– Думаешь, он узнал что-нибудь о местонахождении Бенджамина?
– Возможно. – Слейтер замолчал, словно подбирал слова. – Мне нужно вернуться в Оуктри в понедельник.
То есть через пять дней.
– Почему?
Слейтер принялся изучать собственные руки.
– Я теперь не только владелец салуна. Я согласился стать шерифом Оуктри.
Ребекка смотрела на Слейтера, ошеломленная услышанным.
– А я думала…
На лице Слейтера возникла сардоническая усмешка.
– Ты думала, меня устраивает роль игрока в покер. Так и было. До недавнего времени. – Слейтер посерьезнел, а голубизну его глаз почти полностью поглотили зрачки. – Я рассказывал тебе, что меня и моего брата Рея отдали в приют, когда мне было одиннадцать лет. Через месяц после этого меня усыновили. Несмотря на то, что Рей не поехал со мной, я был рад покинуть это ужасное место. На деле же оказалось, что моим новым «родителям» попросту требовалась дешевая рабочая сила. Больше трех лет я спал в хлеву, непригодном даже для свиней, и работал от зари до зари. – Взгляд Слейтера стал отстраненным. – Я возненавидел тот хлев. Со мной жили и другие дети. Один из них, Томми, напоминал мне Рея. Я старался заботиться о нем и даже пообещал, что не дам его в обиду.
Глаза Слейтера заблестели, он отвел взгляд, но Ребекка успела разглядеть обиженного мальчишку, каким он был много лет назад. Ребекке хотелось утешить его, но мальчишка уже исчез. Перед ней стоял моложавый, но уже немало повидавший в жизни мужчина.
– Что с ним случилось? – спросила Ребекка, хотя уже догадалась, каков будет ответ.
– Лоуэлл, человек, который нас усыновил, выпорол его за то, что он уснул в поле. Томми так и не оправился после этого, и в одно прекрасное утро я не смог его добудиться. Спустя год после этих событий Лоуэлл попытался выпороть меня. Но тогда я уже вырос и мог за себя постоять. Я избил его и убежал. До сих пор не знаю, выжил он или нет.
Жалость к мальчику, которым был некогда Слейтер, и страдающему от застарелых ран мужчине, коим он стал, едва не задушила Ребекку. Ее шокировал тот факт, что кто-то мог обращаться с ребенком хуже, чем с животным. Но Ребекка уже поняла, что жизнь за пределами ее маленького благополучного мирка жестока и неумолима. Ее детство было наполнено любовью, смехом и всем, чего она только могла пожелать. Мальчик Слейтер видел лишь жестокость и лишения. Кто она такая, чтобы судить его за то, что он сделал, чтобы выжить? Он сделал то, что мог, но не опустился, а стал безукоризненно честным человеком, обладающим обостренным чувством справедливости и ответственности.
Слейтер глубоко вздохнул.
– А спустя еще шесть месяцев Эндрю поймал меня за руку, когда я пытался обчистить его карманы.
– И вместо того чтобы сдать в полицию, решил помочь, – произнесла Ребекка.
На губах Слейтера заиграла еле заметная улыбка.
– Да, он научил меня всему, что знал сам, чтобы я больше не воровал.
– А как ты оказался в агентстве Пинкертона?
– В начале войны играл в карты на речном пароходе. Я соблюдал нейтралитет, поэтому и конфедераты, и солдаты Союза оставили меня в покое. Но в один прекрасный день ко мне подошел человек и сделал предложение. Агентство Пинкертона вербовало новых сотрудников, чтобы воевать на стороне Союза. Война длилась уже три года, мне становилось все тяжелее соблюдать нейтралитет. И я согласился.
– На протяжении целого года я собирал информацию и передавал ее вышестоящим агентам. Все шло гладко. Даже слишком. Однажды я отправился в Атланту под видом игрока. Я должен был собрать информацию о передвижении войск конфедератов. Так я попал в Андерсонвилль.
Ребекка кивнула. Слейтер рассказал ей об этом в ту ночь, когда ранили Джорджию. Лицо Слейтера посуровело.
– Камеры там были рассчитаны на одного человека. Однако в них нельзя было вытянуться в полный рост. В одной из них я провел три дня. Она напоминала мне хлев, в котором меня запирали ребенком. Только та камера была в десять раз хуже. Еще долго после этого я не мог без содрогания заходить в помещение.
Ребекка бросила взгляд на левую руку Слейтера. Очевидно, эта дрожь служила напоминанием о тех ужасных днях.
– В ту ночь, когда тебе привиделся кошмар… Тебе снилось, что ты заперт?
– Да. – Слейтер глубоко вдохнул и посмотрел Ребекке в глаза. – Если бы тебя не было со мной в ту ночь, «Алую подвязку» сожгли бы, и мы все погибли бы в огне. Я запаниковал, а ты помогла мне сосредоточиться на том, чтобы освободиться от прошлого.
– Прости, Слейтер. Я многого не знала.
Мужчина ласково улыбнулся.
– Никто не знал. Эндрю были известны лишь кое-какие факты из моего прошлого. Ты первая, кому я рассказал все.
Исполненная робости и благодарности, потому что Слейтер так ей доверял, Ребекка откашлялась.
– А что случилось с твоим братом Реем?
Взгляд Слейтера затуманился.
– Не знаю. Я хотел вернуться в приют и забрать его, но так и не сделал этого. У меня был еще старший брат, Крид. Ему было шестнадцать лет, поэтому его не отправили в приют, как нас с Реем. – Глаза Слейтера потемнели от застарелой боли и гнева. – Я часто мечтал о том, как он вырывает меня из лап Лоуэлла, но прошел год, и я перестал мечтать об этом. Решил, что он забыл обо мне.
– А может, с ним что-то случилось, и он просто не смог приехать за тобой? – предположила Ребекка.
– Мы никогда этого не узнаем, – произнес Слейтер, пожав плечами, но все же не сумев скрыть своей боли.
С улицы доносились приглушенные звуки суетливого города, но в комнате царила тишина. Вспомнив первое впечатление, произведенное на нее Слейтером, Ребекка поняла, что его нарочитая грубоватость была лишь маской, призванной скрыть душевную боль. Но после того как убили Эндрю, из-под нее появился тот Слейтер, которого и полюбила Ребекка.
– Оуктри повезло, что ты станешь шерифом. Ты справедливый и честный человек, Слейтер Форрестер, – сказала Ребекка.
Его нежная улыбка согрела ей сердце.
– Спасибо, Ребекка. Мне дорого твое мнение. – Слейтер замолчал, и его глаза потемнели от страсти. – А мне очень дорога ты.
Пульс Ребекки участился. Он ее любит?
Внезапно Слейтер поднялся со стула и направился к двери.
– Мне нужно идти. С тобой все будет в порядке?
Разочарованная Ребекка попыталась ободряюще улыбнуться.
– Да. Ступай. А я искупаюсь и лягу спать.
Слейтер еще раз взглянул на Ребекку и скрылся в своей комнате.
Ребекка легла в ванну с теперь уже остывшей водой. Какая-то часть ее желала, чтобы Бенджамин никогда не нашелся. Но это ничего не меняло. Она по-прежнему была замужней женщиной, которая не могла дать Слейтеру того, что он заслуживал.
Слейтер ожидал сообщения от своего друга, и тот его не разочаровал. Телеграмма Брента была довольно лаконичной. В ней сообщалось, что Бенджамина Колфакса видели в Сент-Луисе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77