Марина стояла рядом и ждала, когда Рут переведет.
Склад оказался семиэтажным кирпичным зданием с надписью «Хёрц» на крыше. Ли заполнял бланки. Брал их из лотка на первом этаже и крепил к своему планшету. Затем поднимался на шестой этаж за книгами. Бланки заполняли в основном негры. По вечерам они устраивали гонки на лифтах. Двери захлопывались, в шахте эхом раздавались голоса, смех, оклики. Он относил все книги вниз к девушкам на упаковочный стол, где товар проверяли и отгружали.
Столько книг. Стопками по десять коробок. Коробки со штампом «Книги». Со штампом «Десять «Самостоятельных Читателей». Стопки выше окон. Коробки такие большие, что управляешься с трудом. Когда вскрываешь их, оттуда пахнет свежей бумагой, книжными страницами и переплетом. И тебя захлестывают воспоминания о школе.
Ему нравилось ходить с планшетом – вполне приличный способ зарабатывать на жизнь. Нет ни безумного лязга машин. Ни грязи и мазута. Только пыль, которую поднимали трое или четверо парней, бегущие к лифтам. Они с грохотом неслись по старому деревянному полу – кто первый спустится вниз. И золотистая пыль повисала среди книг.
Ли сидел в столовой Рут Пэйн и недоумевал – куда подевались женщины. Затем Марина и Рут вошли с тортом и пропели:
– С днем рождения!
Ли опешил. Вскрикнул и рассмеялся. Двадцать четыре года.
В эту пятницу он остался на ночь, и следующим вечером сел на полу смотреть по телевизору кинопрограмму. Марина свернулась рядом, положив голову ему на колени.
Первым показывали «Садденли». Фрэнк Синатра играл бывшего фронтовика, который приезжает в маленький город и поселяется в доме, откуда просматривается железнодорожная станция. Он здесь для того, чтобы убить президента. Ли почувствовал, как все вокруг замерло. Возникло жутковатое ощущение, что за его реакцией наблюдают. Президент должен прибыть поездом в тот же день. Он едет рыбачить в горы. По маркам автомобилей и прическам Ли определил, что фильм снят в пятидесятых. То есть президент – Эйзенхауэр, хотя имени не называлось. Он чувствовал, что события, происходящие на экране, связаны с ним. Будто через паутину сигналов и телевизионных антенн, через все информационное поле подаются тайные команды. Марина спала. Их послание проходит сквозь ночь и попадает в поры его кожи. Фрэнк Синатра устанавливает на окне мощную винтовку и ждет поезда. Ли знал, что ему ничего не удастся. Это же кино. Сделают так, что все раскроется и он погибнет.
Вторым фильмом программы шел «Мы были чужими». Джон Гарфилд – американский революционер на Кубе в тридцатые годы. Он замышляет убить диктатора и развалить все правительство. Ли знал, что речь идет о периоде «железного правления» Мачадо, которого называли «президентом тысячи убийств». На улице темно. В доме тоже темно, лишь мерцает экран. Старая поцарапанная пленка рассказывает о его мечте. Пик негодования, полнота власти – его ночная фантазия. Джон Гарфилд и его соратники копают подземный ход через кладбище. Ли казалось, что он смотрит свое собственное кино. Этот фильм пустили специально для него. Не нужно ничего воображать. Все происходит само по себе, в неровном свете, с дрожащим в углу кадра волоском. Джон Гарфилд героически погибает. Он должен был погибнуть. Этим и живет революция.
После фильма Ли остался сидеть у телевизора, где началась крикливая ночная реклама – ведущие, изливая потоки слов, демонстрировали миксеры, чудо-шампуни, а Марина лежала рядом и ровно дышала во сне.
Что-то странное он ощутил не только из-за кино. Все дело в осени. Он родился в октябре. В этом же месяце записался в морскую пехоту. В октябре же прострелил себе руку в Японии. Октябрь и ноябрь – время серьезных решений и важных событий. В октябре он приехал в Россию. В том же месяце пытался покончить с собой. Последний раз виделся с матерью год назад, в октябре. Ракетный кризис случился в октябре. Марина ушла от него и вернулась в прошлом ноябре. В ноябре они с Дюпаром решили застрелить генерала Уокера. Последний раз он видел брата Роберта в ноябре.
Братьев зовут Робертами.
Ли уложил Марину в постель, сел рядом и долго нашептывал всякую чепуху, чтобы она опять уснула. Он ощущал ее умиротворение, женскую страсть и доверие, ощущал ребенка, которого она носила. Пора начинать копить деньги на стиральную машину и автомобиль. У них будет квартира с балконом, наконец-то собственная мебель, современная, красивая и чистая. Избавиться от одиночества можно и стандартным путем.
Хозяйка разрешила ему хранить консервы и молоко в углу холодильника. Где-то полчаса в неделю он сидел вместе с другими жильцами и смотрел телевизор. Никогда с ними не заговаривал и не смотрел на них прямо. Серые фигуры в старых креслах, не более того. Он зарегистрировался под именем О.Х Ли.
Этот доходный дом располагался в районе Оук-Клифф, который Ли хорошо знал. На той стороне улицы стояла заправочная станция «Галф», где они встречались с Дюпаром. Прачечная самообслуживания, которая теперь называлась «У Рено», находилась в нескольких домах отсюда. Он сходил туда, но Бобби там больше не работал. Днем это место оккупировала дюжина женщин с детьми. Дети ели и играли. Автоматы со стуком выбрасывали бутылки «колы».
Комната у него была восемь на двенадцать футов. Кровать, комод с зеркалом, шкаф. Здесь он часами читал «Активиста» и «Рабочего». Как-то вечером снова поехал в центр на 22-м автобусе. Бродил по улицам, заглядывал в бары. Он прошел всю Саут-Акард и оказался перед «Музыкальным баром Джина». Мимо него внутрь проскочили двое мужчин, и он последовал за ними. Остановился у дверей. Народу было много. Вдоль стен стояли грубые деревянные скамьи. Он легко мог бы очистить комнату, установив «автоматический огонь» на штурмовой винтовке «АР-15», которой пользуется охрана президента. Ли хотел постоять, пока его не заметят, и просто понаблюдать, как эти гомики устраивают свои дела.
– Это меня не касается, но… – сказал кто-то. Ли поискал глазами человека, с которым хотелось бы поговорить, кто выслушал бы его. На него мельком бросали взгляды, потом стали смотреть в открытую. Пора было заходить и что-то себе заказывать, или же удалиться за дверь. Он решил, что сейчас пришел только посмотреть. Потом вернется, когда почувствует себя увереннее, не будет таким пугливым и странным. Хайдел означает «помалкивай». Он вышел на свежий воздух и заметил, что вспотел. Вернувшись к себе в комнату, от корки до корки прочитал «Активиста» за прошлую неделю. Читал и между строк. Всегда можно сказать, чего от тебя ждут ради борьбы. Послание таится в тексте.
Через три дня после рождения Рэчел он отправился на собрание в Мемориальный зал. Основной докладчик – Эдвин А. Уокер. Ли стоял у задней стены и наблюдал, как заходят люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122