А пока - вся необъемная котловина Киршаговой пустохляби, заполненная этим замечательным песком, будто кипит ежесекундно. Песчинки липнут друг к другу в желании единения, чтобы тут же распасться. И чтобы слипнуться вновь. И любое постороннее тело, оказавшееся среди их кипения, чувствует себя чужим, непричастным к их нескончаемым заботам. Грубо толкнув хотя бы одну из песчинок, это тело вызывает молниеносное соединение и разрушение пограничных с ней песчинок. Что, в свою очередь, приводит к переделке граничащих уже с ними. И так - во все стороны до краев котловины, пусть даже они удалены от точки первоначального изменения на многие десятки верст…
- Но как это объясняет зыбучесть этих песков? - поинтересовалась я, вновь сталкивая песчинки, лежащие передо мной, и вновь наблюдая процесс их соединения и последующего распада.
- Ну как же, княгиня! - заволновался Каллистрат. - Это же просто! Вот песчинки лежали в покое - каждая размером в один гран. Вы положили сверху нечто, что имеет тяжесть… Пусть даже самую малую тяжесть! Но вы этим придавили верхнюю песчинку к нижней! Они тут же склеились - и тут же распались, уже по-другому. А нечто, лежавшее сверху, устремилось в их разломы. И придавило еще более нижние песчинки. И так до самого дна пустохляби!
- Да? - с сомнением сказала я.
- Ну разумеется, княгиня! Ведь стоит их хоть чуть потревожить…
- Я помню - они тут же начинают свое странное склеивание-расклеивание.
- Вы замечательно сказали, княгиня! Они ищут покой, а их подстерегает тревога! Не то что посторонний предмет, но малейшее дуновение ветерка - и они снова в беспокойном поиске гармонии!
- Перекристаллизовываются, - подсказала я.
- Выговорить это, кроме вас, княгиня, недоступно никому, но, наверно, вы сказали истинную правду!
- Каллистрат, ваш способ ухаживать за девушками экстравагантен. Но действенен, - признала я. - Княгиня в восхищении!
* * *
Протест ли мой дал результат или были другие причины, но среди девушек, прислуживавших нам с Каллистратом за завтраком, не нашлось ни одной любовницы князя Михаила - я специально следила за их мыслями.
Сам князь, моими заботами, лежал теперь не в палатах, а в наиболее удаленной части Киршагского кремля, в маленькой часовенке, сложенной прямо над обрывом, с видом на белую гладь пустохляби. Я проследила за тем, как его туда перенесли квасуровские дружинники из числа охраны. Потом спустилась вниз, к этому замечательному песочку.
Обрыв был крут, хоть и каменист. Два раза я оскальзывалась, пока спускалась. А у самой песчаной кромки присела на корточки, глядя на это чудо природы.
Внешне поверхность, расстилающаяся до горизонта, казалась совершенно незыблемой. Но когдая попыталась положить на песок ладонь, та ухнула вниз так, будто песка не было вовсе - один воздух.
Интересно было бы взглянуть, что скопилось на дне этой обманчиво-ровной пустохляби. Ведь даже самая бездонная котловина должна иметь дно. И попасть на это дно за века существования подобной ловушки могло много всякого разного… После завтрака я опять отправилась в часовню. Конечно же, в сопровождении Каллистрата, который ни на минуту не оставлял меня в одиночестве.
Цель моего посещения была самая прозаическая: я решила освободить наконец князя от пут грязных веревок и лоскутков, оставшихся еще с лесной поры. Позаимствовала для этой цели кинжал Каллистрата и принялась кромсать тряпки. Отрезанные концы вкладывала в Каллистратову руку, и он уже вытягивал их из-под нубоса. Работа шла споро.
Когда освобождение завершилось, я даже залюбовалась. Князь лежал такой неотразимый, живой и обаятельный - вот сейчас протянет руку, скажет что-то доброе и приятное…
Не сказал. Неужто активность тетарта ни к чему не приведет? Я принялась внимательно всматриваться в белесовато-туманные барашки вокруг темного квадратика, в нити, тянущиеся от него к Витвине, и не смогла сдержать удивленного восклицания: - Каллистрат!
Тот подскочил, осторожно заглядывая через плечо.
- Смотрите, мне не показалось? Разорванные нити Вит-вины - замечаете?..
Я отступила, давая ему возможность приблизиться.
Каллистрат наклонился почти к границе нубоса, рискуя обжечь лицо, долго всматривался. А потом сказал, выпрямляясь:
- Ну, если так дело пойдет и дальше…
- Мне не показалось? Порванные нити выпрямляются и тянутся друг к другу?
- И не только. По-моему, по краям разрыва несколько нитей уже соединилось.
Я прижала нос к прохладной поверхности, стараясь отыскать стыки, о которых он говорит, и возбужденно подтвердила:
- Да! Да!
- Теперь вы можете быть спокойны за князя, - напряженно произнес Каллистрат, пристально глядя мне в глаза. Я удивленно моргнула:
- Это же замечательно!
- И когда вы собираетесь отбыть в Вышеград?
- Зачем? - Глупый вопрос. Но слишком уж неожиданным было переключение на поездку.
- Разве вам уже не нужно садиться на княжение?
- Но… Почему это надо делать сейчас, когда у Михаила все налаживается - тьфу-тъфу, чтоб не сглазить? - Я поплевала через левое плечо.
Каллистрат с иронией проследил за моими действиями и ответил: - Именно потому. Мы доставили князя туда, где ему, закованному в нубос, ничто не угрожает, убедились, что дело пошло на лад. Теперь пора заняться вашими делами. Сколько продлится то, что сейчас началось в Витвине, неизвестно. А вы можете использовать это время для того, что вам предначертано: получить царову милость, венчаться на княжение… И к тому времени, как…
- А вы?
- Я? Поеду к себе в имение. Если вы не пригласите меня сопровождать вас в Вышеград. Не пригласите - дам в сопровождение своих дружинников, пока у вас нет своих. Мне тоже нет смысла торчать в этом зловещем месте.
- Но почему сейчас? Все это можно сделать позже!
- Дождаться осени? Тогда дороги станут совсем плохие. Я узнавал, как лучше добраться до Вышеграда. Есть два пути. Про один я вам говорил: выехав по той же дороге, по которой мы сюда приехали, взять чуть севернее, через Кравенцы. Но это все равно большой крюк. А есть морская дорога. Отсюда хорошая ладья доплывет до Дулеба, придерживаясь побережья, дня за четыре. А будет попутный ветер - так и раньше. От Дулеба же до Вышеграда на хороших лошадях - всего один дневной перегон. Но опять - это надо сейчас. Осенью шторма разобьют любую ладью, а дороги станут непроезжими.
- Вы…
- Я только забочусь о вас, княгиня. Выйдем отсюда, вы сможете посмотреть все мои мысли. Да, там есть некая надежда на вашу благосклонность. Вы ее не убили, да вам это и не под силу - я не ант. Но никаких злых умыслов вы в моей голове не обнаружите!
- Я никуда не уеду, - зло сказалая. - Я дождусь, пока князь вырвется из нубоса. Если это не произойдет до осени - ничего. Буду ждать дальше. Мне все равно, когда я сяду в Суроже, - в этом году, через год, через десять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
- Но как это объясняет зыбучесть этих песков? - поинтересовалась я, вновь сталкивая песчинки, лежащие передо мной, и вновь наблюдая процесс их соединения и последующего распада.
- Ну как же, княгиня! - заволновался Каллистрат. - Это же просто! Вот песчинки лежали в покое - каждая размером в один гран. Вы положили сверху нечто, что имеет тяжесть… Пусть даже самую малую тяжесть! Но вы этим придавили верхнюю песчинку к нижней! Они тут же склеились - и тут же распались, уже по-другому. А нечто, лежавшее сверху, устремилось в их разломы. И придавило еще более нижние песчинки. И так до самого дна пустохляби!
- Да? - с сомнением сказала я.
- Ну разумеется, княгиня! Ведь стоит их хоть чуть потревожить…
- Я помню - они тут же начинают свое странное склеивание-расклеивание.
- Вы замечательно сказали, княгиня! Они ищут покой, а их подстерегает тревога! Не то что посторонний предмет, но малейшее дуновение ветерка - и они снова в беспокойном поиске гармонии!
- Перекристаллизовываются, - подсказала я.
- Выговорить это, кроме вас, княгиня, недоступно никому, но, наверно, вы сказали истинную правду!
- Каллистрат, ваш способ ухаживать за девушками экстравагантен. Но действенен, - признала я. - Княгиня в восхищении!
* * *
Протест ли мой дал результат или были другие причины, но среди девушек, прислуживавших нам с Каллистратом за завтраком, не нашлось ни одной любовницы князя Михаила - я специально следила за их мыслями.
Сам князь, моими заботами, лежал теперь не в палатах, а в наиболее удаленной части Киршагского кремля, в маленькой часовенке, сложенной прямо над обрывом, с видом на белую гладь пустохляби. Я проследила за тем, как его туда перенесли квасуровские дружинники из числа охраны. Потом спустилась вниз, к этому замечательному песочку.
Обрыв был крут, хоть и каменист. Два раза я оскальзывалась, пока спускалась. А у самой песчаной кромки присела на корточки, глядя на это чудо природы.
Внешне поверхность, расстилающаяся до горизонта, казалась совершенно незыблемой. Но когдая попыталась положить на песок ладонь, та ухнула вниз так, будто песка не было вовсе - один воздух.
Интересно было бы взглянуть, что скопилось на дне этой обманчиво-ровной пустохляби. Ведь даже самая бездонная котловина должна иметь дно. И попасть на это дно за века существования подобной ловушки могло много всякого разного… После завтрака я опять отправилась в часовню. Конечно же, в сопровождении Каллистрата, который ни на минуту не оставлял меня в одиночестве.
Цель моего посещения была самая прозаическая: я решила освободить наконец князя от пут грязных веревок и лоскутков, оставшихся еще с лесной поры. Позаимствовала для этой цели кинжал Каллистрата и принялась кромсать тряпки. Отрезанные концы вкладывала в Каллистратову руку, и он уже вытягивал их из-под нубоса. Работа шла споро.
Когда освобождение завершилось, я даже залюбовалась. Князь лежал такой неотразимый, живой и обаятельный - вот сейчас протянет руку, скажет что-то доброе и приятное…
Не сказал. Неужто активность тетарта ни к чему не приведет? Я принялась внимательно всматриваться в белесовато-туманные барашки вокруг темного квадратика, в нити, тянущиеся от него к Витвине, и не смогла сдержать удивленного восклицания: - Каллистрат!
Тот подскочил, осторожно заглядывая через плечо.
- Смотрите, мне не показалось? Разорванные нити Вит-вины - замечаете?..
Я отступила, давая ему возможность приблизиться.
Каллистрат наклонился почти к границе нубоса, рискуя обжечь лицо, долго всматривался. А потом сказал, выпрямляясь:
- Ну, если так дело пойдет и дальше…
- Мне не показалось? Порванные нити выпрямляются и тянутся друг к другу?
- И не только. По-моему, по краям разрыва несколько нитей уже соединилось.
Я прижала нос к прохладной поверхности, стараясь отыскать стыки, о которых он говорит, и возбужденно подтвердила:
- Да! Да!
- Теперь вы можете быть спокойны за князя, - напряженно произнес Каллистрат, пристально глядя мне в глаза. Я удивленно моргнула:
- Это же замечательно!
- И когда вы собираетесь отбыть в Вышеград?
- Зачем? - Глупый вопрос. Но слишком уж неожиданным было переключение на поездку.
- Разве вам уже не нужно садиться на княжение?
- Но… Почему это надо делать сейчас, когда у Михаила все налаживается - тьфу-тъфу, чтоб не сглазить? - Я поплевала через левое плечо.
Каллистрат с иронией проследил за моими действиями и ответил: - Именно потому. Мы доставили князя туда, где ему, закованному в нубос, ничто не угрожает, убедились, что дело пошло на лад. Теперь пора заняться вашими делами. Сколько продлится то, что сейчас началось в Витвине, неизвестно. А вы можете использовать это время для того, что вам предначертано: получить царову милость, венчаться на княжение… И к тому времени, как…
- А вы?
- Я? Поеду к себе в имение. Если вы не пригласите меня сопровождать вас в Вышеград. Не пригласите - дам в сопровождение своих дружинников, пока у вас нет своих. Мне тоже нет смысла торчать в этом зловещем месте.
- Но почему сейчас? Все это можно сделать позже!
- Дождаться осени? Тогда дороги станут совсем плохие. Я узнавал, как лучше добраться до Вышеграда. Есть два пути. Про один я вам говорил: выехав по той же дороге, по которой мы сюда приехали, взять чуть севернее, через Кравенцы. Но это все равно большой крюк. А есть морская дорога. Отсюда хорошая ладья доплывет до Дулеба, придерживаясь побережья, дня за четыре. А будет попутный ветер - так и раньше. От Дулеба же до Вышеграда на хороших лошадях - всего один дневной перегон. Но опять - это надо сейчас. Осенью шторма разобьют любую ладью, а дороги станут непроезжими.
- Вы…
- Я только забочусь о вас, княгиня. Выйдем отсюда, вы сможете посмотреть все мои мысли. Да, там есть некая надежда на вашу благосклонность. Вы ее не убили, да вам это и не под силу - я не ант. Но никаких злых умыслов вы в моей голове не обнаружите!
- Я никуда не уеду, - зло сказалая. - Я дождусь, пока князь вырвется из нубоса. Если это не произойдет до осени - ничего. Буду ждать дальше. Мне все равно, когда я сяду в Суроже, - в этом году, через год, через десять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154