Как только объявили об этом польским партизанам, подтянулись и самые отстающие, а те, кто числился на хорошем счету, стали относиться к себе еще строже.
В бригаде наступили горячие дни. Продолжалась боевая учеба. Занятия шли слаженно, четко, с какой-то особой приподнятостью. Во всех управленческих звеньях велась подготовка к рейду. Штабники разрабатывали маршрут в нескольких вариантах. Начальники служб получали на складах соединения боеприпасы, продовольствие, медикаменты. Хозяйственники прикидывали, как лучше сформировать обоз.
Соединение выделило своему детищу богатое приданое. Мы снабдили бригаду большим запасом мин и взрывчатки, отпустили много патронов, подобрали крепких лошадей, дали радиостанцию. С таким приданым начинать самостоятельную жизнь можно!
И вот наконец наступил день и радостный, и торжественный, и полный родительских тревог. Польская бригада покидала свой лагерь. Короткий митинг... Добрые пожелания и напутствия... В ответ - горячие слова благодарности советским партизанам, клятвы на верность нашему общему делу. Затем поляки прощаются со своими стариками, женами, невестами, детьми, остающимися под нашей опекой в цивильном лагере. Объятия и поцелуи. Слезы и улыбки.
Но пора по местам. Колонна строится... Станислав Шелест, приподнявшись на стременах, оглядывает ее и протяжно, по-кавалерийски, командует:
- Ма-а-арш!..
За реку Стоход польскую бригаду провожают один из наших батальонов и кавалерийский эскадрон. Некоторое время вместе с ними едем и мы с Дружининым. Скрипят полозья, цокают копыта, ритмично ударяют по мерзлой земле сотни валенок и сапог.
Остановив коней, мы с Владимиром Николаевичем пропускаем колонну мимо себя. Вот прошел наш батальон, а следом потянулись роты первого отряда польской бригады, которым командует Александр Фудалей. Поход, конечно, не бой, но сейчас поляки выглядят ничуть не хуже наших ветеранов. Все подтянуты, молодцеваты, идут хорошо, в колонне порядок. Надеюсь, что и в боевых делах не посрамят они своих воспитателей.
- Смотри! Смотри! - легонько толкает меня локтем Дружинин. - Вон тот крайний, в черном полушубке... Это же Мариан!
В самом деле, мимо нас шагает Мариан Фалькевич. Он идет не отставая, размеренным солдатским шагом, придерживая за ремень винтовку и высоко вскинув голову. Да, Мариан стал солдатом, настоящим жолнежем.
Жарких схваток с фашистами, трудных диверсионных операции, упорных оборонительных боев там, за Бугом, у бригады было немало. Вскоре мы начали получать первые радиограммы Шелеста и Кременицкого о подорванных немецких эшелонах, уничтоженных складах и мостах, поврежденных линиях связи. Польская бригада оказалась для нас и хорошим источником разведывательной информации.
Все это произошло позже, а сейчас мы только провожали поляков в боевой путь. Вот уже показался и замыкающий колонну кавалерийский эскадрон. Среди знакомых лиц промелькнуло строгое задумчивое лицо Уста Дьюлы. Как замечательно, что среди провожающих польскую бригаду оказался венгр!
Наша борьба с фашизмом была интернациональной, она стала для многих народов делом их жизни.
Ратных успехов, больших удач и тебе, Мариан, в боях за свободную Польшу!
НА КОВЕЛЬ!
Высланные вперед квартирьеры провели нас к хате на окраине села Верхи. Первым вошел Рванов и накрыл стол большой, размеченной цветными карандашами картой. С этого момента обычная крестьянская хата превратилась в наш КП - командный пункт предстоящей операции. Рядом - через двор майор Маслаков уже развертывал узел связи.
- Доложите обстановку! - обратился я к Рванову, переступая порог.
Вместе со мной вошли Дружинин и несколько командиров. Сразу стало тесно. Дмитрий Иванович и в самом деле начал докладывать.
- Не надо. Шучу! - рассмеялся я. - Сейчас обстановку сам могу доложить... Все батальоны находятся на марше к исходным рубежам. Настроение отличное. Происшествий нет. Так, что ли?
- На четырнадцать ноль-ноль двадцать второго февраля точно так, Алексей Федорович! Все идет по плану, - ответил начальник штаба, кивнув на карту.
Я подошел к столу. Карта знакома до мельчайших подробностей! Последнее время все мы много над ней работали.
Две большие, идущие сверху красные стрелы, круто загибаясь одна к западу, другая к востоку, уперлись остриями в точку с надписью: "Ковель". Параллельно большим на карте нанесены маленькие красные стрелки, пересекающие выгнутые им навстречу синие дужки обороны противника. Условные значки отмечали будущие командные и наблюдательные пункты частей, подразделений, участки дислокации резервов, места ударов по коммуникациям врага и многое другое.
Задачу операции каждый из нас помнил наизусть: овладеть Ковелем, уничтожить гарнизон противника, разрушить железнодорожный узел и городские предприятия военного значения, захватить документы оккупационных учреждений. Удерживать город в своих руках мы не собирались. Сделать это партизаны смогли бы лишь при подходе и поддержке частей Красной Армии.
Как возникла идея нашей наступательной операции? До сих пор мы в основном занимались диверсиями на железнодорожных путях, ведущих к Ковелю. С задачей парализовать их работу мы справились. В феврале количество подорванных эшелонов приблизилось к цифре 500. Вместе с тем поле нашей деятельности значительно сузилось. Красной Армией уже освобождены Сарны, Ровно, Луцк. Наступление продолжалось. Теперь в распоряжении немцев остались лишь куцые участки дорог, идущих от Ковеля к фронту. С прежним размахом мы могли действовать всего на двух магистралях: Ковель - Брест и Ковель - Хельм (Польша). Вот почему и родилась мысль завершить ваши дела на Волыни мощным ударом по самому центру железнодорожного узла, по Ковелю.
Украинский штаб партизанского движения одобрил этот наш план. Согласился он и с тем, что в операции будут участвовать вместе с нашими другие партизанские отряды. Помочь нам должны отряды В. А. Карасева и Н. А. Прокопюка, которые, совершая в эти дни переход дальше на запад, оказались по соседству с нами. Основную же поддержку обеспечит партизанское соединение подполковника Маликова, переброшенное на Волынь из Житомирской области.
Движение маликовцев обозначено на карте той большой красной стрелой, что упирается в Ковель с западной стороны, а сам Степан Федорович Маликов стоит сейчас рядом со мной, Прокопюком и Карасевым. Это спокойный приятный человек, крепко сколоченный, с умным волевым лицом. Он кадровый военный.
- Ну, товарищ подполковник, будем с вами во Владимирских казармах? спрашиваю я Маликова.
- Постараемся, товарищ генерал! А то я уже и забывать начал, как солдатские казармы выглядят... Все лес да землянки.
По плану операции партизанам Маликова предстояло разгромить фашистов во Владимирских казармах Ковеля, а нашим отрядам действовать прежде всего по своей железнодорожно-диверсионной специальности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
В бригаде наступили горячие дни. Продолжалась боевая учеба. Занятия шли слаженно, четко, с какой-то особой приподнятостью. Во всех управленческих звеньях велась подготовка к рейду. Штабники разрабатывали маршрут в нескольких вариантах. Начальники служб получали на складах соединения боеприпасы, продовольствие, медикаменты. Хозяйственники прикидывали, как лучше сформировать обоз.
Соединение выделило своему детищу богатое приданое. Мы снабдили бригаду большим запасом мин и взрывчатки, отпустили много патронов, подобрали крепких лошадей, дали радиостанцию. С таким приданым начинать самостоятельную жизнь можно!
И вот наконец наступил день и радостный, и торжественный, и полный родительских тревог. Польская бригада покидала свой лагерь. Короткий митинг... Добрые пожелания и напутствия... В ответ - горячие слова благодарности советским партизанам, клятвы на верность нашему общему делу. Затем поляки прощаются со своими стариками, женами, невестами, детьми, остающимися под нашей опекой в цивильном лагере. Объятия и поцелуи. Слезы и улыбки.
Но пора по местам. Колонна строится... Станислав Шелест, приподнявшись на стременах, оглядывает ее и протяжно, по-кавалерийски, командует:
- Ма-а-арш!..
За реку Стоход польскую бригаду провожают один из наших батальонов и кавалерийский эскадрон. Некоторое время вместе с ними едем и мы с Дружининым. Скрипят полозья, цокают копыта, ритмично ударяют по мерзлой земле сотни валенок и сапог.
Остановив коней, мы с Владимиром Николаевичем пропускаем колонну мимо себя. Вот прошел наш батальон, а следом потянулись роты первого отряда польской бригады, которым командует Александр Фудалей. Поход, конечно, не бой, но сейчас поляки выглядят ничуть не хуже наших ветеранов. Все подтянуты, молодцеваты, идут хорошо, в колонне порядок. Надеюсь, что и в боевых делах не посрамят они своих воспитателей.
- Смотри! Смотри! - легонько толкает меня локтем Дружинин. - Вон тот крайний, в черном полушубке... Это же Мариан!
В самом деле, мимо нас шагает Мариан Фалькевич. Он идет не отставая, размеренным солдатским шагом, придерживая за ремень винтовку и высоко вскинув голову. Да, Мариан стал солдатом, настоящим жолнежем.
Жарких схваток с фашистами, трудных диверсионных операции, упорных оборонительных боев там, за Бугом, у бригады было немало. Вскоре мы начали получать первые радиограммы Шелеста и Кременицкого о подорванных немецких эшелонах, уничтоженных складах и мостах, поврежденных линиях связи. Польская бригада оказалась для нас и хорошим источником разведывательной информации.
Все это произошло позже, а сейчас мы только провожали поляков в боевой путь. Вот уже показался и замыкающий колонну кавалерийский эскадрон. Среди знакомых лиц промелькнуло строгое задумчивое лицо Уста Дьюлы. Как замечательно, что среди провожающих польскую бригаду оказался венгр!
Наша борьба с фашизмом была интернациональной, она стала для многих народов делом их жизни.
Ратных успехов, больших удач и тебе, Мариан, в боях за свободную Польшу!
НА КОВЕЛЬ!
Высланные вперед квартирьеры провели нас к хате на окраине села Верхи. Первым вошел Рванов и накрыл стол большой, размеченной цветными карандашами картой. С этого момента обычная крестьянская хата превратилась в наш КП - командный пункт предстоящей операции. Рядом - через двор майор Маслаков уже развертывал узел связи.
- Доложите обстановку! - обратился я к Рванову, переступая порог.
Вместе со мной вошли Дружинин и несколько командиров. Сразу стало тесно. Дмитрий Иванович и в самом деле начал докладывать.
- Не надо. Шучу! - рассмеялся я. - Сейчас обстановку сам могу доложить... Все батальоны находятся на марше к исходным рубежам. Настроение отличное. Происшествий нет. Так, что ли?
- На четырнадцать ноль-ноль двадцать второго февраля точно так, Алексей Федорович! Все идет по плану, - ответил начальник штаба, кивнув на карту.
Я подошел к столу. Карта знакома до мельчайших подробностей! Последнее время все мы много над ней работали.
Две большие, идущие сверху красные стрелы, круто загибаясь одна к западу, другая к востоку, уперлись остриями в точку с надписью: "Ковель". Параллельно большим на карте нанесены маленькие красные стрелки, пересекающие выгнутые им навстречу синие дужки обороны противника. Условные значки отмечали будущие командные и наблюдательные пункты частей, подразделений, участки дислокации резервов, места ударов по коммуникациям врага и многое другое.
Задачу операции каждый из нас помнил наизусть: овладеть Ковелем, уничтожить гарнизон противника, разрушить железнодорожный узел и городские предприятия военного значения, захватить документы оккупационных учреждений. Удерживать город в своих руках мы не собирались. Сделать это партизаны смогли бы лишь при подходе и поддержке частей Красной Армии.
Как возникла идея нашей наступательной операции? До сих пор мы в основном занимались диверсиями на железнодорожных путях, ведущих к Ковелю. С задачей парализовать их работу мы справились. В феврале количество подорванных эшелонов приблизилось к цифре 500. Вместе с тем поле нашей деятельности значительно сузилось. Красной Армией уже освобождены Сарны, Ровно, Луцк. Наступление продолжалось. Теперь в распоряжении немцев остались лишь куцые участки дорог, идущих от Ковеля к фронту. С прежним размахом мы могли действовать всего на двух магистралях: Ковель - Брест и Ковель - Хельм (Польша). Вот почему и родилась мысль завершить ваши дела на Волыни мощным ударом по самому центру железнодорожного узла, по Ковелю.
Украинский штаб партизанского движения одобрил этот наш план. Согласился он и с тем, что в операции будут участвовать вместе с нашими другие партизанские отряды. Помочь нам должны отряды В. А. Карасева и Н. А. Прокопюка, которые, совершая в эти дни переход дальше на запад, оказались по соседству с нами. Основную же поддержку обеспечит партизанское соединение подполковника Маликова, переброшенное на Волынь из Житомирской области.
Движение маликовцев обозначено на карте той большой красной стрелой, что упирается в Ковель с западной стороны, а сам Степан Федорович Маликов стоит сейчас рядом со мной, Прокопюком и Карасевым. Это спокойный приятный человек, крепко сколоченный, с умным волевым лицом. Он кадровый военный.
- Ну, товарищ подполковник, будем с вами во Владимирских казармах? спрашиваю я Маликова.
- Постараемся, товарищ генерал! А то я уже и забывать начал, как солдатские казармы выглядят... Все лес да землянки.
По плану операции партизанам Маликова предстояло разгромить фашистов во Владимирских казармах Ковеля, а нашим отрядам действовать прежде всего по своей железнодорожно-диверсионной специальности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110