Ее пальцы наткнулись на рубец от недавно зажившей раны, и она почувствовала, как он едва заметно вздрогнул.
— Тебе следует быть осторожнее, Эллиот, — сонно пробормотала она.
— Это пустяк, Эви. Всего лишь царапина, — ответил он, перебирая пальцами ее волосы. — Спи, милая. Я хочу еще раз заняться с тобой любовью, прежде чем ты уйдешь из моей постели.
Она послушно расположилась поудобнее и заснула глубоким сном без сновидений с ним рядом. Когда она проснулась, буря за окном утихла, лампа была погашена и Эллиот, который так и не заснул, снова любил ее, а потом они еще долго лежали в объятиях друг друга, пока ей не пришло время незаметно проскользнуть в свою спальню.
Глава 11
Эванджелина давно поняла, что счастье не бывает долговечным, однако и она не догадывалась о том, что беды обрушатся на Чатем-Лодж столь стремительно. Проведя волшебную ночь в объятиях Эллиота, она на рассвете незаметно вернулась в свою спальню. Проследив за отправкой «Леопольда», она позавтракала в компании загрустившего Этьена, который, очевидно, поссорился со своей кокетливой дамой сердца и больше не упоминал о Франции. Эванджелина сделала вид, что не заметила его разочарования, пожелала ему счастливого пути и, поцеловав в щеку, проводила в Лондон.
После отъезда гостя она направилась в студию, чтобы побыть одной, пока не встали дети. Ей хотелось подумать об Эллиоте, спокойно посидеть и пережить вновь каждое мгновение прошедшей ночи — наверное, кроме одного. Будет ли он все тем же нынче утром? Не изменило ли что-нибудь в их отношениях ее импульсивное безыскусное признание? Теперь она и Эллиот были любовниками. Но разве любовники не говорят друг другу слова любви? Хотя Эллиот их не произнес. Их произнесла Эванджелина. И она очень боялась, что это были не пустые слова. Тем не менее она не жалела о том, что призналась ему, инстинктивно понимая, что ему нужно услышать эти слова.
Словно в оправдание, она напомнила себе, что он просил ее выйти за него замуж. Но ей почему-то казалось, что так и должен поступить настоящий английский джентльмен, если ему нужна женщина, но он не желает удовлетвориться любовницей или обычной проституткой. И хотя он так и не захотел рассказать о причинах расторжения своей помолвки, Эванджелина понимала, что, наверное, не так-то просто оправиться после потери любимого человека. Но она была не настолько глупа, чтобы считать, будто такой человек, как Эллиот, не имел физиологических потребностей. Да, наверное, этим все и объясняется. Эллиот потерял женщину, которую любил. Он предложил Эванджелине выйти за него замуж, потому что находил ее физически привлекательной, и, наверное, женился бы на ней. Но Эванджелина своим вызывающим поведением сделала такую жертву с его стороны абсолютно ненужной, однако, как ни странно, он отнюдь не обрадовался, когда она отказалась выйти за него замуж. Более того, он, кажется, даже рассердился, хотя Уинни не раз говорила ей, что мужчины ужасно спесивые создания. Более того, Эллиот, кажется, быстро оправился от этого разочарования: как только она появилась в его комнате, то в тот же миг оказалась в его объятиях, а потом и в его постели.
В его постели. Силы небесные! Эванджелина даже не подозревала, что существует подобное наслаждение.
Она и думать не желала о том, чтобы с ним расстаться. Если не считать ее семьи и ее работы, то, кроме Эллиота, ей ничего не нужно было в жизни. Да, она должна была выполнить обещание и сделает это любой ценой, но Эллиот был ей нужен. Очень нужен.
Потом Эванджелина заставила себя приняться за работу натянула холсты на подрамники, добавила несколько штрихов к почти законченному портрету Эллиота. Его можно было бы закончить несколько недель назад, но ей не хотелось с ним расставаться. Так прошел час. Потом начали постепенно просыпаться и спускаться к завтраку обитатели дома. Затем к ней вошла Николетта и, пожелав доброго утра, распахнула двери в сад и вышла на освещенную солнцем террасу, оставив двери, по просьбе Эванджелины, открытыми. Как всегда после бури, утро было великолепным.
Вскоре появились Эллиот с Майклом, и, как только Майкл чем-то отвлекся, Эллиот тайком поцеловал ее в лоб и тихо спросил:
— Надеюсь, тебе спалось хорошо, Эви? — Его озорная понимающая улыбка согрела ее сердце сильнее, чем утреннее солнце.
— Да, мистер Робертс, спасибо, — ответила она как ни в чем не бывало, когда к ним снова подошел Майкл. — Надеюсь, вы тоже хорошо спали?
Ответив, что он спал чрезвычайно хорошо, Эллиот с энтузиазмом присоединился к детям, решившим вместе разобрать костюмы для предполагаемой постановки шекспировской пьесы. Эванджелина наблюдала за ними с некоторым разочарованием, потому что ей хотелось бы в это особое утро побыть с Эллиотом. Но Майклу было с ним хорошо, а это важнее всего. До знакомства с Эллиотом Робертсом Эванджелина считала всех английских джентльменов из аристократического общества недалекими, тщеславными и в большинстве своем распущенными людьми. Но Эллиот был совсем не такой, поэтому она чувствовала себя немного виноватой из-за того, что красила, так сказать, всех английских мужчин одной краской.
Эванджелина продолжала работать, а дети, как всегда задавали самые невероятные вопросы, входили и выходили из студии, таскали туда-сюда какие-то книги и загадочные коробки, и в целом все шло как обычно. В половине двенадцатого Эванджелине показалось, что на дорожке у парадного входа заскрипели колеса подъехавшего экипажа, но она знала, что Болтон, прежде чем допустить в дом незнакомых посетителей, подвергал их тщательному допросу и всегда официально докладывал об их приходе.
Кроме нее и Уинни, уклонившейся от участия в постановке пьесы, все население дома находилось на нижней террасе, где, очевидно, шла репетиция спектакля и откуда время от времени доносились взрывы веселого смеха.
Эванджелина очень удивилась, услышав возбужденные голоса в коридоре перед входом в студию. Можно было различить протестующий голос Уинни и резкий, хорошо поставленный, властный голос, который произнес:
— Будьте уверены, мисс Стоун примет нас, миссис Уэйден, или ей придется встретиться с моими адвокатами. А этого, я надеюсь, никто из нас не хочет.
Дверь распахнулась, и ошеломленная Эванджелина увидела на пороге пожилую даму, которая стояла, гордо вытянувшись в струнку. Она обвела комнату холодным, оценивающим взглядом, и Эванджелине вдруг пришло в голову, что так, наверное, выглядел Завоеватель перед тем, как высадиться на берега Англии.
Высокая стройная дама была в элегантном черном дорожном костюме, который великолепно оттенял ее безупречно причесанные седые волосы. На вид ей было за шестьдесят, но ее холодная красота была из тех, что практически не увядает с годами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Тебе следует быть осторожнее, Эллиот, — сонно пробормотала она.
— Это пустяк, Эви. Всего лишь царапина, — ответил он, перебирая пальцами ее волосы. — Спи, милая. Я хочу еще раз заняться с тобой любовью, прежде чем ты уйдешь из моей постели.
Она послушно расположилась поудобнее и заснула глубоким сном без сновидений с ним рядом. Когда она проснулась, буря за окном утихла, лампа была погашена и Эллиот, который так и не заснул, снова любил ее, а потом они еще долго лежали в объятиях друг друга, пока ей не пришло время незаметно проскользнуть в свою спальню.
Глава 11
Эванджелина давно поняла, что счастье не бывает долговечным, однако и она не догадывалась о том, что беды обрушатся на Чатем-Лодж столь стремительно. Проведя волшебную ночь в объятиях Эллиота, она на рассвете незаметно вернулась в свою спальню. Проследив за отправкой «Леопольда», она позавтракала в компании загрустившего Этьена, который, очевидно, поссорился со своей кокетливой дамой сердца и больше не упоминал о Франции. Эванджелина сделала вид, что не заметила его разочарования, пожелала ему счастливого пути и, поцеловав в щеку, проводила в Лондон.
После отъезда гостя она направилась в студию, чтобы побыть одной, пока не встали дети. Ей хотелось подумать об Эллиоте, спокойно посидеть и пережить вновь каждое мгновение прошедшей ночи — наверное, кроме одного. Будет ли он все тем же нынче утром? Не изменило ли что-нибудь в их отношениях ее импульсивное безыскусное признание? Теперь она и Эллиот были любовниками. Но разве любовники не говорят друг другу слова любви? Хотя Эллиот их не произнес. Их произнесла Эванджелина. И она очень боялась, что это были не пустые слова. Тем не менее она не жалела о том, что призналась ему, инстинктивно понимая, что ему нужно услышать эти слова.
Словно в оправдание, она напомнила себе, что он просил ее выйти за него замуж. Но ей почему-то казалось, что так и должен поступить настоящий английский джентльмен, если ему нужна женщина, но он не желает удовлетвориться любовницей или обычной проституткой. И хотя он так и не захотел рассказать о причинах расторжения своей помолвки, Эванджелина понимала, что, наверное, не так-то просто оправиться после потери любимого человека. Но она была не настолько глупа, чтобы считать, будто такой человек, как Эллиот, не имел физиологических потребностей. Да, наверное, этим все и объясняется. Эллиот потерял женщину, которую любил. Он предложил Эванджелине выйти за него замуж, потому что находил ее физически привлекательной, и, наверное, женился бы на ней. Но Эванджелина своим вызывающим поведением сделала такую жертву с его стороны абсолютно ненужной, однако, как ни странно, он отнюдь не обрадовался, когда она отказалась выйти за него замуж. Более того, он, кажется, даже рассердился, хотя Уинни не раз говорила ей, что мужчины ужасно спесивые создания. Более того, Эллиот, кажется, быстро оправился от этого разочарования: как только она появилась в его комнате, то в тот же миг оказалась в его объятиях, а потом и в его постели.
В его постели. Силы небесные! Эванджелина даже не подозревала, что существует подобное наслаждение.
Она и думать не желала о том, чтобы с ним расстаться. Если не считать ее семьи и ее работы, то, кроме Эллиота, ей ничего не нужно было в жизни. Да, она должна была выполнить обещание и сделает это любой ценой, но Эллиот был ей нужен. Очень нужен.
Потом Эванджелина заставила себя приняться за работу натянула холсты на подрамники, добавила несколько штрихов к почти законченному портрету Эллиота. Его можно было бы закончить несколько недель назад, но ей не хотелось с ним расставаться. Так прошел час. Потом начали постепенно просыпаться и спускаться к завтраку обитатели дома. Затем к ней вошла Николетта и, пожелав доброго утра, распахнула двери в сад и вышла на освещенную солнцем террасу, оставив двери, по просьбе Эванджелины, открытыми. Как всегда после бури, утро было великолепным.
Вскоре появились Эллиот с Майклом, и, как только Майкл чем-то отвлекся, Эллиот тайком поцеловал ее в лоб и тихо спросил:
— Надеюсь, тебе спалось хорошо, Эви? — Его озорная понимающая улыбка согрела ее сердце сильнее, чем утреннее солнце.
— Да, мистер Робертс, спасибо, — ответила она как ни в чем не бывало, когда к ним снова подошел Майкл. — Надеюсь, вы тоже хорошо спали?
Ответив, что он спал чрезвычайно хорошо, Эллиот с энтузиазмом присоединился к детям, решившим вместе разобрать костюмы для предполагаемой постановки шекспировской пьесы. Эванджелина наблюдала за ними с некоторым разочарованием, потому что ей хотелось бы в это особое утро побыть с Эллиотом. Но Майклу было с ним хорошо, а это важнее всего. До знакомства с Эллиотом Робертсом Эванджелина считала всех английских джентльменов из аристократического общества недалекими, тщеславными и в большинстве своем распущенными людьми. Но Эллиот был совсем не такой, поэтому она чувствовала себя немного виноватой из-за того, что красила, так сказать, всех английских мужчин одной краской.
Эванджелина продолжала работать, а дети, как всегда задавали самые невероятные вопросы, входили и выходили из студии, таскали туда-сюда какие-то книги и загадочные коробки, и в целом все шло как обычно. В половине двенадцатого Эванджелине показалось, что на дорожке у парадного входа заскрипели колеса подъехавшего экипажа, но она знала, что Болтон, прежде чем допустить в дом незнакомых посетителей, подвергал их тщательному допросу и всегда официально докладывал об их приходе.
Кроме нее и Уинни, уклонившейся от участия в постановке пьесы, все население дома находилось на нижней террасе, где, очевидно, шла репетиция спектакля и откуда время от времени доносились взрывы веселого смеха.
Эванджелина очень удивилась, услышав возбужденные голоса в коридоре перед входом в студию. Можно было различить протестующий голос Уинни и резкий, хорошо поставленный, властный голос, который произнес:
— Будьте уверены, мисс Стоун примет нас, миссис Уэйден, или ей придется встретиться с моими адвокатами. А этого, я надеюсь, никто из нас не хочет.
Дверь распахнулась, и ошеломленная Эванджелина увидела на пороге пожилую даму, которая стояла, гордо вытянувшись в струнку. Она обвела комнату холодным, оценивающим взглядом, и Эванджелине вдруг пришло в голову, что так, наверное, выглядел Завоеватель перед тем, как высадиться на берега Англии.
Высокая стройная дама была в элегантном черном дорожном костюме, который великолепно оттенял ее безупречно причесанные седые волосы. На вид ей было за шестьдесят, но ее холодная красота была из тех, что практически не увядает с годами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89