак, иначе откажусь идти с тобой под руку. Ты надулся и не развлекаешь меня беседой!
— Я, — отвечал Кристоф, — прошу прощения. Немедленно приложу все усилия, чтобы тебя развлечь.
Хорошая сегодня, не так ли, погода?
— Тьфу! — сказала Вероника. — Какая нужда говорить между нами о таких пустяках?
— Почему же о пустяках? Наш любезный маэстро Корпускулус утверждает обратное. Погода, говорит он, одна из наиболее важных тем для разговора. Ибо что может быть существеннее погоды. Только, по-моему, здоровье… В общем, я не помню, что он говорил.
— А кто такой маэстро Корпускулус?
— Это старикан такой интересный. Одевается забавно, кривляется, парик все время теряет.
— Боже мой, Кристоф, у тебя есть шут?
— Нет, маэстро не шут. Он ученый. Ну да, он доктор, потом философ, потом этот, который по руке гадает…
— Хиромант.
— Вот-вот… И прочая, и прочая, и прочая.
— Кристоф!
— Да, Вероника!
— У тебя в замке живет такой интересный человек и ты ничего мне о нем не рассказывал?
— Так ты же не спрашивала.
— Кристоф! Пожалуйста! Пусть он погадает мне по руке!
— Пусть он потом погадает… Карнавал вот-вот начнется.
— Потом не получится… Папа сразу увезет меня домой!
— Так ты же еще, наверное, приедешь?
— Когда это будет? Я к тому времени умру от любопытства.
— Так что ж теперь — карнавал не посмотрим?
— Карнавал я уже однажды видела — в Венеции, когда к сестре в гости приезжала. А вот по руке мне ни разу еще не гадали…
— И не советую. Наш маэстро мастер предсказывать всякие ужасы. И попробуй потом усомнись, что это не так, — начинает кричать и топать ногами.
— Ой, Кристоф, как интересно! Пойдем быстрее к маэстро!
— Слушай, не можем же мы бросить все и уйти! Это неприлично, в конце концов!
— Неприлично? А кто тут понимает в приличиях? Твоя мать или сестра? Или мой отец?
— Дворецкий понимает.
— А вот дворецкий-то нам как раз не указ! Скажи ему, что мы ненадолго удалимся! Ну, давай же, говори!
— Черт! Да постой же ты! Дай подумаю. Я уже ничего не понимаю! Ладно, я скажу дворецкому, чтоб отложил карнавал.
— Не надо. Пусть начинает без нас. А мы только погадаем по руке и сразу вернемся.
— Сразу не получится, — сказал Кристоф. — Маэстро, помимо всего прочего, также великий охотник побеседовать. Мы уйдем от него, когда карнавал уже закончится.
Кристоф темнил. Он и сам был не против перекинуться словцом-другим с маэстро, но, к сожалению, совсем не знал, где расположены покои маэстро, помнил лишь, что надо идти по главной лестнице и где-то недалеко от нее на пятом этаже и живет одинокий чудаковатый философ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66