Да, все колонисты были здесь, и при виде их самый мужественный
человек мог потерять самообладание.
С первого взгляда тяжело было сказать, живы они или мертвы: для
людей, находящихся в таком положении, критерии жизни и смерти не были
разработаны.
Со всех сторон потеками и космами свешивалась серая застывшая слизь,
уродливой паутиной оплетая тела и склеивая их в общую массу, спрессованную
и сформированную в виде уродливых неровных колонн, ведущих к потолку.
Большинство людей все же сохраняли вертикальное положение. Некоторые из
них были видны из клейкой массы почти целиком, у других наружу могла
торчать кисть руки или носок ботинка. Лица одних казались лицами спящих
или, бесконечно уставших, но лишь на минуту закрывших глаза людей. Другие
застыли в гримасах, полных страдания и отчаянья.
И те и другие лица от покрывающей их слизи казались серо-зелеными.
В некоторых местах слизь высохла и осыпалась трухой, отдаленно
напоминающей сигаретный пепел.
В других она еще блестела и казалась вязкой, способной приклеить к
чудовищным колоннам новые жертвы.
"Да, сказал же я - кушать подано, - ошалело пошутил Хиггс про себя. -
Это настоящий пудинг из свежей человечины... Конечно, оружие в этом блюде
окажется излишней приправой..."
- О Боже, что это? - прошептал от ужаса Хадсон.
От чудовищных кожистых яиц тянуло сладковатой гнильцой.
Слизь, опутавшая мертвых колонистов, пахла сыростью.
Но все ли люди были мертвы?
Ответить на это было сложно.
Склизкая масса дышала. Запах исходил от нее не ровным облачком, а
накатывался периодическими волнами.
От фонариков десантников слизь мерцала. И казалось, что она
шевелится, высвобождая невидимые щупальца, готовые в любой момент
метнуться навстречу почти безоружным людям.
От этого страшного зрелища трудно было оторваться. Оно подавляло
своим уродством и завораживало своей грандиозностью.
В своем роде это была поэма смерти, ее квинтэссенция, вытащившая
наружу и выставившая напоказ все уродство человеческого перехода на тот
свет.
Нет, в колоннах были слеплены все же мертвецы: при более детальном
рассмотрении оказалось, что у некоторых висели выпущенные кишки, вытянутые
и смешавшиеся с потеками слизи, подкрашенной застывшей кровью. Словно
через стекло, глядели из ее толщи перекошенные лица вытаращенными
помутневшими глазами - похоже, люди, утопленные в слизь поглубже, просто
задохнулись.
Женщины, мужчины, подростки, дети - все слились в одно, как
автомобили в "Длительной стоянке" Армана. Их стоянка была не просто
длительной. Вечной.
Горман наклонился вперед, к ближайшему монитору.
Рипли вцепилась в подлокотники водительского кресла.
"А я еще считала, что страшней того, что видела я, уже ничего не
может быть", - было написано на ее лице.
"Жутко. Страшно", - поставил себе диагноз искусственный человек
Бишоп.
Даже для робота это зрелище было невыносимо.
Боковым взглядом Рипли уловила возле себя какое-то движение и
вздрогнула.
Маленькая Ньют, вытаращив глазенки, всматривалась в экран, ища
кого-то взглядом.
- Ну-ка, Ньют, - севшим голосом окликнула ее Рипли, - пересядь
вперед.
Ньют отрицательно мотнула нечесаной головкой.
"Что они понимают... Ведь там - все мои. Я должна их увидеть, должна
убедиться, - может, хоть кто-то еще жив... или не жив, но все равно, я
должна это знать". Надежда и боль настолько переплелись между собой, что
стали единым целым, - таким же, как люди там, на корабле инопланетян. Ньют
смотрела молча. Детское личико застыло и обострилось от совершенно
недетского напряжения.
- Я сказала, сядь вперед! - более решительно приказала Рипли.
Ньют взглянула на нее. Взгляд девочки был сухим и застывшим.
Было ясно, что в ее душе появился еще один намертво выжженный
участок.
На этот раз девочка молча повиновалась. Рипли была знакома эта сухая
боль.
С потолка зала капала жидкость, густая и вонючая. Может, это был
раствор все той же слизи...
Проход между цепочкой кожистых яиц и "человеческим пудингом" был
усыпан трухой неясного происхождения.
Тянуло сыростью.
"Так, должно быть, пахло в старинных склепах", - подумал Хиггс.
- Спокойно, ребята, спокойно, - бодрясь из последних сил, проговорил
Эйпон. Его слова звучали фальшиво. - Не забывайте, что мы по-прежнему
десантники, что у нас есть задание. Идем, ничего не боимся...
Эйпон первым вступил в проход между яйцами и колонной. Искаженные
смертью лица людей качнулись и поплыли навстречу камере монитора; при виде
их Горман и Рипли непроизвольно отшатнулись.
За Эйпоном с хладнокровием мертвеца отправилась Вера. Ее саму немного
удивляло собственное отношение к возможной скорой смерти. Возможно,
психологи подобрали бы ее состоянию какой-нибудь умный медицинский термин
вроде "потери чувствительности при сверхпороговом раздражителе на фоне
общего нервного переутомления". Сама она знала только одно: появилось
предчувствие, что смерть не заставит себя долго ждать, и она поняла это и
согласилась. Как ни странно, это вызвало даже облегчение: теперь она могла
делать что угодно. Приговоренные люди - самые свободные из всех.
- Мне кажется, на нас кто-то смотрит, - буркнул Фрост себе под нос.
Нервы выкидывали фортели не только у Веры. Опасность действительно
переваливала за все разумные пределы, и зашкаливало понемногу у всех.
"Все это сон, - неожиданно принялся убеждать себя Дитрих. - Мне все
это привиделось. Обыкновенная иллюзия. Разве так бывает в жизни: чудовища,
эти склеенные люди? Конечно же это сон. Так чего я должен бояться?"
"Если бы я был на месте этих тварей, - размышлял Хиггс, посматривая
то на "пудинг", то на яйца, - то я бы в первую очередь позаботился, чтобы
жертва не испортилась... Может, для этого они и притащили людей в район
охладительных систем? Или эти консервы еще живы? Оглушили и извлекают
поштучно к каждому обеду?.."
Хадсон гипнотизировал взглядом индикатор движения живых существ.
Глаза болели, и время от времени ему начинало казаться, что полукружья с
радиусами на табло начинают вращаться. Серые пятна перед глазами тоже
несколько раз чуть не сбили его с толку, но распознать их было несложно -
стоило только зажмуриться.
"Мы - братья, - отстраненно думала Вера, разглядывая серо-зеленые,
посыпанные "пеплом" высохшей слизи лица. - Мы так же скованны своей
безоружностью, и нам только кажется, что мы еще свободны и идем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64