Кроме схемы, здесь находились какие-то странные плоские ящики, вертикально прикрепленные к стенам. Ни рукояток, ни кнопок на них не было. Ящики сделанные из золотистого металла, казались сплошными. Догадаться, что они из себя представляют, было невозможно.
— Пойдем дальше, — предложил Мельников.
— Вперед или назад?
— Вперед.
Он подошел к стене, которая, очевидно, отделяла это помещение от следующего, и попытался найти кнопку.
Ее не было.
— Придется идти назад, — сказал он.
Но механизм на этот раз сработал автоматически. Пятиугольный контур появился, “растаял” — и проход оказался открытым.
За ним находилось такое же помещение, какие они уже видели. Так же вдоль стен лежали разноцветные цилиндры, так же тянулся вперед почти невидимый мостик.
Двери работали исключительно капризно. Одни из них открывались сами собой, другие долго не желали открываться. У одной такой двери они простояли минут восемь.
— Наше первоначальное впечатление, что автоматика корабля блестяще сохранилась, очевидно, ошибочно, — сказал Мельников. — Время сказалось на ней.
Пройдя три отсека, которые были точными копиями друг друга, они очутились снова в радиальной трубе.
— По-видимому, все внутреннее кольцо занято помещениями с цилиндрами, — сказал Мельников. — Кроме одного, где мы смотрели картину. Не стоит осматривать сейчас вторую половину кольца. Лучше пройдем к наружным. Может быть, там найдем что-нибудь более интересное.
— В какое кольцо мы пойдем, — спросил Второв, — в самое наружное или во второе?
— Сначала в первое.
Продвигаясь все так же медленно (задерживали капризы дверей и киносъемка, которую Второв вел непрерывно), они обошли половину наружного кольца и легко убедились, что в нем нет ничего нового: все те же бесконечные цилиндры.
— Хотелось бы мне знать, что это такое? — сказал Второв.
— Скорее всего, двигатели или запасы горючего.
— А где же помещения экипажа?
— Во втором кольце. Больше негде.
Он не ошибся.
Второе наружное кольцо, расположенное близко от первого, не имело ничего общего с двумя уже осмотренными. Все здесь было иным. Не было ни одного цилиндра, нигде не проходил хрупкий, “стеклянный” мостик. Разделенные на отсеки, что было естественно на космическом корабле, помещения всюду имели полы из розового материала. Обстановка ясно показывала, что именно здесь жил экипаж фаэтонцев. Мебель отсутствовала, но лежало много сеток, вроде гамаков. Они были небольшого размера, соответствовавшего маленькому росту хозяев, и, очевидно, служили не только постелями, но и стульями. Встречалось что-то вроде шкафов многогранной формы, без дверец. Как открывались эти “шкафы” — осталось тайной.
— Они должны были где-то хранить свои вещи, — сказал Мельников. — Это безусловно шкафы, но открываются не по-земному.
Вероятно, многочисленные предметы, попадавшиеся на корабле, тоже служили обстановкой, но все они были так не похожи на земную мебель, имели столь странную форму, что даже заподозрить их назначение было невозможно. Стало ясно, что, хотя формы тела фаэтонцев были очень похожи на формы тела людей Земли, их повседневная жизнь резко отличалась от земной. А может быть, вся эта обстановка и не имела ничего общего с обстановкой домов Фаэтона, являлась только космической, специально предназначенной для звездолета. Кто мог это сказать?
“Оборудование “СССР-КС3”, — подумал Мельников, — также имеет мало общего с обстановкой на Земле”.
Он подошел к стене, чтобы перейти в следующий отсек, нашел и нажал кнопку. Второв задержался, рассматривая что-то.
Прошло две минуты, но дверь не открывалась. Мельников терпеливо ждал, привыкнув уже к капризам фаэтонской техники.
Подошел Второв.
— Опять задержка, — сказал Мельников.
Внезапно на том месте, где должен был находиться пятиугольный вход, появилось синее кольцо, перекрещенное двумя желтыми полосами в форме буквы “К”. Потом оно исчезло и дверь открылась.
Мельников наклонился и заглянул в отсек.
Отсек не походил на виденные раньше. Не труба, а правильный шар. По его диаметру было ясно, что шар целиком помещается внутри трубы и потому не заметен снаружи. В центре висела в воздухе какая-то конструкция, окрашенная в синий, желтый и сиреневый цвета. Пола не было. В различных направлениях шли пересекаясь знакомые им “стеклянные” мостики. Хотя звездоплаватели и не перешагнули еще порога, помещение уже было залито светом. С четырех сторон перед разноцветной конструкцией хрустально сверкали четыре предмета, имевшие форму кресел без ножек. На чем они держались, не было видно. “Кресла” были как будто стеклянные.
Мельников в нерешительности посмотрел на Второва.
— Мы не знаем, что значит синий перекрещенный круг, — сказал он. — Может быть, это запрещение входа сюда?
— Если бы это было так, — ответил Второв, — дверь наверняка не открылась бы.
— Во всяком случае это сигнал предупреждающий. Но о чем он предупреждает?
— Может быть, об осторожности?
— Самое правдоподобное. Лучше не входить в это помещение.
— Мне кажется, что это пульт управления кораблем, — тихо сказал Второв. — Сигнал может означать — “Тихо! Не мешать пилоту!”. Как бы там ни было, необходимо заснять все это.
— Только очень осторожно. Не делай резких движений.
Один за другим они перешагнули порог двери и ступили на мостик. Пятиугольное отверстие за ними тотчас же закрылось.
— Вы обратили внимание, — сказал Второв, — что двери капризничают только при открывании. А закрываются они вполне исправно.
— Давно заметил, — ответил Мельников. — И это мне очень не нравится. Он ощущал в себе какую-то смутную тревогу. Синий круг не выходил из головы. Что он мог означать?..
Мостики подходили к каждому креслу Осторожно проведя рукой под одним из них. Мельников понял, что кресла прикреплены к центральной конструкции, но крепления были совершенно невидимы, как тот постамент, на котором стояла чаша в центре корабля. На чем и как держалась сама конструкция — определить не удалось. Мельников боялся дотронуться до нее.
Причудливо изломанные грани этого странного предмета, неизвестно что из себя представлявшего, искрились бесчисленным количеством разноцветных точек, точно крохотными огоньками, — синими, желтыми, сиреневыми. Каждая грань имела свой цвет и казалась бездонно глубокой. Никаких кнопок, рукояток или приборов не было.
— Если это пульт управления, — сказал Мельников, — он имеет очень странный вид.
Второв не ответил. Тихое жужжание кинокамеры одно только нарушало глубокую тишину. Светящийся голубым светом воздух, искрение “пульта”, висящие, как будто в воздухе, прозрачные “кресла” — все это было так необычайно, что Мельников, не склонный к фантазированию, размечтался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
— Пойдем дальше, — предложил Мельников.
— Вперед или назад?
— Вперед.
Он подошел к стене, которая, очевидно, отделяла это помещение от следующего, и попытался найти кнопку.
Ее не было.
— Придется идти назад, — сказал он.
Но механизм на этот раз сработал автоматически. Пятиугольный контур появился, “растаял” — и проход оказался открытым.
За ним находилось такое же помещение, какие они уже видели. Так же вдоль стен лежали разноцветные цилиндры, так же тянулся вперед почти невидимый мостик.
Двери работали исключительно капризно. Одни из них открывались сами собой, другие долго не желали открываться. У одной такой двери они простояли минут восемь.
— Наше первоначальное впечатление, что автоматика корабля блестяще сохранилась, очевидно, ошибочно, — сказал Мельников. — Время сказалось на ней.
Пройдя три отсека, которые были точными копиями друг друга, они очутились снова в радиальной трубе.
— По-видимому, все внутреннее кольцо занято помещениями с цилиндрами, — сказал Мельников. — Кроме одного, где мы смотрели картину. Не стоит осматривать сейчас вторую половину кольца. Лучше пройдем к наружным. Может быть, там найдем что-нибудь более интересное.
— В какое кольцо мы пойдем, — спросил Второв, — в самое наружное или во второе?
— Сначала в первое.
Продвигаясь все так же медленно (задерживали капризы дверей и киносъемка, которую Второв вел непрерывно), они обошли половину наружного кольца и легко убедились, что в нем нет ничего нового: все те же бесконечные цилиндры.
— Хотелось бы мне знать, что это такое? — сказал Второв.
— Скорее всего, двигатели или запасы горючего.
— А где же помещения экипажа?
— Во втором кольце. Больше негде.
Он не ошибся.
Второе наружное кольцо, расположенное близко от первого, не имело ничего общего с двумя уже осмотренными. Все здесь было иным. Не было ни одного цилиндра, нигде не проходил хрупкий, “стеклянный” мостик. Разделенные на отсеки, что было естественно на космическом корабле, помещения всюду имели полы из розового материала. Обстановка ясно показывала, что именно здесь жил экипаж фаэтонцев. Мебель отсутствовала, но лежало много сеток, вроде гамаков. Они были небольшого размера, соответствовавшего маленькому росту хозяев, и, очевидно, служили не только постелями, но и стульями. Встречалось что-то вроде шкафов многогранной формы, без дверец. Как открывались эти “шкафы” — осталось тайной.
— Они должны были где-то хранить свои вещи, — сказал Мельников. — Это безусловно шкафы, но открываются не по-земному.
Вероятно, многочисленные предметы, попадавшиеся на корабле, тоже служили обстановкой, но все они были так не похожи на земную мебель, имели столь странную форму, что даже заподозрить их назначение было невозможно. Стало ясно, что, хотя формы тела фаэтонцев были очень похожи на формы тела людей Земли, их повседневная жизнь резко отличалась от земной. А может быть, вся эта обстановка и не имела ничего общего с обстановкой домов Фаэтона, являлась только космической, специально предназначенной для звездолета. Кто мог это сказать?
“Оборудование “СССР-КС3”, — подумал Мельников, — также имеет мало общего с обстановкой на Земле”.
Он подошел к стене, чтобы перейти в следующий отсек, нашел и нажал кнопку. Второв задержался, рассматривая что-то.
Прошло две минуты, но дверь не открывалась. Мельников терпеливо ждал, привыкнув уже к капризам фаэтонской техники.
Подошел Второв.
— Опять задержка, — сказал Мельников.
Внезапно на том месте, где должен был находиться пятиугольный вход, появилось синее кольцо, перекрещенное двумя желтыми полосами в форме буквы “К”. Потом оно исчезло и дверь открылась.
Мельников наклонился и заглянул в отсек.
Отсек не походил на виденные раньше. Не труба, а правильный шар. По его диаметру было ясно, что шар целиком помещается внутри трубы и потому не заметен снаружи. В центре висела в воздухе какая-то конструкция, окрашенная в синий, желтый и сиреневый цвета. Пола не было. В различных направлениях шли пересекаясь знакомые им “стеклянные” мостики. Хотя звездоплаватели и не перешагнули еще порога, помещение уже было залито светом. С четырех сторон перед разноцветной конструкцией хрустально сверкали четыре предмета, имевшие форму кресел без ножек. На чем они держались, не было видно. “Кресла” были как будто стеклянные.
Мельников в нерешительности посмотрел на Второва.
— Мы не знаем, что значит синий перекрещенный круг, — сказал он. — Может быть, это запрещение входа сюда?
— Если бы это было так, — ответил Второв, — дверь наверняка не открылась бы.
— Во всяком случае это сигнал предупреждающий. Но о чем он предупреждает?
— Может быть, об осторожности?
— Самое правдоподобное. Лучше не входить в это помещение.
— Мне кажется, что это пульт управления кораблем, — тихо сказал Второв. — Сигнал может означать — “Тихо! Не мешать пилоту!”. Как бы там ни было, необходимо заснять все это.
— Только очень осторожно. Не делай резких движений.
Один за другим они перешагнули порог двери и ступили на мостик. Пятиугольное отверстие за ними тотчас же закрылось.
— Вы обратили внимание, — сказал Второв, — что двери капризничают только при открывании. А закрываются они вполне исправно.
— Давно заметил, — ответил Мельников. — И это мне очень не нравится. Он ощущал в себе какую-то смутную тревогу. Синий круг не выходил из головы. Что он мог означать?..
Мостики подходили к каждому креслу Осторожно проведя рукой под одним из них. Мельников понял, что кресла прикреплены к центральной конструкции, но крепления были совершенно невидимы, как тот постамент, на котором стояла чаша в центре корабля. На чем и как держалась сама конструкция — определить не удалось. Мельников боялся дотронуться до нее.
Причудливо изломанные грани этого странного предмета, неизвестно что из себя представлявшего, искрились бесчисленным количеством разноцветных точек, точно крохотными огоньками, — синими, желтыми, сиреневыми. Каждая грань имела свой цвет и казалась бездонно глубокой. Никаких кнопок, рукояток или приборов не было.
— Если это пульт управления, — сказал Мельников, — он имеет очень странный вид.
Второв не ответил. Тихое жужжание кинокамеры одно только нарушало глубокую тишину. Светящийся голубым светом воздух, искрение “пульта”, висящие, как будто в воздухе, прозрачные “кресла” — все это было так необычайно, что Мельников, не склонный к фантазированию, размечтался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187