— Я вчера получил. От матери,— торопливо пояснил Юстас.
— А-а, от мамочки.
Юстас сурово приподнял бровь — от кого же еще? Друзья, что остались в классе, такими пустяками не занимаются, хотя и обещали из вежливости; он временно выпал из игры и обязан самостоятельно выкарабкаться, вернуться поскорее назад. Это было ясно как дважды два. Но отчего-то заставил себя приврать:
— Мне многие пишут.
— И Магомаев?
Юстас покровительственно хмыкнул.
— Магомаев и Дед Мороз пишут прилежным девочкам.
— Смотри-ка какой умник! — Нина отступила на шаг, наигранно восхищаясь собеседником.— Вроде таких и не было, не видели раньше.
— Случаются,— небрежно буркнул Юстас, празднуя в душе победу.
— А ты... дразниться не станешь? — неожиданно спросила Нина.— Ну, после этого фильма.
— А как? — удивился Юстас.
— Да как все: «капитанская бочка».
— Ни в коем случае,— горячо заверил Юстас.— Никогда девочек не обзываю.
— Ничего страшного, у меня отец действительно военный, капитан.
— Вот как? Мой тоже был военный.
— Был? Погиб на войне? Подожди, сколько же тебе лет?
— После войны погиб. Я уже старый. Целых тринадцать.
— Всего на год старше,— вроде бы удивилась Нина. Она присела на нижнюю ступеньку и поглядела на Юстаса снизу.— Какой ты долговязый. А чарльстон любишь танцевать?
Юстаса прошиб пот. В классе многие умели выбрасывать лихо ^оги в стороны, а ему помешал злополучный ревматизм суставов.
— Предпочитаю чардаш,— холодно ответил он.
Нина с сомнением покачала головой.
— После ужина девочки устраивают танцы в гимнастическом зале. Приходи посмотреть.
Юстас неуклюже присел рядом на ступеньку, стало как-то неловко разговаривать с нею «свысока».
— А что тебе еще нравится, кроме танцев? — осведомился, волнуясь.
Нина на минуту всерьез задумалась, прикидывая, открывать ли тайну.
— Вырезать куклам одежду из бумаги. Не веришь? У меня полная книга этих одежек. А больше всего — гулять!
— Прогуливаться? Понимаю, бродить по лесу, в поле...
— Это совсем другое,— Нина гордо вздернула подбородок.— Веселиться!
-— Да,— с некоторой натугой откликнулся Юстас.— Это действительно совсем другое.— Его запас русских слов заметно иссяк, устрашающим и дерзким показалось слово, произнесенное Ниной.— А как?
— Просто. Собираются девочки перед сном и фантазируют себе. Больше всего о мальчиках, конечно...
— Понятно, становится весело... Ты тоже?
— Что — тоже?
— Фантазируешь?
Нина, вздохнув, погладила свои колени.
— Случается. Хотя меня смех разбирает.
— Неужели они все врут?
— Почему? Они просто ничего не знают, не понимают.
Нина сидела сгорбившись, опустив голову, и золотистый пушок над высоким лбом нимбом светился в полумраке. Казалось, ее застигли нагой, а она ничуть не стыдится своей наготы и спокойно выжидает, пока чужак отвернется.
Приближались детские голоса, сидеть дольше на ступеньках не подобало, но закончить разговор так Юстасу не хотелось. Кроме того, он на год старше и обязан сказать что-нибудь умное, весомое. Однако не смог. Подозрение, что Нина уже познала волшебное чувство, в которое ему не слишком верилось, росло в нем все сильнее, становилось неоспоримой правдой. Достаточно было взглянуть на ее лицо, на трогательные бессильные ладони, накрывавшие одна другую, украдкой настигнуть боязливый взгляд распахнутых карих глаз, чтобы понять все это. Теперь девочка уставилась в пол, покрытый масляной краской, которая успела облупиться.
Миг назад Юстас еще жаждал незаметно, как бы ненароком коснуться губами пышных волос над просвечивающим насквозь ухом, а тут ощутил вдруг, как бесконечно далек от нее, осознал неожиданно, что лучащаяся Нинина нежность предназначена вовсе не ему, что мучается она в ожидании дорогого ей письма, а оно все не приходит, нынче ведь такая снежная зима, замело все дороги, отрезав девочку от здоровых одногодков, от того мира, где... где...
Болезненное провидение полыхнуло молнией.
— Давно не пишет? — тихо и спокойно спросил он, глядя на пустую полочку для писем/
Произнес и испугался, что совершил ошибку, ведь тем самым он невольно смирялся с этим ее ожиданием, становясь свидетелем и сообщником одновременно. Нет, ему надо было вести себя иначе, надо было разрушить это ожидание, предложить Нине взамен что-то другое, новое, завораживающее, например свою верность ей до гробовой доски. Следовало побороться один на один с миром здоровых, обязательно побороться, а не изображать из-за дурацкого тщеславия, что все понимаешь. Какой толк в том, что он угадал ее тайну, постиг одну из премудростей жизни: любящий человек, словно магнит, притягивает взгляды и сердца всех. А сообщничество в чужой любви, как оно ранит, какой неизбывной печалью наполняет тебя! Теперь уже было поздно. Хотя только что он мог не признавать ни ее ожидания, ни этих писем, без которых она скучала. Возомнил себя мудрецом, провидцем! Нина, не говоря ни слова, доверчиво кивнула головой.
Юстас почувствовал себя так, будто его окунули в ледяную воду.
— Нам нужно идти,— проговорил хрипло.— Пора на ужин.
Нина послушно поднялась. Тем же по-женски милым движением одернула кофту болотного цвета и, не оглядываясь, стала взбираться вверх по лестнице.
За ужином Юстас не мог проглотить ни куска. Нина сидела в противоположном конце зала задумчивая, без привычной застенчивой улыбки и лениво ковыряла вилкой вареную колбасу с вермишелью.
Учиться танцевать чарльстон мальчик не пошел. Улегшись рано спать, он всю ночь напролет, печальный и одинокий, с мокрым от слез лицом летел в безграничном космическом пространстве.
Стоя в конце очереди в столовой, Юстас спокойно выдержал несколько удивленных взглядов и тотчас автоматически принялся проверять память, из какого цеха эти рабочие, свои-то давным-давно привыкли к тому, что начальник обедает вместе со всеми и терпеливо выстаивает в хвосте. Скорее всего, те парни из ремонтного, оба плечистые, видать спортсмены, у одного заботливо ухоженные усы, правда, чернота придавала им устрашающий вид. Суровый парень, подумал Юстас, такие редко улыбаются, мало говорят и терпеть не могут, когда их поучают.
Он оглядел быстро двигающуюся очередь и почти с гордостью хозяина отметил, как много на заводе красивых людей. Молодых и красивых. Вон хотя бы те две девушки из конструкторского бюро, что стоят впереди. От волос издалека благоухает шампунем, и блестят они, как мех косули или растрепанные мотки шелковой пряжи. Вообще весь их вид заставляет подтянуться даже старых пней, а уж что говорить об этих каратистах- атлетах. Да, да, они в самом деле посещают секцию каратэ. Юстас теперь отчетливо вспомнил, он встречал их в комитете комсомола, ребята нашли для себя тренера
и упрашивали изыскать возможности выделить ставку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54