Еще недавно районный центр с его немецким гарнизоном, комендатурой и полицией казался местному партизанскому отряду неприступной крепостью. А вот теперь наш 3-й батальон, когда это понадобилось, овладел Шацком с ходу и занимал его сколько хотел. Провели там митинг, раздали жителям муку, жиры, соль и керосин, отбитые у немцев. Изловленные партизанами пособники оккупантов предстали перед народом в ожидании кары. Среди них оказался и кропивнянский староста Стодон Гинайло. По его доносам фашисты казнили семь партизан и советских активистов. При участии этой гадины только в Кропивниках убито 167 мирных жителей. Гинайло не ушел от возмездия.
Опять наступила зима. Кружит она поземками, потрескивает морозами, завывает ветрами, а то вдруг захлюпает очередной оттепелью... Но при любой погоде идут партизаны на очередную операцию. Много боевой работы и у нашего 3-го батальона, расположенного западнее всех остальных. Значит, не сидят сложа руки и воины его новой, местного комплектования, роты.
НОВОГОДНЯЯ ЕЛКА
Мне принесли маленький плотный листок бумаги с красиво отпечатанным в нашей типографии текстом:
ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ
Партизану тов. ФЕДОРОВУ А. Ф.
Командование 1-го батальона соединения Героя
Советского Союза генерал-майора А. Ф. Федорова
приглашает Вас принять участие во встрече Нового, 1944
года, которая состоится на территории 1-го батальона.
Начало гулянья 31 декабря в 21 час.
Командование батальона
Такие же приглашения получили Дружинин и несколько работников штаба. 1-й батальон недавно отвели от железной дороги на отдых, теперь он находился по соседству.
Встречать Новый год в лагере Балицкого готовились с большим размахом. Рассказывали, что там уже разукрашена елка, сколочена эстрада для выступления художественной самодеятельности, а в меню новогоднего ужина включен какой-то сюрприз. Судя по печатному пригласительному билету, Балицкий даже в мелочах решил блеснуть... Знай, дескать, наших! Впрочем, в этом я не видел ничего плохого. Пусть и мелочи напоминают людям о наших успехах - ведь два предыдущих военных года начинались совсем в иной обстановке.
1942 год штаб отряда, тогда еще не соединения, а одного лишь партизанского отряда, встретил на хуторе Ласточка, Корюковского района, Черниговской области. Мы радовались разгрому немцев под Москвой. После скромного ужина партизаны решили ознаменовать приход Нового года налетом на ближайший полицейский гарнизон. Мы ворвались в село Хоромное, перебили там фашистскую челядь. Операция по тем временам казалась солидной.
1943 год встречали в Клетнянских лесах, на юге Брянской области. Первую чарку подняли за успехи Красной Армии на Волге и на Дону. Хотя отряд уже разросся в крупное соединение, приходилось нам тогда туго, очень туго. Гитлеровцы собрали большие полицейские силы, вызвали армейские части и окружили плотным кольцом лесной массив. Вокруг наших и соседних отрядов сжималась петля блокады. Положение было тяжелым.
Но вот подошел год 1944-й. Теперь не нас блокирует враг, а мы блокируем важный узел вражеских коммуникаций. И находимся мы далеко и от Брянских, и от Черниговских лесов - у западной границы Советского Союза. Идет освобождение от захватчиков правобережной Украины. И фронт уже совсем близко от нас - у Житомира.
Близость фронта заставила внести некоторые коррективы в программу подготовленного 1-м батальоном праздника. Гулянье там собирались начать с девяти вечера при свете костров. Нет, так не годится! Ведь по ночам все время гудят над лесом идущие к фронту и обратно немецкие самолеты. Костры помогли бы вражеским летчикам обнаружить партизанский лагерь. Нет, ни осколочных, ни фугасных подарков с небес нам не надо!
Гулянье в батальоне решили перенести на утро 1 января, а встречу Нового года проводить в землянках, соблюдая все правила противовоздушной маскировки.
Последний вечер старого года выдался тихим, хорошим, и мы отправились к лагерю Балицкого пешком. Приятно похрустывал под ногами снежок. Темные вершины сосен и елей подпирали мерцающее далекими звездами небо.
- Где-то будем встречать сорок пятый? - задумчиво спросил Дружинин.
- В Берлине! - откликнулся Рванов.
- А может, и дома! - уронил Кудинов.
Конечно, только дальнейший ход войны мог дать точный ответ на заданный Владимиром Николаевичем вопрос. Но одно мы знали твердо, в одном были уверены: к сорок пятому придем с победами, еще более славными, чем нынешние.
У своей штабной землянки встретил нас Григорий Васильевич Балицкий. Одет он был в прекрасно сидевшую на нем офицерскую форму, на плечах майорские погоны, на груди - Золотая Звезда, ордена. Видно, что Балицкий недавно побрился, подстриг свои щегольские усики а-ля Котовский. Он благоухает одеколоном... Год назад Балицкий ходил в засаленной стеганке, в нахлобученной на лоб кубанке, а пахло от него лишь дымом костров.
Григорию Васильевичу 37 лет. Родился он на Одесщине в семье батрака, у которого было одиннадцать душ детей. В школу Гриша ходил всего один год. Затем мальчику пришлось бросить букварь и взять в руки пастуший кнут, батрачить, как и отец, на кулаков, помещиков. Лишь в 1929 году, уже работая столяром на одном из мариупольских заводов, Балицкий окончил школу ликбеза. В 1932 году стал членом партии. Он продолжал учиться и учился жадно, много, наверстывая упущенное в годы детства и юности.
Перед войной Балицкий работал в Черниговском обкоме партии. Когда началась война и обком готовил подполье, на Балицкого возложили все, что касалось паролей, организации явочных квартир. Он же закладывал в тайники ценности для нужд подпольщиков. Правда, этот фонд нам не понадобился и после войны был возвращен государству, причем со значительными процентами за счет трофеев.
С первых месяцев партизанской войны Балицкий показал себя отличным организатором, талантливым командиром, человеком большой личной отваги. Но Григорий Васильевич не был лишен и досадных недостатков, идущих, как мне кажется, в первую очередь от неуравновешенности его характера. Смелость иной раз переходила у Балицкого в опрометчивость, решительность - в самонадеянность. Иногда он был способен увлечься какой-нибудь одной стороной дела в ущерб целому. По натуре покладистый, скромный, он мог вдруг удивить всех вспышками упрямства и заносчивости.
Подпольному обкому приходилось не раз поправлять Балицкого. И тут всегда проявлялась самая ценная сторона характера Григория Васильевича, за которую я больше всего уважаю его и люблю. Балицкий всегда был дисциплинированным коммунистом, старался разобраться в своих ошибках, осознать их, исправить.
В сентябре на заседании обкома у нас произошел очень серьезный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110