Речь пока не об этом. Скажите, ваши люди в Англии хорошо знают, что следует делать? Не каждому человеку под силу подобное. Им предстоит тяжелая и грубая работа. Действовать можно, используя только старые методы — кол, отсечение головы, огонь. Другого пути нет. Подобной работой нельзя заниматься в белых перчатках. Пожар в Харкли-хаус должен быть очень большим. Все дело в подземельях...
— Это потому, что нам неизвестно, что в них находится? Согласен. Завтра, когда я будут разговаривать со своими людьми, я еще раз проверю, все ли они поняли. Уверен, что это так, но все же еще раз постараюсь убедиться в их компетентности. Необходимо уничтожить весь дом — от подвалов до крыши. А может быть, и то, что находится глубоко под землей.
— Хорошо, — сказал Киф.
Он с минуту молчал, и в темноте светилась лишь его голограмма, представляющая собой сплетение неоновых нитей. Казалось, его мучают какие-то сомнения, и он напоминал в этот момент актера, забывшего текст роли и ждущего подсказки. Наконец он заговорил:
— Вот что, у меня есть еще кое-какие дела. Есть люди — мертвые люди, которых я обязан поблагодарить за помощь. И я до сих пор никак не могу придумать, каким образом разорвать узы, привязывающие меня к сыну. Такое положение становится проблемой. А потому, если вы извините меня...
Кайл сделал шаг вперед. Ему показалось, что видение вот-вот исчезнет. Кайл хотел было протянуть руку, но понимал, что не ощутит ничего. Никакой материальной субстанции не существовало.
— Гарри! — обратился он к Кифу. — Э-э-э... пожалуйста, передайте им и нашу благодарность. Я имею в виду — вашим друзьям.
— Обязательно передам, — с бледной улыбкой ответил Киф.
Фосфоресцирующий свет в последний раз ярко вспыхнул и быстро растаял, растворился...
Долгое время в комнате стояла полная тишина — даже дыхания не было слышно. Потом Кайл включил свет, и только тогда Кракович позволил себе глубоко вздохнуть.
— Ну а теперь... теперь, я надеюсь, вы согласитесь с тем, что просто обязаны все мне объяснить! Кайлу не оставалось ничего другого...
* * *
Гарри Киф сделал все, что было в его силах. Теперь очередь за живыми — во всяком случае, за теми из них, кто в состоянии что-то предпринять и взять дело в свои руки.
Оказавшись в бесконечности Мебиуса, Гарри почувствовал, что мозг его чрезвычайно напряжен, даже несколько онемел. Его притяжение к сыну по-прежнему оставалось необычайно сильным. Гарри-младший держал его все крепче и крепче, и Гарри-старший был абсолютно уверен в правоте своих предположений: ребенок пользовался его мозгом, вытягивал из него знания, поглощая мозговое вещество. Следует как можно скорее разорвать эту связь. Но как? Куда ему деться? Что останется от него, если процесс поглощения его мозга не прекратится? И останется ли что-нибудь вообще?
Или ему суждено исчезнуть навсегда, раствориться в будущем эзотерическом даре собственного сына?
Используя пространство Мебиуса, Гарри в любой момент мог проникнуть в будущее и узнать ответы на свои вопросы. Однако Гарри предпочитал ничего не знать, поскольку будущее незыблемо и изменить его все равно невозможно. Дело не в том, что Гарри ощутил бы себя мошенником, проникшим в запретную сферу, — просто он не видел в этом разумного смысла.
Как и прошлое, будущее изменить нельзя. Если Гарри увидит там нечто такое, что не устроит его, разве не попытается он этого избежать? Конечно же, попытается, даже если будет уверен в том, что предначертанное все равно произойдет. В результате все еще больше осложнится!
Единственное, что он решился позволить себе, — лишь мимолетный взгляд в будущее, только затем, чтобы узнать, есть ли оно у него. Ему, Гарри Кифу, сделать это очень просто.
По-прежнему борясь с притяжением сына, он отыскал нужную дверь, открыл ее и заглянул в распахнувшееся перед ним необозримое пространство будущего. На фоне едва заметно колеблющейся темноты четвертого измерения мириады линий зеленых человеческих жизней неоновыми нитями исчезали в сапфирном сиянии, определяя продолжительность земного бытия тех, кто уже жил, и тех, кто только должен появиться на свет. Линия его жизни уходила, как ему показалось, в бесконечность. Но тут он заметил, что почти сразу же за дверью Мебиуса она шла параллельно другой линии, подобно тому, как располагаются на шоссе две полосы движения, разделенные барьером или поребриком. Вторая линия, как предполагал Гарри, принадлежала Гарри-младшему. Оттолкнувшись от двери, Гарри отправился в пространство будущего, следуя вдоль голубых нитей, принадлежавших ему и его сыну. Он двигался очень быстро и вскоре оказался в ближайшем будущем. По пути он с грустью замечал, что многие из окружавших его нитей резко обрываются и растворяются в пространстве. Он знал, что это означает человеческую смерть. Но он видел и другое: сотни, тысячи новых неоновых линий вспыхивали словно звезды и простирались вдаль — в сверкающую неоновую бесконечность. Они означали рождение человека, возникновение новой жизни. Он продвинулся еще дальше, оставляя за собой в пространстве времени широкую полосу, как в кильватере несущегося по океану корабля возникает вспененная борозда, а потом вода успокаивается и смыкается вновь.
Неожиданно, несмотря на отсутствие тела, Гарри ощутил ледяной толчок откуда-то сбоку. Это, скорее, было не физическое, а психологическое ощущение холода. И, конечно же, на фоне множества устремлявшихся вперед нитей он тут же заметил одну, отличавшуюся от всех остальных. Она выделялась среди них, как акула в стае тунцов. Эта линия была красной и, вне всяких сомнений, принадлежала вампиру!
Она совершенно определенно и преднамеренно изгибалась в направлении линий жизни Гарри и его сына! Гарри охватил панический страх. Алая нить приближалась и вот-вот должна была пересечься с их с сыном нитями. И вдруг...
Линия жизни Гарри-младшего резко отворачивала в сторону от линии отца и устремлялась по своему собственному пути, теряясь среди множества других голубых линий. А голубая нить Гарри-старшего, оставшись в одиночестве, избежав столкновения с линией вампира стремительно уходила от нее все дальше и дальше. Все происходившее напоминало маневры водителей на каком-то потустороннем гоночном треке. Последний маневр, казалось, был совершен вслепую, практически инстинктивно, после чего линия жизни Гарри бесконтрольно ринулась вперед, в самую гущу клубка, заполнявшего пространство будущего.
Но буквально в следующий момент Гарри стал свидетелем и участником невероятного — произошло столкновение! Другая голубая линия, затухающая, изломанная, растворяющаяся в пространстве, возникшая невесть откуда, пересеклась с его линией. Обе линии сблизились, сомкнулись, слились в яркой неоновой вспышке, словно неведомая сила соединила их друг с другом, а потом единым целым устремились дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Это потому, что нам неизвестно, что в них находится? Согласен. Завтра, когда я будут разговаривать со своими людьми, я еще раз проверю, все ли они поняли. Уверен, что это так, но все же еще раз постараюсь убедиться в их компетентности. Необходимо уничтожить весь дом — от подвалов до крыши. А может быть, и то, что находится глубоко под землей.
— Хорошо, — сказал Киф.
Он с минуту молчал, и в темноте светилась лишь его голограмма, представляющая собой сплетение неоновых нитей. Казалось, его мучают какие-то сомнения, и он напоминал в этот момент актера, забывшего текст роли и ждущего подсказки. Наконец он заговорил:
— Вот что, у меня есть еще кое-какие дела. Есть люди — мертвые люди, которых я обязан поблагодарить за помощь. И я до сих пор никак не могу придумать, каким образом разорвать узы, привязывающие меня к сыну. Такое положение становится проблемой. А потому, если вы извините меня...
Кайл сделал шаг вперед. Ему показалось, что видение вот-вот исчезнет. Кайл хотел было протянуть руку, но понимал, что не ощутит ничего. Никакой материальной субстанции не существовало.
— Гарри! — обратился он к Кифу. — Э-э-э... пожалуйста, передайте им и нашу благодарность. Я имею в виду — вашим друзьям.
— Обязательно передам, — с бледной улыбкой ответил Киф.
Фосфоресцирующий свет в последний раз ярко вспыхнул и быстро растаял, растворился...
Долгое время в комнате стояла полная тишина — даже дыхания не было слышно. Потом Кайл включил свет, и только тогда Кракович позволил себе глубоко вздохнуть.
— Ну а теперь... теперь, я надеюсь, вы согласитесь с тем, что просто обязаны все мне объяснить! Кайлу не оставалось ничего другого...
* * *
Гарри Киф сделал все, что было в его силах. Теперь очередь за живыми — во всяком случае, за теми из них, кто в состоянии что-то предпринять и взять дело в свои руки.
Оказавшись в бесконечности Мебиуса, Гарри почувствовал, что мозг его чрезвычайно напряжен, даже несколько онемел. Его притяжение к сыну по-прежнему оставалось необычайно сильным. Гарри-младший держал его все крепче и крепче, и Гарри-старший был абсолютно уверен в правоте своих предположений: ребенок пользовался его мозгом, вытягивал из него знания, поглощая мозговое вещество. Следует как можно скорее разорвать эту связь. Но как? Куда ему деться? Что останется от него, если процесс поглощения его мозга не прекратится? И останется ли что-нибудь вообще?
Или ему суждено исчезнуть навсегда, раствориться в будущем эзотерическом даре собственного сына?
Используя пространство Мебиуса, Гарри в любой момент мог проникнуть в будущее и узнать ответы на свои вопросы. Однако Гарри предпочитал ничего не знать, поскольку будущее незыблемо и изменить его все равно невозможно. Дело не в том, что Гарри ощутил бы себя мошенником, проникшим в запретную сферу, — просто он не видел в этом разумного смысла.
Как и прошлое, будущее изменить нельзя. Если Гарри увидит там нечто такое, что не устроит его, разве не попытается он этого избежать? Конечно же, попытается, даже если будет уверен в том, что предначертанное все равно произойдет. В результате все еще больше осложнится!
Единственное, что он решился позволить себе, — лишь мимолетный взгляд в будущее, только затем, чтобы узнать, есть ли оно у него. Ему, Гарри Кифу, сделать это очень просто.
По-прежнему борясь с притяжением сына, он отыскал нужную дверь, открыл ее и заглянул в распахнувшееся перед ним необозримое пространство будущего. На фоне едва заметно колеблющейся темноты четвертого измерения мириады линий зеленых человеческих жизней неоновыми нитями исчезали в сапфирном сиянии, определяя продолжительность земного бытия тех, кто уже жил, и тех, кто только должен появиться на свет. Линия его жизни уходила, как ему показалось, в бесконечность. Но тут он заметил, что почти сразу же за дверью Мебиуса она шла параллельно другой линии, подобно тому, как располагаются на шоссе две полосы движения, разделенные барьером или поребриком. Вторая линия, как предполагал Гарри, принадлежала Гарри-младшему. Оттолкнувшись от двери, Гарри отправился в пространство будущего, следуя вдоль голубых нитей, принадлежавших ему и его сыну. Он двигался очень быстро и вскоре оказался в ближайшем будущем. По пути он с грустью замечал, что многие из окружавших его нитей резко обрываются и растворяются в пространстве. Он знал, что это означает человеческую смерть. Но он видел и другое: сотни, тысячи новых неоновых линий вспыхивали словно звезды и простирались вдаль — в сверкающую неоновую бесконечность. Они означали рождение человека, возникновение новой жизни. Он продвинулся еще дальше, оставляя за собой в пространстве времени широкую полосу, как в кильватере несущегося по океану корабля возникает вспененная борозда, а потом вода успокаивается и смыкается вновь.
Неожиданно, несмотря на отсутствие тела, Гарри ощутил ледяной толчок откуда-то сбоку. Это, скорее, было не физическое, а психологическое ощущение холода. И, конечно же, на фоне множества устремлявшихся вперед нитей он тут же заметил одну, отличавшуюся от всех остальных. Она выделялась среди них, как акула в стае тунцов. Эта линия была красной и, вне всяких сомнений, принадлежала вампиру!
Она совершенно определенно и преднамеренно изгибалась в направлении линий жизни Гарри и его сына! Гарри охватил панический страх. Алая нить приближалась и вот-вот должна была пересечься с их с сыном нитями. И вдруг...
Линия жизни Гарри-младшего резко отворачивала в сторону от линии отца и устремлялась по своему собственному пути, теряясь среди множества других голубых линий. А голубая нить Гарри-старшего, оставшись в одиночестве, избежав столкновения с линией вампира стремительно уходила от нее все дальше и дальше. Все происходившее напоминало маневры водителей на каком-то потустороннем гоночном треке. Последний маневр, казалось, был совершен вслепую, практически инстинктивно, после чего линия жизни Гарри бесконтрольно ринулась вперед, в самую гущу клубка, заполнявшего пространство будущего.
Но буквально в следующий момент Гарри стал свидетелем и участником невероятного — произошло столкновение! Другая голубая линия, затухающая, изломанная, растворяющаяся в пространстве, возникшая невесть откуда, пересеклась с его линией. Обе линии сблизились, сомкнулись, слились в яркой неоновой вспышке, словно неведомая сила соединила их друг с другом, а потом единым целым устремились дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140