Задача выглядела бы намного легче, имей мы возможность выполнить ее силами всего соединения. Но нельзя прекращать диверсионную работу на железных дорогах, ставших уже прифронтовыми магистралями, нельзя свертывать разведку, данные которой так необходимы наступающей Красной Армии, нельзя ни на минуту ослаблять партизанскую борьбу на огромном участке, простирающемся вплоть до государственной границы СССР. Осуществить необычную операцию предстояло всего лишь одному из наших отрядов-батальонов, а именно 7-му, под командованием Федора Ильича Лысенко.
Огромная ответственность ложилась на этот славный испытанный батальон. Ему надо не только пробиться через фронт, охраняя сотни саней с беспомощными, небоеспособными людьми, но и вернуться затем обратно, доставить в соединение очень нужный груз. Украинский штаб партизанского движения обещал помочь нам получить на Большой земле новое вооружение, а главное - взрывчатку, снаряды, патроны.
В шифровке, полученной из штаба, указывался пункт, куда мы должны направить обоз: город Олевск, Житомирской области.
Но как пробиться к этому Олевску? Где удобнее всего прокладывать коридор?
Генштаб Красной Армии должен был сообщить нам, на каком из ближайших участков фронт наименее плотен. Однако обстановка непрерывно менялась, и достаточно точной информации из Москвы мы так и не дождались. Пришлось ограничиться данными нашей собственной разведки, побывавшей во многих местах непосредственно у немецких позиций.
Выяснилось, что переходить через фронт нашему обозу будет выгоднее всего между селом Золотое и станцией Домбровицы, расположенными севернее города Сарны. В Золотом находился бандеровский гарнизон, в Домбровицах довольно значительные силы немцев, по зато между двумя этими пунктами пока не было сплошной линии обороны. Участок контролировали курсирующие здесь броневики фашистов и пешие патрули. Разумеется, противник может перегруппироваться, чтобы преградить дорогу партизанам, но на нашей стороне будут и лесисто-болотистый характер местности, и внезапность, с которой предстоит действовать. Пока обстановка в районе Золотое Домбровицы была благоприятной, и мы не стали медлить.
Вечером 15 января вернулись наши разведчики во главе со старшим лейтенантом Плешковым, а на следующее утро началось формирование обоза. К этому времени штаб установил, что обоз будет состоять из 600 саней и повезет на Большую землю 650 человек. К людям, которых мы еще раньше наметили отправить, решено было присоединить несколько десятков раненых из отрядов А. Бринского и большинство наших "старичков". Отлично повоевали эти пожилые седобородые партизаны, славно послужили Родине! Пусть теперь послужат ей не в немецком, а в советском тылу, восстанавливая разоренное войной народное хозяйство. Боевое оружие они передадут в более молодые и сильные руки, таких рук у нас достаточно.
16 января, как только рассвело, к госпитальным землянкам подкатили вереницы саней. Тепло одетых, тщательно побритых и подстриженных раненых бережно укладывают на сухое взбитое сено, заботливо укрывают одеялами. Вид у отъезжающих торжественный, праздничный, но и немного грустный, смущенный. Это и понятно. Впереди их ждут Большая земля, освобожденные от врага города и села, встречи со своими близкими, по жалко покидать и дружную партизанскую семью, тоже ставшую для них родной.
Проводить побратимов пришли все свободные обитатели Лесограда. Сани окружены народом. Идет обмен адресами, подарками, добрыми пожеланиями. И конечно же не обходится без дорогих сердцу воспоминаний:
- А помнишь, как штурмовали Брагин? Помнишь первые операции у Маневичей? А бои с бульбашами в Цуманских лесах? А бои в сорок втором на Черниговщине?..
Помнят, все помнят, нельзя такое забыть! У многих покидающих нас, особенно у раненных сравнительно легко, от этих воспоминаний сумрачнее, беспокойнее становятся лица. С надеждой ищут они глазами главного хирурга доктора Гнедаша. А что, если опять его попросить? Не оставит ли?! Но все знают: просьбы будут напрасны. Списки отъезжающих окончательно утверждены. И сколько уже говорилось, разъяснялось, что эвакуация раненых проводится в интересах дела...
Мы с Дружининым идем от саней к саням. Прощаясь, стараемся настроить раненых на веселый лад, шутим, подбадриваем, а у самих тоже кошки скребут на сердце. С золотым расстаемся народом! Вот лежит на розвальнях, окруженный провожающими его бойцами, командир 3-го батальона Петр Андреевич Марков. От Брянских лесов до берегов Западного Буга провел он своих партизан. Десятки труднейших боев, с полсотни подорванных эшелонов на счету у Маркова, недавно представленного к званию Героя Советского Союза. Какой это несгибаемый коммунист, талантливый командир, какой хороший товарищ! Полученная Петром Андреевичем тяжелая, упорно не заживающая рана потребовала и его отправки.
Заметив наше приближение, Марков что-то шепнул партизанам, и те моментально разбрелись по сторонам, оставив его одного. Ну, ясно, Петр Андреевич хочет говорить с нами по секрету, однако каков секрет, угадать нетрудно.
- Ошибочка вышла у медицины, - начинает Марков. - Чувствую себя превосходно! Через два-три дня могу вернуться в строй. А этот бюрократ в, белом халате Гнедаш слушать ничего не хочет! Надеюсь, Алексей Федорович и Владимир Николаевич, вы сейчас же отмените приказ о моей эвакуации.
- Какая эвакуация?! Ты едешь помочь Лысенко получить боеприпасы, хитрит Дружинин. - Попутно не мешает, конечно, проконсультироваться в тыловом госпитале... Воспользоваться случаем! От тыловых медиков и зависит - отпустят ли тебя назад...
- Черта с два вырвешься! - вздыхает Марков. - Впрочем, сбегу, если добром не отпустят... Поймите, что батальон свой терять жалко!
- Вот насчет этого, Петр Андреевич, не беспокойся! - говорю я. Возвращайся к нам здоровым, отдохнувшим, примем с распростертыми объятиями, и батальон получишь тот же. Даю тебе слово!
Мы прощаемся с Марковым и шагаем дальше. Под огромной разлапистой елью сидит на ящиках из-под тола Максим Титович Глазок с дочерью и сыном. Старого Глазка мы отправляем домой.
- Где подарок? Надо, чтобы подтянули сюда, - тихо говорю я Дружинину.
- Сейчас распоряжусь! - кивает Владимир Николаевич и поворачивает обратно.
Я подхожу к партизанскому семейству. Старик сразу же выкладывает свои претензии:
- Як же так, Олексей Федорыч?! Мени приказано ехать, а малы диты одни остаются... Кто же за ними присмотрить? Кто держать в руках будет?
- Так, значит, ты мне, Максим Титович, дальнейшее воспитание Миши и Поли не доверяешь?
- Доверяю. Тильки дуже богато у вас таких дитей, за всеми и не поспиешь углядывать... Уж вы лучше, товарищ генерал, меня с ними оставьте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110